Кровавый рассвет (=Ветер, несущий стрелы) - Павел Буркин

  Например, массированный штурм. В его положении больше ничего не остается, тем более, что крепость обложили всерьез. Но штурм неизбежно приведет к большим потерям, а ему брать еще, как минимум, столицу. А может, еще и отбиваться от главной армии Эвинны... Да и в тылу войска нужны, а то халги с белхалгами восстать могут. Значит...

  - Не так ты прост, Амори. Знаю... И что-то у тебя в загашнике есть.

  Моррест попробовал понять, что. Наверное, это как-то связано с загадочным взрывом внутри форта. Но две бессонные ночи взяли свое, глаза закрылись сами собой.

  Старые, еще советские "Командирские" часы показывали без пятнадцати три - впрочем, особого толка от них не было. Здешние сутки были часа на полтора длиннее, но делились на те же двадцать четыре часа. По местным меркам было часов одиннадцать вечера. Как тут называют это время? Час Коршуна? В точку. Самое время трупоедам спуститься с небес, раскрыть смрадные клювы и полакомиться свежей мертвечинкой. Благо, намечающаяся война надолго обеспечит их мясом.

  Последнюю неделю делать откровенно нечего. Как приказал король, они забрали оружие, бочки с порохом и даже плод смелого эксперимента - первые в Алкском королевстве и вообще в этом мире пушки. Двигались ночами, с соблюдением всех правил маскировки, будто их кто-то мог засечь с воздуха. В села не заходили, ночевали в лесах и все равно избегая больших дорог. Благо, тепло уже было даже ночью, спать под открытым небом одно удовольствие.

  Повезло: пятнадцать ночей пути по густонаселенному королевству - и ни одной случайной встречи. Еще больше повезло тем, кто мог бы повстречаться в пути: Михалыч имел четкий приказ не оставлять живых свидетелей. Значит, любой, кому не повезло бы нос к носу столкнуться с колонной, был бы просто расстрелян в упор. Но бог - наверное, тот самый загадочный Алк Морской - миловал, Михалыч вовсе не жаждал убивать сторонних людей. Вот проклятую мятежницу, залившую Верхний Сколен кровью, а теперь нацелившуюся на Нижний - другое дело. Тут уж почувствуешь себя воином-интернационалистом, хм...

  Выйдя почти на самую границу, колонна остановилась. Свернули на едва заметную звериную тропу (а уж каких трудов стоило протащить по ней пушку, и вспомнить страшно!) и довольно скоро оказались на уютной полянке возле ручейка. Здесь, в стороне и от основной армии, и от гражданских, и, тем паче, от противника, отряд расположился на отдых. Шелестела молодая листва, царила тишь, да гладь, да божья благодать. Не верилось, что совсем близко, километрах в десяти, идут боевые действия и рекой льется кровь. Только через неделю ожидания над пограничной рекой поднялся жирный черный столб дыма. Там что-то горело, и горело, как не может гореть дерево. Наверное, в ход пошли нефть или нефтепродукты.

  Михалыч не находил себе места: лично проверил оружие у каждого бойца. Но выучка пошла впрок, оружие было почищено, штыки наточены, а патроны аккуратно уложены в подсумки. Нет, оружие подвести не должно. Хоть сейчас выступай и по команде "Ро-ота! Залпом! Пли!" - угощай сколенцев свинцом. Но как же томительно ждать, не имея связи с командованием и не зная обстановки! Михалыч уже собирался послать на разведку переодетого в штатское стрелка, когда на взмыленном коне прискакал гонец. Эх, великое дело - радиосвязь.

  - Сир пятидесятник! - молодой рыцарь был вымотан, пот лил градом, с лошади вообще клочьями спадала пена. И то сказать - до основного лагеря отсюда пятнадцать миль. Считай, без малого тридцать километров. Если гнать коня во весь опор... - Его величество приказали передать... Союз нерушимый республик свободных...

  Ох, и неглуп же Амори! Наверняка гонец и не знает, что означают переданные слова. Тем более не подозревает о том, что в некоей параллельной вселенной была такая страна - СССР. Даже если гонца перехватят и подвесят на дыбе, он не сможет сказать ничего, кроме этих, вроде бы бессмысленных слов. И только один человек во всем этом мире может правильно ответить. Потому что гимн был старый. Еще советский.

  - Дружбы народов единый оплот. Партия Ленина, сила народная, нас к торжеству коммунизма ведет, - произнес отзыв Михалыч. В переводе на алкский знакомые с детства слова звучали как-то непривычно. Гонец ощутимо расслабился - понял, что попал по адресу. Михалыч знал, что значит эта весть... точнее, приказ. Значит, он был прав, когда договаривался с королем об условном сигнале: у Амори неприятности, и судьба всей кампании повисла на волоске. Королю пришлось пересматривать план наступления и пускать в ход главный козырь. Значит, время и правда дорого.

  - На, выпей, - предложил Михалыч фляжку с алкским красным. Вино в королевских погребах что надо - вроде бы сладкое, будто впитавшее в себя сладость спелой лозы и жар солнца. От сладости алкоголь почти не чувствуется. Но крепость у него отменная - наверное, градусов пятнадцать, а то и все двадцать. Амори говорил, полувековой давности закладка, еще из урожаев до Великой Ночи. Поистине, драгоценность - на Земле бутылка стоила бы сравнимо с годовым доходом его мастерской. А уж тут, поскольку восполнить убыль невозможно - и вовсе драгоценность. Но Амори не пожадничал, видимо, мастерство нового оружейника ему было важнее. Это тебе не старчески скаредная и близорукая "наша Раша"...

  - Отдохни, поешь, - распорядился Михалыч. - О коне позаботься. Как отойдешь, езжай назад. Пойду поднимать людей, мы выступаем немедленно, а перед королем похлопочу о награде.

  Пятнадцать миль по ночной дороге, которую знаешь лишь весьма приблизительно, и даже старый алк-проводник временами путается - не так уж мало. А уж тащить по здешним дорогам пушку и воз с ядрами да порохом - вообще то еще удовольствие. А если еще и дождь пойдет... Ведь приказ Амори строг и ясен - не мешкая, двигаться к главным силам. Значит, им и правда нужна помощь. Алки явно столкнулись с чем-то неожиданным. "У противника обнаружился огнестрел?" - гадал Михалыч.

  К приграничному форту пришли под утро. Безошибочно учуяв в воздухе запах гари, Михалыч приказал ускорить движение. И на всякий пожарный...

  - Ружья зарядить! Пушку тоже!

  Небольшая остановка, короткая, упорядоченная суета - и алки двигаются дальше. Вот и алкский лагерь. Ничего себе! Амори собрал все, что имел, приграничный форт и поле вокруг него просто забиты палатками, коновязями, повозками, складами. Вспомнилось, как в далекие армейские времена офицеры требовали маскировать и рассредотачивать технику на стоянках - дабы не облегчать работу натовской авиации. Здесь Амори может не опасаться бомбежек и артиллерийских налетов. А диверсантов?

  Стоп. А что ж тогда горело на реке?