Зенитчик: Зенитчик. Гвардии зенитчик. Возвращенец - Вадим Васильевич Полищук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да слышал, перед самой войной съемки закончили, а в прокат, видно, выпустить не успели.
Похоже, это действительно так. Выпускать такой фильм на экраны после начала войны я бы, наверное, тоже не стал.
– А из актрис кто снимался? – продолжает интересоваться механик, женский вопрос его тоже волнует.
– Серова и вроде Целиковская.
– Да-а, наверное, действительно хороший фильм.
Ну если оценивать по этому критерию, то и правда хороший. Однако надо же так проколоться.
– Ладно, таскай свои коробки.
– А помочь не хочешь?
– Нет, не хочу, у каждого свой груз.
Мне сегодня уже пришлось унитары потаскать, наломался. И я поспешил скрыться за углом, направляясь в казарму.
20 декабря мне дали увольнение в город с девяти до двадцати одного часа. Событие это было тем более неожиданным, что вечером я должен был заступить в караул, но заявившийся на вечернюю поверку «завмаг» неожиданно все переиграл. Вместо меня помначкара пошел Ивченко, а обычно предназначавшуюся ему увольнительную Остапчук отдал мне. Эх, жаль, Ивченко стоял далеко от меня на правом фланге батареи и рожу его в этот момент я увидеть не мог, но, подозреваю, она была далеко не радостной. После того как была подана команда «Разойдись!», Ивченко бросил на меня неприязненный взгляд, как будто все произошедшее было моей инициативой, и подскочил к старшине. Полминуты от них исходило шипение рассерженных котов, слов было не разобрать, после чего они скрылись в каптерке. Сержант вышел быстро, минут через пять, видимо, старшина нашел аргументы для его успокоения. В мою сторону даже не глянул.
Неожиданно свалившаяся на мою голову увольнительная большой радости не доставила, да и идти в городе мне некуда и не к кому. Хотя от возможности покинуть стены военного городка и на несколько часов ощутить себя относительно свободным человеком откажется только полный дурак. А еще я ломал голову – к чему бы все это? Чернила, которыми было вписано мое имя, отличались от чернил гавриловской подписи. Значит, Остапчук имеет запас уже подписанных бланков, которым распоряжается сам. И что это значит? Старшина решил стравить меня с Ивченко? Но я ему дорогу вроде не перебегал. Или тут какие-то другие причины? Уснул, так и не придя ни к каким выводам.
Город встретил меня легким морозцем, скрипучим снегом, двухэтажными домами на центральных улицах, длинными утренними очередями спешащих отоварить карточки и угловатыми краснокирпичными башнями кремля. Побродив по нагорной части города, наткнулся на небольшой рынок. За кирпич черного хлеба, после небольшого торга, отдал сто сорок рублей. Деньги у меня еще были, «лениных» достоинством три и десять червонцев брать с собой не рискнул. Прихватил с собой только червонцы и остаток «летунов» с «пехотинцами» и «шахтерами», всего чуть меньше двух тысяч. По военному времени сумма приличная, но не запредельная, а по меркам черного рынка так и совсем пустяки. Если даже и накроют, больших подозрений такие деньги вызвать не должны, авось отмажусь.
Нет, есть, конечно, люди, которые буквально через час-другой заводят себе знакомых в абсолютно чужом городе, вливаются в какие-то компании и неплохо проводят время. У меня так не получается. На улицах знакомиться я не умею, с людьми схожусь трудно, вот и болтаюсь в одиночестве по заснеженным улицам. Мороз хоть и небольшой, но после нескольких часов, проведенных на открытом воздухе, все-таки хочется попасть в теплое помещение. А куда пойти? В кино? Так, небось, тех же «Трактористов» крутят. Город двадцать первого века предоставляет случайному гостю гораздо больше возможностей развлечься. Можно посидеть в кафе или ресторане, получить доступ к интернету, в конце концов, просто потолкаться в торговом центре. Заодно и согреться.
А время уже подходило к обеду. Желудок дал о себе знать в положенный час, и я понемногу дощипал остаток буханки.
– Товарищ военный, лишний билетик не купите?
Я обернулся. Вот это встреча! Передо мной стояла бравая предводительница женской штурмовой команды из городской общественной бани. Я постарался удержать морду ящиком, но она меня узнала.
– Что, военный, так в тылу и ошиваешься?
– Это кто в тылу ошивается? – абсолютно искренне возмутился я. – Да я под Воронежем немецкие танки останавливал! Я… Я ранен был, сюда опять из госпиталя попал. Да я… А ты…
Попытка рвануть ворот шинели и продемонстрировать нашивку за ранение была заранее обречена на неудачу, но и возмущенной тирады хватило – женщина поверила.
– Ну извини, – смутилась она. – Кто же знал, что ты герой?
– Герой, не герой, а от фрицев не бегал.
Тут я приврал, побегать тоже пришлось. Чтобы не затрагивать эту тему дальше, я перешел в наступление:
– Так что там насчет лишнего билета? Кавалер не пришел?
– Подруга. Здесь встретиться договорились, кино вот-вот начнется, а ее нет. Три рубля тоже деньги не лишние.
– Беру.
Я выудил из кармана несколько мелких купюр и вручил женщине «пехотинца», став взамен обладателем зеленоватой полоски бумаги.
– А что хоть показывают?
– «Волгу-Волгу».
Эту комедию с Ильинским и Орловой я видел неоднократно, но отступать было поздно. В зал мы попали уже после начала сеанса, но сам фильм еще не шел – крутили документальную хронику из Сталинграда. Оперативно сработал сталинский агитпроп.
– А ты к нам надолго? – поинтересовалась женщина.
– Это уж не мне решать, а начальству. Может, задержусь, а может, завтра туда отправят.
Я кивнул на экран, где камера крупным планом демонстрировала заметенные снегом трупы в серых шинелях. Начался фильм, и некоторое время мы сидели молча. Зал не то чтобы полный, но народу хватает. Некоторые парочки, воспользовавшись темнотой зале, перестали обращать внимание на экран. Прямо перед нами совсем еще пацан облапил такую же зеленую девицу и неумело изображал страстный поцелуй.
Сеанс уже дошел до середины, и парусник начал догонять доисторический пароход с колесом в заднице, как вдруг под мой правый локоть медленно, но настойчиво начала внедряться чья-то рука. Я бросил взгляд на женщину, она смотрела прямо на экран. Чужая рука добралась до конца. Я рискнул накрыть ее своей левой и слегка сжал. И тут же уловил легкое ответное пожатие. Путь открыт? А, была не была! Женщина «поплыла» чуть ли не с первых же секунд поцелуя. Год назад она на мужиков кидалась с совсем другими намерениями, а тут вероятность перевода отношений в горизонтальную плоскость стремительно приближалась к единице.
– Эй, эй, ты что делаешь? – возмутилась совесть. – Может, у нее муж на фронте?
– Отвали, – огрызнулся основной инстинкт,
