Зеркало ее сновидений - Стивен Дональдсон

Териза ощутила новый приступ страха. Раньше она об этом как-то не задумывалась, но теперь поняла, что стражники относились к Джерадину совсем иначе, чем ко всем остальным, приходящим к ней. Она кивнула.

– Это не имеет смысла, – прокомментировал Артагель. Затем покачал головой. – Но, возможно, это просто случайность. А случайности – это единственный недостаток Джерадина. Я хочу сказать, кроме его неуклюжести. Он слишком нетерпелив. Все непонятное обычно вскорости проясняется, если не обращать на него особого внимания.

Снова улыбнувшись, он добавил:

– Но вы правы. Я не хочу доставлять ему новых неприятностей. Дальше вы пойдете одна. – Однако через мгновение в его чертах появилась озабоченность. – Но я буду продолжать за вами присматривать. Я отношусь к Джерадину вполне серьезно, когда он обеспокоен. И на сей раз у него была достаточно веская причина. Бретер верховного короля тренирует своих пригодников лучше, чем хотелось бы. Если я вам понадоблюсь, то знайте – я всегда где-нибудь поблизости.

Он снова широко улыбнулся. Затем глубоким, вежливым и в то же время насмешливым поклоном попрощался с ней.

– Отдыхайте, миледи. – И ушел.

Она осталась одна. У нее сейчас может не оказаться защитников, если вдруг люди в черном вновь внезапно появятся неизвестно откуда, чтобы напасть на нее.

И еще: ей придется лицом к лицу столкнуться со Смотрителем Леббиком.

Ей хотелось сесть. Ее колени были слишком слабы, чтобы поддерживать ее. Но она поставила ногу на ступеньку и заставила себя начать подниматься вверх.

Когда стражники у двери увидели, как она выглядит, они мигом забеспокоились. Один из них спросил:

– Миледи, с вами все в порядке? Вам не нужна какая-нибудь помощь?

Териза не посмела взглянуть им в глаза. Настолько твердо, насколько ей это удалось, она ответила:

– Нет, благодарю. Все хорошо, – и поспешно влетела в свои комнаты. Торопливо закрыла дверь на засов. Затем убедилась, что вход в подземелье надежно блокирован креслом.

После этого она отшвырнула в сторону свои мокасины и в отвращении, тревоге и решительности стянула с себя вещи, уже не в силах выносить прикосновение засохшей крови к телу. Сначала она вымылась, поливая себя ледяной водой, словно хотела заморозить, сама изумленная своей смелостью. Потом вычистила и выстирала свои вещи, почти безжалостно, и развесила их сушиться перед огнем.

Она решила встретить Смотрителя Леббика во всеоружии.

Но дрожь ее почему-то никак не утихала.

Смотритель явился этим же утром, рано, едва выждав, пока она разделалась с завтраком. Териза надела серое платье, потому что трусливый инстинкт подсказывал ей, что так она будет выглядеть более решительной и менее заслуживающей оскорбления. И встретила его в гостиной, собрав всю свою смелость.

Он, как всегда, носил особые отличительные знаки своей службы – пурпурную повязку, поддерживающую его седые волосы, и пурпурную ленту через плечо поверх лат. Но на самом деле его власть выражалась во взгляде, в скованности движений, в некой особой выпяченности челюсти. Даже если бы он не занимал в Орисоне никакой должности, он все равно командовал бы всеми в любой комнате, куда входил.

– Миледи, – его тон был столь же деликатен как железный прут, – я надеюсь, вы прекрасно выспались после ваших вчерашних приключений.

Она собиралась солгать. Для этого правильнее было бы взглянуть ему в глаза, но так много смелости у нее явно не было. Ведь, в конце концов, она еще ни разу не лгала разгневанным мужчинам.

– Каких приключений? – Она прокляла себя за то, что голос ее такой тихий и слабый; хотя, вероятно, на этот раз это было ей на руку.

Смотритель Леббик явно не испытывал симпатий к слабым и тихим женщинам:

– Не нужно играть со мной, миледи. Я вполне справляюсь со своими обязанностями, несмотря на все свои недостатки, но глупость – не в их числе.

– Я не собираюсь играть. – Это была чистая правда. Териза изо всех сил сдерживалась, чтобы не сбежать в другую комнату и не спрятаться под кровать. Или не выболтать правду. – Я уходила с Мастером Эремисом. Затем вернулась одна. У нас не было никаких приключений. Можете спросить его. Он скажет вам то же самое.

– Миледи… – Леббик поборол нетерпение, которое так и не появилось в его глазах, – я не собираюсь тратить все утро впустую. Что бы вы ни делали, моя ночь оказалась длиннее, чем ваша, и когда я вернулся в свою постель, та была холодной. Так что сделайте милость, говорите правду.

Ее выдержка начинала давать трещины; она чувствовала это. Обещания, которые она дала самой себе, – это все хорошо, но что общего все происходящее имеет с ней? Отец не научил ее быть сильной.

– Я говорю правду, – ответила она без внутренней убежденности, вздрагивая от отвращения к самой себе.

Его реакция не заставила себя долго ждать.

– Дерьмо собачье! С тех пор, как вы появились здесь, вы не сказали ни единого слова правды! Клянусь звездами, женщина, я заставлю тебя отвечать! Армигит прибежал, скуля, из подземелий Орисона – где он никак не должен был быть – и начал кричать, что внизу идет битва. Естественно, он не имел ни малейшего понятия, кто участвует в ней. У него вместо мозгов гнилые яблоки. Но оказалось, что он говорил правду. Мы нашли двух мертвецов – телохранителей принца Крагена, убитых неизвестно из-за чего, – и достаточно крови для небольшой войны. Но не нашли объяснения.

Два или три удара сердца ее мозг был словно бы абсолютно пуст. Двое мертвых? Их ведь должно быть шестеро! Четыре кадуольца и… Она была готова закричать: «Простите, я не виновата, это не я». Но – что случилось с четырьмя кадуольцами?

К счастью, Леббик не дал ей вымолвить ни слова.

– Я спросил принца Крагена. Он выразил справедливое недоумение и предположил, что кто—то убил его людей. Кто—то, сказал он, хочет спровоцировать войну. Кто—то, – намек Смотрителя на короля Джойса был слишком откровенным, – хочет заставить принца явиться в Аленд совершенно оскорбленным. И кроме всего прочего, телохранители были его друзьями.

Он стиснул кулаки.

– Миледи, я знаю, как добывать правду из мужчин вроде него. Некоторые из орудий пыток еще сохранились. Но, к несчастью, он – посол. Я не могу тронуть его и пальцем.