История Петербурга в преданиях и легендах - Наум Синдаловский

На правом берегу Невы в середине XIX века существовала так называемая Киновия – загородный архиерейский дом с хозяйственными и служебными постройками, объединёнными не то подземными переходами, не то подвалами для хранения продуктов. Комплекс построек принадлежал Александро-Невской лавре. Народная фантазия создала таинственную легенду о том, что подземный ход проходил под Невой и связывал Киновию с Лаврой и что некоторые «пронырливые лаврские монахи, каким-то образом про него пронюхав, пользовались им для посещений охтинок». По воспоминаниям старожилов, один из этих подземных ходов существовал ещё перед Первой мировой войной; он выходил к Неве, и какой-то монах пользовался им «для своих занятий моржеванием». Вся система подземных переходов погибла якобы при строительстве набережной в 1930-х годах.

Легенды о подземных ходах, с завидной регулярностью появляясь во все периоды петербургской истории, продолжали рождаться и в николаевском Петербурге. Можно напомнить легенды о подземных ходах между Аничковым дворцом и Публичной библиотекой и между Михайловским замком и казармами Павловского полка на Марсовом поле. Хотя и странно, что последняя легенда родилась через много лет после гибели Павла I. Впрочем, раньше эта легенда и не могла появиться, потому что сами Павловские казармы построены только через полтора десятилетия после трагического 1801 года.

Недалеко от Петербурга, в пригородной Осиновой Роще, находилось старинное родовое поместье князей Вяземских, слывших в XIX веке богатыми и гостеприимными хозяевами. В петербургском свете это место чаще называли усадьбой Вяземских и почти никогда – Осиновой Рощей. Однажды, как гласит давнее предание, играя в карты со своим ближним соседом Левашёвым, князь Вяземский так проигрался, что дело дошло до усадьбы, которая в азарте также была брошена на кон. Но везение окончательно покинуло князя. Он проиграл и господский дом, и служебные корпуса, и хозяйственные постройки, и сад, и всё, что было вокруг. Князь с ужасом огляделся кругом и не увидел ничего, что могло бы принадлежать ему… кроме трёх взрослых дочерей, давно уже ожидавших своего девичьего счастья. «Левашёв, а не хотите ли одну из них… в жены… вместо усадьбы?» – с робкой надеждой воскликнул Вяземский. Предложение неожиданно понравилось. Сделка состоялась. Злополучная усадьба вновь перешла к Вяземскому. Таковы были люди и нравы XIX века, заключает легенда.

Один из таких любопытных людей, некий капитан Мерлини, жил в Коломне, в собственном домике на Фонтанке. Никто не знал, откуда родом этот неунывающий капитан, и вообще, законный ли он носитель своей итальянской фамилии. Прошлое его было окутано тайной. Но его очень хорошо знали в Петербурге. В течение двух десятков лет капитан аккуратно, согласно своему расписанию, посещал завтраки, обеды и ужины всех знакомых ему петербургских домов. В некоторых из них его осыпали бранью, во многих демонстративно отказывались подать руку в ответ на протянутую капитаном, иногда его просто пытались выпроводить. Однако ничто не могло нарушить железного расписания капитана, погасить его приятную улыбку и испортить отличный аппетит. Но раз в году Мерлини давал обед всем своим кормильцам. В такие дни, говорят, Фонтанка вплоть до Египетского моста была запружена экипажами. В искренней надежде, что обед этот прощальный, и все, наконец, избавятся от назойливого визитера, приглашённые чествовали капитана. А наутро он вновь отправлялся в свой обычный путь.

Одна из загадочных легенд старого Петербурга связана с гипотетическим посещением северной столицы американским писателем Эдгаром По. Этот легендарный факт биографии знаменитого писателя будто бы подтверждается документом. Его якобы видел «известный футурист доктор Н.И. Кульбин» в сгоревшем во время Февральской революции архиве Казанской полицейской части Петербурга. Говорят, в документе имелась запись о задержании «в участке Казанской части близ узкого верховья реки, втекающей в морские ворота Невы», американского гражданина Эдгара По. Сам писатель в автобиографии подтверждает этот факт «и даже ссылается на американского консула в Петербурге г. Мидлтона», который будто бы и вызволил его из затруднительного положения. В то же время абсолютно все биографы писателя в один голос утверждают, что именно в это время Эдгар По находился в Америке. Такая таинственная история. Но легенда сохранилась и живёт до сих пор.

В 1870-х годах было сделано одно из величайших археологических открытий нового времени: в Малой Азии была обнаружена легендарная Троя, известная до того только по гомеровским эпосам «Илиада» и «Одиссея». Открытие совершил, как сказано во всех энциклопедиях, «немецкий археолог» Генрих Шлиман. Согласно легендам, это была его юношеская мечта, ради которой он будто бы даже женился по расчёту. Однако мало кто знает, что значительная часть жизни Шлимана связана с Петербургом. Он был удачливым коммерсантом, долго жил на Васильевском острове, принял православие, женился на русской Екатерине Лыжиной, и венчался с ней в Исаакиевском соборе. Разбогатев, Шлиман решил резко поменять свою судьбу и стать археологом. В конце концов, ему удалось найти «золото Трои» и прославиться. Тем не менее, завистники долгое время считали его мистификатором и распространяли небылицы о том, что «археолог-самоучка тайно скупал ценности на восточном базаре, а потом имитировал „блестящие находки“ во время раскопок».

В 1873 году Петербург посетил престарелый германский император Вильгельм. Он был известен в Европе как «большой соблюдатель формы». А в это время в России военная форма менялась так часто, что даже комендантское управление не успевало за этим следить и часто путалось. Широко известна была и подчеркнутая требовательность Александра II к соблюдению формы. Сохранилось предание, записанное К.А. Скальковским в «Воспоминаниях молодости». Находясь в вагоне поезда на пути в Петербург, германский монарх волновался, не зная, «в походной форме следует ли штаны при мундире иметь в сапогах или поверх сапог». Три раза, говорят, император переодевался, но кончилось тем, что при подъезде к гатчинскому вокзалу, по словам очевидцев, старик «оказался сидящим в вагоне без панталон».

Дом Мурузи

Романтические, чуть ли не авантюрные легенды порождала экзотическая фамилия петербургского князя Мурузи. Одни утверждали, что это богатый турок, живущий в центре Петербурга с огромным гаремом, охраняемым евнухами. Другие говорили, что Мурузи – богатый торговец чаем, сокровища которого замурованы в стенах дома в мавританском стиле на Литейном. Так это или нет – сказать трудно. Но дом, построенный в 1874 году потомком молдавского господаря Александром Мурузи, до сих пор вызывает неподдельное удивление петербуржцев своим экзотическим обликом, вполне адекватным необычной фамилии его первого владельца.

На флоте до сих пор живы невероятные предания и анекдоты об одном отчаянном флотском офицере по фамилии Лукин. Будучи в Англии, он в ответ на кичливое заявление одного лихого англичанина, что «русский никогда не решится на то, что сделает англичанин», спросил: «Например?» – «Вот, например, ты не сможешь отрезать у меня нос.» – «Почему же нет, если ты хочешь», – возразил Лукин. Необыкновенный азарт охватил англичанина: «На, режь.» И Лукин «прехладнокровно взял нож со стола, отрезал у англичанина конец носа и положил его на тарелку. Говорят, что мужественный англичанин не только не обиделся на Лукина, но, вылечившись, приезжал в Кронштадт навестить его и навсегда с ним подружился.

В 1850-х годах на углу Невского проспекта и Фонтанки стоял один из самых высоких в то время домов Петербурга. Среди окрестных жителей бытовала легенда о какой-то старушке, которая пришла однажды в этот дом, поднялась на самый верхний этаж, позвонила в квартиру и тут же выбросилась из лестничного окна. Ударившись головой о чугунную плиту, она погибла, и «долго во дворе стояла лужа крови». Рассказывали, что жила она где-то на окраине со своей молодой воспитанницей. Судьба распорядилась так, что обе они одновременно полюбили одного чиновника, который, естественно, предпочёл молодую. Влюблённые повенчались и перебрались жить в центр города. Однажды старушка отправилась в город, разыскала этот дом, позвонила в квартиру своей воспитанницы и покончила жизнь самоубийством. С тех пор по вечерам тень этой несчастной старушки «подстерегает запоздалых жильцов мужского пола и раскрывает им свои безжизненные объятия».

Мариинский дворец

В 1839–1844 годах по проекту придворного архитектора А.И. Штакеншнейдера на месте дворца И.Г. Чернышёва возводится Мариинский дворец. В свое время здесь находилась известная Школа гвардейских прапорщиков, в которой учился М.Ю. Лермонтов. Мариинский дворец был своеобразным подарком Николая I своей любимой дочери Марии к её бракосочетанию с герцогом Лейхтенбергским. В 1845 году молодые поселились во дворце.