Бегство от одиночества - Евгений Панов

Именно этот принцип, доведенный до логического конца, лег в основу подразделения варн и общества в целом на касты, или джати, которое сложилось в более поздние времена, в ходе дальнейшей эволюции индуистских культур. Все без исключения члены данной касты характеризуются вполне определенным уровнем наследственной чистоты-нечистоты, что раз и навсегда определяет место этой касты в иерархии общества. Степень чистоты определяется, в первую очередь, родом деятельности людей: если любая каста из варны брахманов, стоящей на страже чистоты всего общества, по определению относится к наиболее чистым, то касты прачек либо золотарей-ассенизаторов оказываются среди наиболее нечистых, коль скоро они по роду своих занятий всегда и везде непосредственно соприкасаются с «грязью», с отходами человеческой жизнедеятельности.

Нечистота передается через воду, пищу и даже через прикосновение. Так что если член какой-либо из нечистых каст выпьет воду, поданную ему человеком из нечистой же, но все же более высокой касты, он утратит при этом часть чистоты, которой наследственно располагает его каста. Ибо чистота — состояние неустойчивое, а нечистота вездесуща и заразительна. Чтобы сохранить уровень присущей данной касте чистоты, человек должен постоянно, под страхом исключения из касты, совершать омовения и всевозможные ритуальные очищения, особенно после опасного контакта с членом нижестоящей касты. Стоит ли говорить при этом, что нечистота передается мощным потоком при половых сношениях. Отсюда — строжайший запрет не только на браки, но и на мимолетные половые связи между представителями разных каст.

Разные этносы, придерживающиеся индуизма, могут подразделяться на неодинаковое количество каст в соответствии с национальными традициями либо с локальными обычаями данной местности. Например, у жителей плоскогорий (тераев) Непала варна брахманов делится на три касты, варна кшатриев — также на три, варна вайшьев представлена единственной кастой, а шудры распадаются на 13 чистых каст, по крайней мере 4 — нечистых и 7 каст неприкасаемых. Интересно, что к последним относится каста кожевников-сапожников, поскольку они постоянно имеют дело со шкурами павших и убитых животных. Некоторые ученые насчитывают в этом регионе до 59 каст, хотя в пределах одной большой деревни их бывает обычно не более 20. У сингалов, представляющих собой древних первопоселенцев острова Шри-Ланка, известно 25 каст, а у живущих бок о бок с ними более поздних завоевателей тамилов — 48.

Возможно, меньшее число каст у сингалов по сравнению с тамилами отчасти объясняется тем, что первые на протяжении своей истории испытали значительное влияние буддизма, который в отличие от индуизма формально не поощряет социальное неравенство. Однако авторитет индуизма в странах Южной Азии настолько силен, что зачаточная система каст возникла местами даже среди правоверных буддистов. Например, у монголоидов-неваров, населяющих высокогорную долину Катманду в Непале, индуизм и буддизм сосуществуют в качестве равноправных религий. Индуисты делятся на 29 каст, а буддисты — всего на три: на две высшие монашеские касты и низшую касту мирян-удай[16]. Две высокие касты буддистов претендуют на тот же статус, что и дважды рожденные индуисты, однако представителям тех и других не только запрещено вступать в смешанные браки, но и принимать участие в совместных трапезах. Ко всему сказанному следует добавить, что система каст в индуистских странах проникла не только в среду буддистов, но и была принята также последователями ислама — этой первоначально эгалитарной религии, отрицающей жесткую социальную стратификацию общества. Так, хотя индуистами Непала все мусульмане рассматриваются как одна очень низкая нечистая каста, сами они подразделяют себя ни много ни мало на 26 каст.

Человеку светского общества нелегко осознать доподлинно, насколько мелочно, назойливо и властно контролирует каста каждый шаг в повседневном существовании члена индуистского общества. Вот что пишет об этом крупный знаток индийской культуры И. П. Минаев: «Вмешиваясь во все его дела, она требует и неукоснительного исполнения своих правил и предписаний, за несоблюдение их грозит отлучение, иначе гражданская смерть. Отверженный, отлученный от касты становится изгоем: он лишается всех своих прав, перестает даже быть сыном и наследником своего отца». И далее: «…индиец, отлученный, изгнанный из касты, лишен всего, это — утлый челн, без руля и весел; у него отнято все вместе с кастой — его триба и национальность». Похоже, что при таком гнетущем социальном климате утешением для членов почти всех низких каст может служить лишь то, что существуют люди, стоящие еще ниже на социальной лестнице. Или, как говорят в Непале, «для всякого неприкасаемого есть свой неприкасаемый».

В заключение этого раздела стоит сказать несколько слов о том, как выработанная индуизмом система стратификации функционирует в многонациональном государстве, где разные этносы резко отличаются друг от друга фундаментальными особенностями своей социальной организации и материальной культуры. Таково, в частности, Королевство Непал, существующее с 1951 года по законам конституционной монархии. Этнический состав здесь весьма пестрый, в стране имеют хождение, по разным оценкам, от 30 до 60 языков и диалектов. Непал — страна аграрная, так что социальная организация большей части населения, исповедующего индуизм, в общем и целом сходна с тем, что мы видели, знакомясь с цивилизацией зернохранилищ. Главное своеобразие местной крестьянской жизни состоит в том, что в каждой деревенской общине распределение ее жителей «по кварталам», так же как и разделение труда, жестко регламентировано кастовым распорядком.

Однако наряду с этой аграрной цивилизацией в Непале существуют и другие. Речь идет о многочисленных племенах с собственными верованиями, весьма далекими от индуизма. Некоторые из этих племен постепенно переходят к оседлости, другие живут охотой и собирательством, находясь по сей день под сенью цивилизации лука, либо занимаются подсечно-огневым земледелием согласно велениям цивилизации леса. Все эти многочисленные этносы так или иначе взаимодействуют друг с другом, шаг за шагом создавая единое «синтетическое» общество, где каждый в большей или меньшей степени зависит от каждого. При этом социальный статус любого участника взаимодействий — будь то буддист, мусульманин или человек с луком и стрелами в руках — оценивается с позиций кастовой системы индуизма как мировоззрения, абсолютно господствующего в стране.

Вот что говорит об этом знаток жизни Непала Марк Габорио: «… в горах люди чистых каст принимают воду от всех племен, даже от кусунда и рауте, которые только еще переходят к оседлому образу жизни; женщины из всех племен могут быть избраны во вторые супруги мужчинами чистых каст. Ни один из племенных обычаев, каким бы он ни казался неприемлемым для правоверных индуистов, не может служить препятствием: никому не мешает, например, то, что магары, таманги и кираты едят свинину, подобно неприкасаемым… Племена, со своей стороны, вполне усвоили иерархические различия, и, хотя внутри племени существует равенство всех его членов, в отношениях с посторонними требуется соблюдение статуса <…>, то есть признается превосходство брахманов и других высоких каст уровня кшатриев… Это особенно ярко проявляется, когда члены племен вступают в контакт с нечистыми… или с мусульманами: они не принимают из их рук воду. А что касается неприкасаемых, то члены племен не только не принимают от них воду, но и избегают физического соприкосновения с ними и никогда не пускают их в свои дома».

С точки зрения рядового члена открытого демократического общества, система каст скорее всего будет выглядеть странным и даже отталкивающим анахронизмом. Однако М. Габорио придерживается иного мнения, подчеркивая ее структурно-организующую функцию. «Кастовая система, — пишет он, — благодаря иерархическому построению и разделению труда способствует интеграции многочисленных народностей Непала в единое общество и единую экономическую структуру и, несмотря на то, что она была отменена на бумаге в 1963 году, продолжает оставаться одним из важнейших факторов национальной интеграции». Возможно, автор во многом и прав, но для меня система каст — это поразительный пример того, насколько люди могут быть привержены причудливым и весьма обременительным заблуждениям своих бесконечно далеких предков.

«Век толп» и массовое общество

После всего того, что мы узнали о сегментарных и стратификационных обществах, уходящих своими корнями в далекое прошлое человечества, полезно будет сказать несколько слов о главных особенностях тех обществ, в которых живет человек нового времени и которые в своем развитии устремлены в будущее. Общества этого третьего типа можно назвать индустриальными, если рассматривать промышленность в качестве того основного способа производства материальных ценностей, который так или иначе определяет лицо всей их экономики. Если же поставить во главу угла всю ту сумму социально-психологических феноменов, которая охватывается понятием «человеческий фактор», то эти общества нового типа точнее всего могут быть названы массовыми обществами.