Имперский ястреб - Диана Удовиченко

– Эй, эй, вы чего?!

Я не мог отвлекаться на посторонние звуки, но каким—то краем сознания понял, что это кричит мастер Триммлер. Потом боковым зрением увидел, как гном бегает вокруг нас, держась, впрочем, на почтительном расстоянии.

– Добб, ты ума лишился?!

Капрал не слышал своего друга, сейчас для него существовал лишь я – противник, враг, вызывающее неимоверную злобу существо, которое необходимо было уничтожить. Даже ценой собственной жизни. Рубаха пропиталась кровью, рука, державшая щит, начинала неметь. И я даже не мог сотворить хоть плохонькое заклятьице, потому что все мое внимание было сосредоточено на действиях Добба. А тот нанес один за другим еще несколько ударов дагой. Я понял: несколько мгновений – и меня не станет. Хоть бы мастер Триммлер догадался поднять шум! Но тот решил проблему по—своему. Неожиданно капрал застыл на месте, изумленно взирая на вашего покорного слугу, потом глаза его закатились, он тяжело рухнул на колени, а потом уже повалился лицом вперед, изрядно приложившись носом о каменистую площадку. За его спиной обнаружился гном, с расстроенным лицом разглядывающий собственный кулак.

– На черный день берег, – повинился он, разжимая ладонь и демонстрируя мне крупный слиток золота. Потом опустился на колени, перевернул бесчувственное тело своего друга и принялся похлопывать его по щекам. – Дубовая башка, ты чего, а? Ты… того, этого, – от волнения он даже заговорил, как Добб, – ты, дубовая башка, вставай давай!

Ради блага капрала, я надеялся, что его голова действительно так крепка, как утверждал мастер Триммлер. Тем временем с моей собственной головой творилось неладное. То ли от пережитого волнения, то ли от потери крови, в ушах зашумело, а потом мир вокруг словно сделался беззвучным. Перед глазами закружились черные мухи, к тому же сильно затошнило. Я понял, что сейчас свалюсь в обморок, как нервическая дамочка, и стиснул голову руками, насильно возвращая себя в реальность. Потом опустился рядом с гномом, осмотрел ногти Добба. Можно и к гадалке не ходить, волшба. Вокруг нас зазвучали встревоженные голоса, кто—то поднял меня подмышки, и, поддерживая с двух сторон, потащил с площадки. Сзади на плаще несли капрала. Я неосознанно ухватился за рукоять Честного – слава Лугу, он здесь. Щит, похоже, остался на поле боя.

– Спокойно, лейтенант, – проворчал Зарайя, взваливший мою руку себе на плечо. – Цело твое имущество. Вот только сам—то…

– Не пойму, что на Добба нашло, – о, это уже голос Флиннела.

– Да у нас вообще в последнее время странное творится, – спокойно ответил Зарайя.

Меня приволокли к месту привала, и побледневший от страха Дрианн принялся суетиться вокруг, вызывая у меня еще большее головокружение. С трудом сглотнув, я произнес:

– Не мельтеши… лучше найди мой мешок…

Мальчишка куда—то убежал и вскоре вернулся с мешком в руках.

– Дай сюда, – я принялся рыться в многочисленных склянках, выискивая заживляющую мазь.

Маг все же кое—как стянул с меня рубаху и осмотрел плечо.

– Раны глубокие, Рик, крови много вышло. Но кость нигде не задета, по—моему.

Еще нужно будет выпить общеукрепляющего сбора, он придает сил. Добба положили недалеко от меня, он все еще не пришел в чувство. Воины встревоженно переговаривались, и я очень хотел бы знать, кто из них тот урод, который чуть не угробил нас с капралом! «Нет худа без чуда, – мелькнула мысль. – Теперь зато я убедился, что Добб не предатель…» Вдруг сверху раздались крики: кто—то из солдат звал на помощь. Несколько человек кинулись за огромные валуны, среди которых начиналась и терялась где—то в высоте узенькая тропка. Вскоре рядом с Доббом уложили еще одного пострадавшего.

– Да он зверя какого—то вроде увидел, – рассказывал воин, которого, кажется, звали Ласс, – и пошел, говорит, подстрелю его…

Похоже, что солдат сорвался с кручи. Мрак его понес на охоту! Лицо ободрано до мяса, носа почти нет, на его месте торчит стесанный до половины хрящ. Одежда залита кровью. Дрианн ощупал грудь и бока несчастного, озабоченно нахмурился:

– Похоже, ребра сломаны…

Я протянул магу баночку, на дне которой оставались остатки мази.

– На, обработай его раны.

– А вы, Рик?

– Расходуй понемногу, там на двоих должно хватить.

Вспоминая то, что произошло потом, я до сих пор содрогаюсь от брезгливого ужаса, потом испытываю облегчение, а затем приходит жгучий стыд за первые два чувства. Я перед тобой в долгу, парень по имени Вардик. В неоплатном. Клянусь, я не подозревал о таком…

Маг, обмыв лицо солдата, представлявшее собой сплошное кровавое месиво, нанес тонкий слой мази и передал мне банку, в которой оставалось немного густой субстанции. Я уже сунул было туда палец, собираясь натереть зельем плечо, как вдруг Вардик захрипел и выгнулся дугой. Его руки и ноги словно одеревенели, посиневшие ободранные губы раскрылись в судорожной попытке сделать вдох.

– Что с ним? – я позабыл о своих ранах и кинулся на помощь парню.

– Бесполезно, лейтенант, он отходит, – тихо сказал Хамар.

Еще несколько мгновений тело солдата продолжало содрогаться, затем бессильно замерло. А я услышал громкий противный хруст: чья—то нога наступила на банку с мазью, которую я поставил рядом с собой. Я поднял голову, чтобы посмотреть, что за неуклюжий идиот лишил меня лечения. Светлые глаза спокойно встретили мой разгневанный взгляд. Лютый тщательно растер подошвой осколки банки.

– Яд, лейтенант, – невозмутимо проговорил он. – Кому же ты дорожку перешел?

Яд? Кто—то заменил склянку? Или добавил в нее отраву? У меня не укладывалось в голове, я даже подумал было, что Ом что—то перепутал, но его поддержал Дрианн.

– Рик… я думаю, это правда. Судороги, столбняк… Похоже на действие слюны морщана.

А впрочем, чему я удивляюсь? Артфаал же предупреждал меня… Мой неведомый враг не брезгует ничем. Кто? – этот вопрос жег мне душу, не давал покоя, сводил с ума. Кто?! Я обвел столпившихся вокруг воинов диким, полным затравленной ненависти, взглядом.

– Не время, лейтенант, – прошептал Лютый. – Займись своим плечом, потом поговорим.

– Спасибо, – строптивый полукровка снова спас мне жизнь.

– Сочтемся, – ехидная улыбочка, нахальный взгляд. Все как всегда.

– А ну—ка, молодежь… – растолкал солдат мастер Триммлер. – Давай перевяжу, лейтенант.

Он ловко перетянул мое плечо скрученной в жгут полоской ткани, промыл раны и наложил аккуратную повязку.

– Вот так вот. До Санмы заживет! – и, повернувшись к Доббу, жалобно вопросил. – Дубовая башка, ну ты как?