Происхождение тебя. Как детство определяет всю дальнейшую жизнь - Ричи Поултон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Третий этап: виктимизация и эпигенетика
Прежде чем изучать метилирование ДНК, необходимо было решить кое-что важное. В ходе того самого первоначального исследования специалисты «приносили в жертву» – то есть убивали – крыс, чтобы взять их мозговую ткань и изучить метилирование ДНК в клетках мозга. Очевидно, что в рамках исследования E-Risk подобное было неприемлемо. Нам известно об исследовании, в рамках которого мозговую ткань участников собирали после их смерти и уже потом смотрели, какие эпигенетические процессы происходили в клетках мозга. Итак, если мозг участников мы трогать не собирались, то где еще мы могли добыть информацию о ДНК?
В конце концов мы решили остановиться на крови. Поэтому, когда участникам исследования E-Risk было восемнадцать лет, мы спросили, кто из них не против сдать кровь на анализ – и почти все согласились. Мы решили изучить метилирование ДНК по кровяным клеткам из-за предположения, которое лежало в основе нашего исследования (и исследований эпигенетиков): внешние потрясения приводят к метилированию генов через симпатическую нервную систему и, в частности, через гипоталамо-гипофизарную систему, в периферическом отделе нервной системы. В конце главы мы вернемся к вопросу о том, где именно собираются клетки, подходящие для исследования метилирования и, следовательно, оценки того, как на человека влияют внешние обстоятельства и опыт развития.
Мы оценивали, как виктимизации влияет на метилирование генов, содержащихся в клетках крови, в основном двумя способами. Два этих способа похожи на те, что мы видели в молекулярно-генетическом исследовании на основе полногеномной оценки и изучения гена-кандидата. Другими словами, мы не только изучили метилирование в масштабах всего эпигенома (совсем как в случае GWAS), но и сосредоточились на метилировании нескольких генов-кандидатов, на которые нам указали работы предшественников, посвященные влиянию на развитие (в том числе и тех самых крыс) внешних обстоятельств. Таким образом, мы изучили вопрос и в широком, и в узком смысле. Мы надеялись благодаря этому не потерять в мелочах и не упустить общей картины. В конце концов, если бы мы сосредоточились только на уровне эпигенома, то упустили бы случаи, когда важную роль играет метилирование какого-то одного гена-кандидата – слишком уж много существует генов в принципе. Однако если бы мы изучали только те гены-кандидаты, на которые нам указали исследования предшественников, то могли бы упустить связанные с метилированием процессы, происходящие в других частях эпигенома. (Подробнее о разнице между полногеномным анализом и изучением гена-кандидата – в 12-й главе.)
Уровень эпигенома
К изучению связи между поливиктимизацией и метилированием (в том числе и генов-кандидатов) в масштабах эпигенома мы подходили почти так же, как к проверке четвертого обстоятельства, которым можно было объяснить соотношение уровня поливиктимизации и психопатологии. Итак, мы проверили, существует ли очевидная зависимость между уровнем виктимизации и метилированием генов у близнецов, которые выросли в одной семье. Выходит, если бы у того близнеца, который подвергался виктимизации сильнее, метилирование генов происходило бы закономерно иначе, мы получили бы доказательства того, что виктимизация влияет на метилирование генов. Таким образом, мы пытались ответить на эмпирический вопрос: «Возможно ли по тому, как различается уровень виктимизации, которой подвергается каждый из двух близнецов, предсказать, насколько по-разному у них будет происходить метилирование генов?» Важно отметить, что мы сравнивали гены близнецов внутри пар более четырехсот тысяч раз! Все потому, что метилирование могло происходить в самих участках цепи ДНК. Мы не будем подробно описывать сложные статистические приемы, благодаря которым нам удалось сделать поправку на случайные совпадения и выявить как можно более близкую к действительности связь между виктимизацией и метилированием. Скажем лишь, что эти приемы позволили нам учесть – и свести к постоянной – любые случайные связи, возникшие просто из-за того количества участков метилирования в эпигеноме, которые мы исследовали.
Мы пришли к любопытным и неожиданным выводам. Для начала стоит отметить, что, судя по нашим данным, поливиктимизация в подростковом возрасте влияет на эпигенетическое метилирование тремя способами, причем даже с поправкой на случайные совпадения. Таким образом, у нас были все основания полагать: три способа, за счет которых поливиктимизация влияет на метилирование, нельзя объяснить обширной выборкой. Однако, прежде чем успокоиться и перейти к дальнейшей работе, мы решили проверить себя. Мы знали, что виктимизация и табакокурение идут рука об руку, и последнее само по себе, как было выявлено в предыдущих исследованиях, влияет на метилирование в масштабе эпигенома. Поэтому нам необходимо было убедиться, не приняли ли мы за связь между виктимизацией и метилированием связь между табакокурением и метилированием. На это стоило обратить особое внимание, поскольку раньше мы и сами обнаружили свидетельства, подтверждающие зависимость метилирования ДНК от табакокурения.
Примечательно, что даже после того, как мы применили тот же самый статистический прием, обнаружилось, что курение влияет на метилирование генов в восьмидесяти трех участках. Стоило нам сделать поправку на влияние курения, как три участка, на метилирование в которых влияла виктимизация в подростковом возрасте, перестали от нее зависеть. С одной стороны, удивляться было особо нечему, поскольку три участка, на метилирование в которых, как мы обнаружили, влияла виктимизация, входили в число тех восьмидесяти трех, что мы и наши предшественники связали с табакокурением. Поэтому, судя по всему, эти три (из более чем четырехсот тысяч) обнаруженных участка на самом деле подвергались метилированию под влиянием курения. Другими словами, нам не было смысла и дальше их изучать.
Мы понимали, что «отсутствие доказательств не является доказательством отсутствия», а потому, пусть даже наши надежды и не оправдались, не стали опускать рук и прерывать свое эпигенетическое приключение на этом этапе. Вместо этого мы решили перепроверить выводы, к которым пришли при изучении всего эпигенома, и повторили первоначальный анализ, но на этот раз сосредоточившись на том, как на метилирование генов в отдельности влияют семь различных видов виктимизации в подростковом возрасте. Мы точно так же сравнивали гены между собой более четырехсот
