Ленин и Сталин против Троцкого и Свердлова - Сергей Сергеевич Войтиков

«историю» против Ландера (и Аванесова) подняли непутевые люди-интриганы (вроде Пайкеса) или лишние для Контроля члены коллегии, совершенно не работающие в Контроле (Сталин не имел в виду себя. – С.В.), вроде Гуковского, Литвинова. Будь я в Москве, «инцидента» с Ландером не было бы или, по крайней мере, Гуковский, Литвинов, Пайкес остались бы вне коллегии. Дело в том, что если и работал[и] кто-либо в коллегии – [так] это Ландер и Аванесов. Комбинация Иоффе уморительна. Не могу понять, как мог ЦК проглядеть тот очевидный факт, что Иоффе своей безрукостью в Литве и на Украине вполне доказал свою неспособность руководить большим учреждением: Иоффе ведь не работник, не организатор, он – «советский вельможа», годный для «представительства». И только»[1577]. (Напомним, что А.А. Иоффе был самым давним и самым преданным сторонником Л.Д. Троцкого.)

И.В. Сталин просил ЦК, в числе прочего, разрешить ему «самому вычистить конюшни Госкона», напомнив: «Я еще (в свете последующей советской истории выглядит явно лишним добавлением. – С.В.) жив и, уверяю, сумею сделать все необходимое, не побеспокоив вас. Преданный ваш Сталин»[1578]. Поскольку кадровые решения находились в компетенции Оргбюро, В.И. Ленин, ознакомившись со сталинским автографом, направил документ секретарю и члену Центрального комитета РКП(б) Н.Н. «Крестинскому для ЦК»[1579].

Однако, судя по всему, И.В. Сталин заступился за К.И. Ландера напрасно. 5 сентября, рассмотрев на своем заседании «дело товарища Ландера», Малый Совет народных комиссаров (МСНК) в присутствии А.Г. Белобородова как представителя ЦК РКП(б) [1580] постановил: «1) признать в действиях т. Ландера как ответственного руководителя Народного комиссариата государственного контроля неустойчивость линии поведения и отсутствие определенного вззгляда на задачи руководимого им ведомства, наряду с отсутствием организаторских способностей и такта как в отношении его к коллегии комиссариата и к коммунистической ячейке, так и по отношению к отдельным ответственным сотрудникам; 2) признать, что т. Ландер создал внутри коллегии атмосферу недоверия к себе, раздражения и взаимной отчужденности, а вне коллегии не сумел создать и опереться на организованную группу сознательных и идейных работников ведомства, последствием чего явились его излишняя доверчивость и податливость на ведомственные дрязги и слухи, иногда исходящие от людей, не заслуживающих доверия»[1581]. Малый Совнарком признал дальнейшее пребывание Ландера на посту замнаркома государственного контроля «невозможным»[1582].

6 сентября постановление Малого Совнаркома стало предметом обсуждения на заседании Политбюро ЦК РКП(б), состоявшемся в составе В.И. Ленина, Л.Б. Каменева, Н.Н. Крестинского и «с совещательными голосами Смилги, Стучки, Литвинова, Цюрупы и Маркова»[1583]. Рассмотрев доклад А.Г. Белобородова «О комиссариате Госконтроля», Политбюро постановило: «1) Ландера от обязанностей замнаркомгоскона освободить; 2) наметить наркомгоскона т. Иоффе, а его заместителем т. Аванесова при условии, чтобы последний целиком отдался работе Госкона и с освобождением его от других занимаемых им должностей (Президиум ВЦИК, пред. ВЧК Особого отдела [так в протоколе, Аванесов был вторым заместителем председателя Особого отдела ВЧК. – С.В.]; 3) о намеченных кандидатурах запросить Сталина, ответить [просить] как можно скорее шифрованной телеграммой; 4) по получении ответа обсудить вопрос окончательно и 5) постановление Малого Совета смягчить и в смягченном виде провести через Совнарком»[1584].

Проводя «в советском порядке» постановление Политбюро ЦК РКП(б), ленинский Совнарком решение по «делу Ландера» изменил на более мягкое, постановил «…считать вопрос исчерпанным, ввиду того что т. Ландер оставляет работу в Госконе и переходит на другую работу»[1585].

Судя по всему, И.В. Сталин лично примчался в Москву, чтобы принять участие в «окончательном решении» вопроса о руководящих кадрах Наркомата государственного контроля. 11 сентября 1919 г. Политбюро ЦК РКП(б) собралось в следующем составе: «Ленин, Сталин, Крестинский, Каменев, [а также] Стучка, Мицкевич, Белобородов, Стасова, Бухарин, Дзержинский, Литвинов, Карклин, Бейка, Рахья и Кальске»[1586]. Политбюро подтвердило принятое на его предыдущем заседании решение «относительно Ландера»[1587]. Наркомом государственного контроля Политбюро оставило И.В. Сталина, который должен был вернуться в Москву с Западного фронта через полторы недели. Заместителем наркома государственного контроля назначался В.А. Аванесов, освобожденный от всех других должностей, кроме члена Президиума ВЦИК и председателя Комиссии по ремонту транспорта, причем специально оговаривалось: в Президиуме ВЦИК Аванесов также освобождается от фактической работы[1588]. Что, добавим, не помешало Варламу Александровичу продолжать работу в ленинском Совете обороны.

В феврале 1920 г. Наркомат госконтроля реорганизовали в Рабоче-крестьянскую инспекцию (РКИ), на которую возложили: контроль за деятельностью всех органов государственного управления, органов управления хозяйством и за общественными организациями; борьбу с бюрократизмом и волокитой; проведение летучих ревизий и обследований; проверку исполнения декретов и постановлений советского правительства; надзор за соблюдением законов в управлении[1589]. Во ВЦИК и ВЦСПС был составлен проект постановления о Рабочей инспекции, которым предусматривалось, что инспекция явится «самостоятельным отделом ВЦИК»[1590], однако такой оборот никак не устраивал председателя СНК РСФСР. В.И. Ленин изыскал возможность забраковать проект, тем более что ряд его положений действительно нельзя было признать удачным[1591].

Раздел VII

Ленин и «малый военный кабинет»

Глава 1

Совет обороны как военно-политический и военно-экономический центр. Персональный состав и функции

Еще в начале осени 1918 г. стало ясно, что решение проблем с обеспечением Красной армии требует принятия экстренных мер. 26 сентября Л.Д. Троцкий телеграфировал В.И. Ленину, Л.Б. Красину и Э.М. Склянскому о необходимости созвать совещание начальников всех главных довольствующих управлений под председательством Л.Б. Красина для выяснения точного количества военного имущества и необходимости немедленного открытия новых заводов. Главное военно-инженерное управление Наркомата по военным делам РСФСР, по словам Л.Д. Троцкого, жаловалось «на катастрофическое положение»[1592]. Совместная работа с сентября 1918 г. в составе Реввоенсовета Республики наркомов путей сообщения и продовольствия способствовала координации деятельности трех ведомств.

Но нерешенной оставалась самая серьезная проблема – отсутствие четкого взаимодействия военного ведомства с Высшим советом народного хозяйства. В этих условиях 2 ноября 1918 г. для рационализации снабжения Красной армии и мобилизации промышленности Чрезвычайную комиссию по производству предметов военного снаряжения реорганизовали (по сути, переименовали: аппарат комиссии остался нетронутым) в Чрезвычайную комиссию по снабжению Красной армии – Чрезкомснаб. Председателем остался Л.Б. Красин, которого очень высоко ценил Л.Д. Троцкий. Комиссии предоставлялись права: контролировать управление артиллерийскими, военно-инженерными и морскими заводами и оказывать этим заводам содействие; мобилизовать, при невозможности без этого выполнить заказы на снаряжение, заводы невоенной промышленности; регулировать и контролировать заграничные заказы на предметы военного снабжения. Указаниям комиссии должны были подчиняться все ведомства и органы, имевшие отношение к сбору, учету, хранению и расходованию военного имущества, не включенные в Центральное управление по снабжению армии (ЦУС) и главные довольствующие управления. Комиссии предоставлялось право по собственной инициативе вводить в свой состав представителей ВЦИК, ВСНХ, Центрального бюро ВЦСПС, военного и морского ведомств[1593].

О причинах реорганизации содержит сведения протокол заседания Совета Центрального правления артиллерийских заводов (ЦПАЗ) от 6 марта 1919 года. В протоколе констатировалось, что проект координации деятельности военных и морских заводов с национализированными заводами, работавшими на оборону, «дальнейшего движения