Пилот Дома Арнгейм - Антон Валеев

…Высокие стороны не смогли потопить друг друга, часто некрасивыми методами, и теперь, без общего врага, им на людях примириться было сложно, да и «зрелищ» те требовали… Так что пожалуй стоило послушать «журналистку»…

Молодой следователь, вероятно недавно закончивший академию, внезапно заснул, так и не отведя взгляда от груди этой, «Мисс Журналистика». И прежде чем Вадим успел окончательно удивиться этому факту, та, произведя мгновенные манипуляции с прической и лицом, превратилась в совершенно другого человека…

«— Как стыдно…» — думал Вадим, глядя на спешно устанавливающую «пирамидку глушения» лейтенанта Васильеву. — «Что–то с памятью моей стало?»…

— Вы не перестаёте меня удивлять, господин… полковник… — она закончила настройку, и дав кому–то «отбой» в крохотный передатчик, уселась на своё место в излюбленной хищно — откровенной позе. — И почему я не врезалась в вас раньше? Ладно. Десяток минут у нас есть…

— Здравствуйте Лена… — произнёс полковник, не без удовольствия глядя на юную ведьму. — Надеюсь, вы не просто соскучились по мне?…

— Не надейтесь!.. — бросила та. — Так говорите — «представителя Дома Арнгейм»?… Ну слушайте…

..Всё бы было ничего. И выстрелы бы тихо замяли и прочие его выкрутасы. И может даже поверили его словам о своеобразном спасении Чизетт Шоом. И даже бы наградили. Но…

— Эта чистая экономика… — говорила Васильева. — Именно уничтожения финишного маяка. было признано срывом соревнований. Подтверждения аварии «Бентли» не предоставлены — поэтому ответственность за «конечный результат» Больших Гонок, на вас… У Дома Арнгейм есть два выхода: Дать вам защиту и взять на себя уплату огромных убытков. Либо отказаться, дав возможность судить вас, со всеми вытекающими отсюда последствиями…

— Какими последствиями? — Вадим уже свернув две сигареты протянул одну девушке. — У меня имущества — один корабль… Каторга?… Успокоить кредиторов… Хороша «благодарность».

— Вроде того… — с улыбкой прикуривая, ответила Лена. — Но это официально. Раз я здесь, это же о чём–то говорит?

— Вас предполагается вывести отсюда, после чего вы получите крупную сумму денег… — она пристально смотрела на него. — И вы сможете исчезнуть. Искать вас особо не будут и дело за недоказанностью будет закрыто… Устраивает вас такой исход?

— Что с госпожой Варенталь?.. — в свою очередь спросил Вадим.

— Это уже не ваша забота… — лейтенант Васильева состроила гримасу. — Я здесь вообще только из–за неё… Просто она велела мне передать вам предложение Дома.

— Это было предложение? — кротко осведомился полковник. — Я правильно понял?…

— Да. Совершенно правильно… — девушка, затянувшись, выпустила облако дыма, быстро растворившегося в нагретом воздухе помещения и утянутого в вентиляцию.

— Так всё же… — разглядывая поверхность стола, вернулся к более волнующему его вопросу Вадим. — Что с Лени?…

— Они вместе с генералом переведены на Ливоту, в тюрьму, ещё неделю назад… — неохотно ответила лейтенант. — Достигнута определённая договорённость. Но к ним приковано более пристальное, хоть и не афишируемое внимание. И скоро прибудут, если не уже, военные инквизиоры — поэтому вам надо убираться отсюда в течение ближайших трёх четырёх дней. Так что не создавайте всем нам лишней головной боли — своим присутствием…

— Мне необходимо поговорить с ними… — по прежнему «не слышал» её полковник. — Это важно.

— Послушайте… — раздражённо поднялась Лена прислушиваясь. — Вы меня достали. Я из–за вас отвлекаюсь от своей основной задачи…

— Какой же? — наконец поднял глаза Вадим.

— Мне необходимо позаботиться о полковнике… — начала та…

— Как я могу с ней поговорить?..

— Да никак… с некоторой мстительностью ответила Лена. — Только если вас будут судить вместе…

— Лена, а почему именно вы всем этим занимаетесь? Неужели у Дома Арнгейм больше некому вытягивать «близкую родственницу»?.. — Вадим затушил окурок в чашке, обвисшего на стуле, следователя.

— Наши планы не должны вас волновать — отрезала та. — Я жду…

— Позвольте резюмировать… — Вадим тоже встал и по привычке стал прохаживаться по просторной комнате. — В качестве «благодарности» мне предлагают провести оставшуюся жизнь практически в бегах?… Мне даже не дают возможности встретиться со своими друзьями? И самое смешное я слышу всё это от человека совсем не имеющего ко всему этому отношение, и ещё выделывающегося непонятно почему… — он с удовлетворением посмотрел на возмущённую девушку. — А с Домом Шоом вы тоже не можете связаться? Понятно…

— Пошли вон отсюда, лейтенант… — полковник неожиданно жестко впился в неё взглядом. — Вы, кажется, забылись, с кем вы разговариваете. И… мне плевать, что вы там передадите моим «друзьям». А вот госпоже Варенталь привет передавайте… Что вы стоите, вам помочь дверь открыть? Убирайтесь…

Стиснувшая зубы лейтенант, стремительно приблизившись к спящему следователю, с размаху залепила тому оплеуху, заставляя его с трудом приоткрыть глаза. И когда в ответ на её резкий стук ей открыли запертую снаружи дверь, молча выскользнула из комнаты.

— Что… — с ухмылкой глядя на продирающего глаза юношу, с участием спросил Вадим. — Сморило?… Не удивительно — скучный и пустой разговор был, вы ничего не пропустили…

А на следующий день, ближе к вечеру, полковник О, внимательно прослушав множество информационных сводок, сделал неожиданное заявлению «своему» следователю, причём в присутствии очередных репортёров. Очень неплохо относящейся к нему в последнее время следователь, услышав начало, сделал движение, словно пытаясь остановить слова полковника, прежде чем они достигнут ушей остальных, но досадливо остановился…

— Я хочу заявить о своём сговоре с обвиняемыми в захвате эсминца «Король Эрик де Бёрк» полковником Варенталь и генералом Маем… — больше обращаясь к репортёрам, чем к последнему, заявил полковник. — Именно их действия по отключению поля, должны были

обеспечить выполнение мной некоего задания… Требую очной ставки…

Радостно сияя, над внезапными словами такой безнадёжной «разработки», какой был господин полковник О, писаки, не успев ещё покинуть пределы блока предварительного заключения, поставили об этом в известность свои редакции, каналы и так далее… А следователь глядя на свихнувшегося подследственного, разочарованно подумал, что очень неплохие деньги предложенные за оказание, некой услуги уплывают буквально, из рук…

Такое внезапное откровение заставило многих вспомнить, что большинству своих удачных ходов они обязаны в первую очередь господину (несмотря на официальное понижение его по прежнему редко представляли майором) полковнику О. Молчащему на всех «интервью» и путавшему следователей не меньше чем они его. Припомнить, «спущенный на тормозах», факт возможного существования резервной копии данных бортового компьютера (вкупе с замечательно мощным радаром), способных здорово попортить стройные версии различных «невиновностей»… Можно было конечно ожидать и появлении копии, и внезапном «закладывании» своих хозяев, и прочих попыток выкрутиться из–под следствия… Но подобного никто не ожидал… И засуетились в стремлении постигнуть «неожиданное», раздражавшее и даже больше пугавшее своей непонятностью…

А Вадим не то чтобы собирался затевать свою игру… Он действительно хотел только встретиться со своими друзьями, пусть и толкнувших его в опасную авантюру, и считал своим долгом сообщить им о результате. Он представлял, как от его рассказа изумлённо уставиться на него генерал Май (если только его неведение было не наигранным)… Как тёплые глаза Лени насмешливо заискряться, наблюдая за ним… Как сам он наконец узнает… И возможно в конце концов сам откажется от своего заявления…

Вот только оставался ещё один момент — неизвестные «охотники», присутствующие, наверняка, не только на эсминце. Вадиму не хотелось, выбравшись на свободу, заодно опять попасть и в перекрестия прицелов. Для начала необходимо было узнать побольше об этих военных «разборках», а потом… Кому–то придётся встретиться с ним лично. И не дай тому Бог, если полковник предпочтёт «встретить» его на радаре своего корабля…

Первым же последствием его «признания», стал его перевод в, настоящую уже, тюрьму «Канари», находившуюся гораздо дальше от города, чем Дом Правосудия. Обращение тоже разительно изменилось. Его, переодетого в специальный комбинезон, перед перевозкой просто оглушили парализатором, а после доставки на место уже пару раз успели крепко ткнуть дубинкой, чтобы «пошевеливался»…Причём наручники, одетые на него на время пути, после определения в камеру снимать никто и не подумал. Вадим не имел теперь даже возможности покурить — все его личные вещи забрали. И философски размышляя насчёт «платы за удовольствие», терпеливо ждал продолжения, вытянувшись на пластиковой, твердой койке…