Религиозные судьбы великих людей русской национальной культуры - Анатолий Ведерников

В книге «Беседы к глаголемому старообрядцу» (1834) излагаются по поводу Стоглавого Собора общие правила суждений об авторитете Вселенских и Поместных Соборов. На вопрос «Кого надлежит слушать?» дается ответ: «Для познания истины и для спасения души должно слушать, во-первых, Священного Писания, пророческого и апостольского, во-вторых, святых древних Вселенских и Поместных Соборов, и, в-третьих, святых отцов в их писаниях и в достоверных о них преданиях».

В частности, о Поместных Соборах далее сказано:

«Поместному Собору, какому бы то ни было, должно повиноваться, если постановления его не противны Слову Божию, прежним принятым всею Православною Церковию Соборам и учению святых отец.

Если в постановлениях Поместного Собора находится статья, несогласная со Словом Божиим, то повиноваться должно, без сомнения, Слову Божию, а не сей статье».

На тему о Священном Писании и Предании митрополитом Филаретом произнесено 13 сентября 1838 года (по освящении храма Живоначальной Троицы в московском Даниловом монастыре) слово, отвечавшее живым, конкретным запросам времени. Он сказал: «С тех пор, как христианское учение заключено в Священные Книги, Святая Церковь, для верного и неизменного сохранения сего учения, имеет обычай и правило, не только мысли сего учения на непреложном свидетельстве Богодухновенного Писания утверждать, но и самые слова и выражения, для означения важнейших предметов и частей учения заимствовать из того же чистого источника Писания. Так, если тщательно разберете Символ Православной веры и сличите его со Священным Писанием, то найдете, что святые отцы Никейского и Константинопольского Вселенских Соборов изобразили в нем догматы веры не своими словами и выражениями, но взятыми из Священного Писания, и, таким образом, Символ веры имеет для нас сугубую важность: ибо не только в нем изрекают истину отцы Церкви, но и само Священное Писание, само Слово Божие говорит их устами. Подобно сему и в учении о Преданиях самое сие понятие и самое наименование “Предание” заимствуется из Священного Писания.

Но главнейшим основанием сего учения можно принять следующее изречение того же апостола: Темже убо, братие, стойте и держите предания, имже научистеся или словом, или посланием нашим (2 Сол 2, 15).

Достойно примечания, что апостол нераздельно и равно заповедует держаться и Преданий посредством слова, и Преданий посредством послания или, иначе сказать, велит нераздельно и равно держаться и Священного Писания и Священных Преданий. Предания и Богодухновенные Писания стоят у него рядом; он требует от нас не меньшего внимания и ревности к Преданиям, как и к Богодухновенному Писанию. Нужно ли более сего для удостоверения и важности Преданий и для побуждения к верному соблюдению оных?.. Здесь мог быть и конец учению о Преданиях, если бы мы, подобно непосредственным ученикам апостолов, имели перед глазами и непосредственное апостольское и потому несомненно истинное Предание».

Но так как христианские Предания прошли через многие страны, народы, языки, через многие века, то к Преданиям апостольским присоединились Предания отеческие разных степеней древности. В некоторых частях Преданий оказалось разнообразие, простирающееся до противоречия. Сделалось нужным исследование подлинности и достоинства Преданий… Как же испытать Предания и отличить несомнительное? Надежнейшее для сего и удобнейшее к употреблению правило: испытывай Предание посредством Слова Божия и посредством заповедей Божиих. Если Предание противоречит Слову Божию, если оно ведет тебя к нарушению заповеди Божией, то знай, что это человеческое, неистинное предание, что такое предание соблюдал бы ты всуе, между тем как нарушение заповеди Божией осудило бы тебя.

Другое правило для испытания Преданий можно извлечь из следующего изречения святого апостола Павла к Тимофею: Если Церковь есть столп и утверждение истины (1 Тим 3, 15), то в ней должно искать истины и ею можно поверять требующую дознания истину, и особенно истину Преданий, которых Церковь есть верное хранилище…»

В «Пространном Катехизисе» изданий ранее 1839 года о Предании нет речи, а в издании этого года и последующих о Предании сказано так: «На вопрос: “Должно ли соблюдать Священное Предание и тогда, когда мы имеем Священное Писание?” – дается ответ: “Должно соблюдать Предание, с Божественным откровением и Священным Писанием согласное”… И за вопросом: “Для чего и ныне нужно Предание?” – следует ответ: “Для руководства к правильному разумению Священного Писания, для правильного совершения Таинств и для соблюдения священных обрядов в чистоте первоначального их установления”».

Митрополит Филарет касался вопроса о Слове Божием как едином чистом источнике христианского учения и в письмах. Так, в письме архимандриту Алексию, впоследствии архиепископу Тверскому, он писал, возвращая адресату сочинение об Ангелах Хранителях: «Не по моде ли мы богословствуем? Прежде утверждались на Священном Писании и мало внимания обращали на Предания. Потом с силою заметили сей недостаток. Слова: Православие, Предание стали звучать чаще и сливаться в один звук. И начали богословствовать по Преданию, оставляя иногда позади Священное Писание, а некоторые и унижали Писание. Новозаветные священные писатели писали по сошествии на них Святаго Духа, и они свидетельствовали и о ветхозаветных, что от Святаго Духа просвещаемы глаголаша святии Божии человецы. Так ли верно можно определить минуту, когда церковный писатель сделался святым и, следственно, не просто писателем, подверженным обыкновенным недостаткам человеческим? Церковь, конечно, думала о сем вопросе и учит признавать Предания, с откровением Божиим согласные. И потому не правильнее ли основывать учение главным образом на Священном Писании, а Преданием дополнять, объяснять, защищать от неправомыслящих?»

В речи на открытие Общества любителей духовного просвещения (17 сентября 1863 года) митрополит Филарет высказал в краткой формуле как бы итог своих многолетних размышлений по коренному вопросу христианского бого словия: «Мудрость христианская должна быть чиста. Ее чистый источник есть Бог, Его Слово, заключенное в Священных Писаниях, уясненное церковными определениями, учением и духовными опытами богомудрых мужей».

Так устойчиво и последовательно в течение более чем пятидесяти лет великий богослов стоял на страже той величайшей христианской истины, что единый чистый и достаточный источник веры есть Бог, Его Слово, содержащееся в Священном Писании. В неразрывной связи с этим высоким воззрением на Слово Божие стоят труды митрополита Филарета по переводу Библии на русский язык – дело всей его жизни. Это служение Слову Божию он совершал в тяжелой борьбе с временными латинствующими течениями в русском обществе и Церкви, и оно было для него духовным подвигом, равным которому – по вложенной энергии и понесенным ударам со стороны противников – мало представляет всемирная история. Служение этой истине требовало сил не менее, чем гениальных, и энергии героической: она настолько духовно высока и чужда примеси человеческих соображений, что даже иные поклонники митрополита Филарета стараются будто извинить этого духовного колосса, поправить его учение, защитить от нареканий в протестантизме.