Темная половина (Dark Side) - Стивен Кинг

«…Но он никогда не обижал честных людей»…

Тад снова поднял металлический таран, заметив, что на левой руке у него появилась просочившаяся через бинт кровь из незажившей раны. Он ничего сейчас тут не мог с ней поделать.

«…Со своей леди бок о бок… он стойко держался…»

Он ударил напоследок корпусом мотора по ветровому стеклу «Субурбана», что — как это ни странно — отозвалось болью в сердце Тада.

Он подумал, что ныне «Субурбан» мало чем, если вообще, отличается от всех прочих здешних экспонатов.

Тад отправился пешком по проходу между машинами. Он повернул направо на первом пересечении, двинувшись обратно к воротам и оставляя позади магазин запчастей. Около его двери Тад увидел платный телефон-автомат, еще когда въезжал сюда на «Субурбане». Сейчас он вдруг остановился на полпути и перестал петь. Он выглядел словно человек, пытающийся уловить очень тихий и слабый звук. На самом деле ли прислушивался к своему телу, проверяя его.

Зуд и какие-то перемещения под кожей исчезли.

Воробьи ушли, а с ними и Джордж Старк, по крайней мере, на данное время.

Чуть улыбнувшись, Тад зашагал быстрее.

После двух звонков Тад начал потеть. Если Роули еще на месте, он бы уже снял трубку. Служебные комнаты на факультете не столь уж велики. Кому еще мог позвонить Тад? Кто, черт возьми, мог еще там находиться. Никто более не приходит в голову.

Однако посреди третьего звонка Роули снял трубку.

— Хэллоу, Делессепс.

Тад закрыл глаза при звуке этого всегда прокуренного голоса и на мгновение прижался спиной к холодной металлической стене магазина запчастей.

— Хэллоу?

— Хэй, Роули. Это Тад.

— Хэллоу, Тад. — Роули не слишком удивился, услыша голос Бомонта. — Что-нибудь забыл?

— Нет, Роули. У меня беда.

— Да. — Только это, без вопросов. Роули сказал одно слово и просто ждал.

— Ты знаешь, кто были те двое, — Тад заколебался на мгновение, — те двое парней со мной?

— Да, — спокойной ответил Роули. — Полицейская охрана.

— Я удрал от них, — сказал Тад и бросил быстрый взгляд через плечо, услышав шум подъезжающего на парковочную стоянку для клиентов «Гоулда» автомобиля. Какой-то миг он был просто уверен, что это коричневый «Плимут», и даже увидел его… но это была какая-то иномарка, а то, что он принял за коричневый цвет, оказалось на самом деле темно-красным, да и водитель просто разворачивался, а не искал кого-то здесь. — По крайней мере, я надеюсь, что удрал от них. — Тад сделал пауза. Сейчас он подошел к тому месту, с которого можно было либо прыгнуть вверх, либо — нет, это был единственный выбор, и у Тада не было времени откладывать свое решение. Когда вы подходите к этой точке, вообще то уже и нет каких-либо решений, потому что нет и выбора. — Мне нужна помощь, Роули. Мне нужна машина, о которой они не знают.

Роули молчал.

— Ты говорил, что если чем-нибудь можешь помочь мне, я должен лишь попросить тебя об этом.

— Я это помню, — резко сказал Роули. — Но я также помню свой совет, что поскольку эти люди охраняют тебя от опасности, тебе было бы разумно сотрудничать с ними и быть с ними откровенным. — Роули остановился. — Я думаю, что можно сделать вывод, что ты предпочел не следовать этому совету.

Тад уже был готов сказать: «Я не могу этого сделать, Роули. Человек, захвативший мою жену и детей, только убьет их в этом случае». Он этого все же не сделал не потому, что опасался, что Роули посчитает его, Тада, просто сумасшедшим — профессора колледжей и университетов имеют куда более гибкие точки зрения на этот счет по сравнению с обычными смертными, предпочитая иногда вообще не иметь точки зрения на этот предмет, вместо чего они делят человечество на тупиц (но разумных), чуть эксцентричных (но разумных) и очень эксцентричных (но тоже совершенно разумных, старина). Тад не стал открывать рта, поскольку Роули Делессепс был столь погруженным в свои мысли человеком, Таду было нечего сказать ему, что могло бы послужить оправданием или убеждением для Роули… и, чтобы ни сказал Тад, это только могло испортить все дело. Но был ли Роули погружен только в себя или же нет, профессор грамматики имел доброе сердце… он был смелым, в своем роде… и Тад надеялся и верил, что Роули был чуть более обычного заинтересован происходившими с Тадом событиями, его полицейским эскортом и его странным интересом к воробьям. В конце концов Тад решил — или только надеялся — что лучше всего в его случае — просто хранить молчание.

Однако ждать было нелегко.

— Хорошо, — сказал, наконец, Роули. — Я одолжу тебе мою машину.

Тад закрыл глаза и сжал колени, чтобы они не подгибались. Он провел рукой по шее и увидел, что она вся мокрая от пота.

— Но я надеюсь, что ты возместишь все возможные затраты на ее ремонт, если она вернется… пораненной, — сказал Роули. — Если ты бегаешь от полиции, я очень сомневаюсь, что моя страховая компания будет здесь что-то мне платить.

В бегах от полиции? Только потому, что он один раз укатил от охранников, которые не смогли бы как-то защитить его? Тад не был уверен в справедливости такой оценки его действий. Это был очень интересный вопрос, который заслуживал рассмотрения попозже… Когда большая часть его сознания не будет заполнена беспокойством и страхом.

— Ты же знаешь, что я все сделаю.

— У меня есть еще одно условие, — продолжал Роули.

Тад снова закрыл глаза. На этот раз от расстройства.

— Что еще?

— Я хочу все узнать об этом, как только дело закончится, — сказал Роули. — Я хочу узнать, почему ты на самом деле так интересовался фольклорными преданиями о воробьях и почему ты так побледнел, когда я сказал тебе, что такое психопомпы и что они, как предполагают, должны осуществлять здесь, на земле.

— Я побледнел?

— Как лист бумаги.

— Я расскажу тебе целую историю, — обещал Тад. Он усмехнулся. — Ты, наверное, даже поверишь чему-нибудь из рассказанного.

— Где ты?

Тад объяснил. И попросил Роули приехать возможно быстрее.

Тад опустил телефонную трубку, прошел за ворота и сел на широкий бампер школьного автобуса, половина которого разнесена вдребезги. Это было хорошее место для ожидания, если оно было вашим главным занятием. Оно было скрыто от дороги, и в то же время Тад мог просматривать всю парковочную стоянку, лишь подавшись чуть-чуть вперед. Он огляделся, ища воробьев и не заметил ни одного — только большая толстая ворона безучастно каркала на одном из островков из хрома и никеля между разбитыми машинами. Мысль, что его второй телефонный разговор сегодня с Джорджем Старком состоялся всего полчаса назад, показалась сейчас Таду совершенно невероятной. Ему представлялось, что прошли многие часы. И несмотря на постоянное ощущение тревоги, которое буквально пропитало всего его, Тад чувствовал какую-то сонливость, словно уже наступили часы ночного сна.