Над бездной - Барбара Делински

Одно угнетало Пейдж – необходимость нанимать новую сиделку. Она знала, что сделать это необходимо, но всячески откладывала решение проблемы на потом. Она испытывала также чувство вины перед Нонни за то, что навалила на нее кучу обязанностей, и в то же время оправдывала себя, что не доверила бы никому на свете, как доверяла Нонни. Бабушка, исходя из практических соображений, теперь полностью перебралась жить к Пейдж. Она поселилась во второй спальне на втором этаже и привезла с собой массу всевозможных вещей, включая красный с белым ковер, огромное стеганое ватное одеяло и белое кресло-качалку. Она великолепно обжилась в комнате, которая стала почти полной копией ее собственной.

Так в доме Пейдж жила самая настоящая семья – Нонни, Сами и Пейдж. Они вместе ездили кататься на машине, ходили за покупками и делали визиты, что Пейдж чрезвычайно нравилось. В минуты, когда она испытывала ощущение вины за то, что слишком хорошо устроилась, она напоминала себе, что все это временное, и чувство вины уходило. То же самое происходило, когда их приглашал на обед Ноа. Он, как Нонни и Сами, был в Таккере всего лишь постояльцем, временным жильцом, а это тоже служило определенной гарантией душевного равновесия Пейдж.

Настолько отличной оказалась эта временная жизнь от того стабильного существования, которое Пейдж вела прежде, и так хорошо укрывала она ее от реальности, что, когда подоспел ноябрь, а вместе с ним и день рождения Пейдж, она решила – опять же временно – изменить традициям. Обычно этот день она старалась заполнить по возможности делами, чтобы вернуться домой как можно позже и сразу же лечь в постель, стараясь не думать ни о чем. На следующее утро она просыпалась и с удовлетворением сознавала, что самый дурной день в году кончился.

Сейчас она чувствовала себя куда храбрее.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

День рождения Пейдж пришелся на четверг. На работе она договорилась, что возьмет один свободный день, а поскольку время спортивных состязаний подошло к концу, то ехать в Маунт-Корт ей тоже было не нужно, так что она располагала днем, свободным от всех забот, и рассчитывала провести его дома с Сами и Нонни.

«Мне приходилось встречаться с подобным явлением в жизни моих пациентов, – писала в одном из своих писем Мара, словно адресуясь непосредственно к ней. – Существуют такие счастливые семьи, которые находят удовольствие лишь в том, что пребывают все вместе. Для этого требуется полное приятие другого человека, даже его недостатков. А также, разумеется, любовь. Любовь, ничего не требующая взамен».

Пейдж рассматривала свои отношения с Нонни и Сами во многих аспектах именно под этим углом зрения. Во время катастрофы в кинотеатре она была благодарна Нонни и Сами просто за сам факт их существования. И за то, что они ждали ее дома.

Ей хотелось провести у себя дома роскошный завтрак, затем спокойно почитать газету. А потом… Выбраться на воздух и совершить прогулку по городу, запустить Сами в манеж для малышей в парке, чтобы та пообщалась со сверстниками. А вернувшись домой, послушать музыку и засесть за вязание, пока Сами будет спать. В завершение дня она собиралась на автомобиле отвезти Сами и Нонни в Хановер и устроить в ресторане тамошней гостиницы праздничный обед.

С самого утра, не успела Пейдж доесть вкуснейшие бельгийские вафли, зарядил снегопад – первый в этом году.

К тому времени, как газета была прочитана от корки до корки, хлопья снега стали падать реже. Она извлекла Сами из манежа и пошла с ней к Нонни, которая из кухонного окна смотрела на двор.

– Красиво, правда? – спросила Нонни.

– Очень. Смотри, Сами, – снег. – Повернувшись к бабушке, она добавила: – Самый первый.

Сами приложила свою крохотную ладошку к окну.

– Ты видишь снежок, Сами? – спросила Пейдж. Не услышав никакого ответа, добавила. – Ну-ка скажи – сн-еж-ок… Не хочешь? Тогда попробуй сказать «Нонни», вот так: – Н-о-нн-и. Ну же, попробуй. Нет? Тогда попробуем слово «Мама». Ма-ма. Ма-ма.

Нонни вопросительно выгнула бровь.

– Это просто так, для тренировки, – поспешила уверить ее Пейдж.

– А может быть, тренироваться в таком деле не стоит? Ведь ты и в самом деле можешь удочерить девочку.

– Не-а. Ей требуется настоящая мать, которая смогла бы уделять ей все свое внимание.

– Между нами говоря, у нее уже есть самая настоящая мать. Плохо только, что ты осознаешь это, когда девочка пойдет в школу. Тогда уж тебе никто не понадобится – даже я. Ты сможешь поступать, как Энджи, – работать, пока ребенок в школе, и забирать его, когда занятия закончатся. Как, ты думаешь, собиралась решить этот вопрос Мара?

– Думаю, именно так она и хотела поступить, – подумав ответила Пейдж, – только я не Мара. У нее материнство – призвание. Она всю жизнь только об этом и мечтала. «Глубокая внутренняя связь» – вот как она называла взаимоотношения матери и ребенка. У меня же потребностей к такого рода связи нет.

– Ты хочешь сказать, что более независима?

– Скажем, я привыкла полагаться только на себя.

– Ерунда. Тебе нужна семья, как и любому человеку.

– Может быть. Но не такой ценой, которую готовилась заплатить за семейную идиллию Мара. И мне не требуется столь глубинного проникновения в другого человека. До смерти Мары я была вполне довольна собственной жизнью.

– Но тебе нравится, что Сами рядом.

– Гм. Просто я испытываю своего рода удовлетворение, зная, что в состоянии дать девочке любовь и заботу, пока агентство подыскивает ей настоящую семью.

– А если они так никого и не подыщут?

– Подыщут. Это всего лишь дело времени.

– А тем временем ты еще больше к ней привяжешься. Меня не проведешь, Пейдж. Я-то вижу, как ты тихонько пробираешься к ней в комнату, когда она засыпает.

– Я просто хочу убедиться, что с девочкой все в порядке.

– Временами ты простаиваешь над ее кроваткой по пятнадцать, двадцать минут без движения. Признайся, дурочка, ведь она тебя зацепила, эта крошка?

Пейдж поднесла ладошку Сами к губам. Она поцеловала ее маленькие пальчики, а потом приблизила ручку девочки к своему подбородку.

– В своих письмах Мара писала о том, что значит быть приемной матерью. Она, в частности, высказала мысль: есть риск, что приемный ребенок от тебя уйдет или найдутся его настоящие родители. Но она также заметила, что удовлетворение, которое получает приемный родитель то того, что помогает ребенку, стоит любого риска. Я помогла Сами. С моей помощью у нее получится неплохой старт в Америке. Мне вполне достаточно и этого.

– А боль от разлуки? Или ты гарантирована от нее?

– Когда настанет время прощаться, мы об этом узнаем. Нонни ничего не ответила Пейдж, а та решила не поддерживать разговор на эту тему. В конце концов, сегодня день ее рождения. Пейдж хотелось, чтобы сегодня все прошло гладко, а главное – без ссор.