Блокада. Запах смерти - Алексей Сухаренко

Шнип не мешал его рассказу, желая побольше узнать о нем из его же уст. Обер-лейтенанту был интересен их со старым вором конфликт, и он хотел непредвзято разобраться, понять причину смертельной ссоры. К тому же Нецецкий сообщил о связи Зарецкого с дочерью работника милиции, и это обстоятельство заинтересовало еще больше.

– За кражу зерна попал в Кресты, шел под расстрел, но написал прошение отправить меня на фронт, был направлен. При первой же возможности сговорился с надежными людьми, и из караула мы дернули к вам, – закончил свою краткую повесть Зарецкий.

– Скажите, а известен ли вам вор по кличке Дед? – задал Шнип долгожданный для Нецецкого вопрос.

– Да, я знал Деда, и очень хорошо, – осторожно признался Зарецкий, решив, что об этом мог рассказать немцу Мазут, об их взаимоотношениях и о том, что старый вор решил свести с ним счеты.

– Тогда расскажите поподробней о ваших с ним отношениях, – предложил обер-лейтенант.

Нецецкий с интересом приготовился слушать ответ Цыгана.

Иван начал с самого начала. С того момента когда Дед привлек его, молодого вора, к квартирным погромам, на одном из которых он попался в лапы к милиции. Ему сломали четыре ребра, но он ни одного подельника не выдал. Отправился в лагерь, из которого удачно сбежал, и до следующей поимки продолжил громить богатые квартиры. Именно по протекции Нецецкого Ваньку признали вором, несмотря на очень молодой возраст.

Дед, сидя в смежной комнате, заскрипел зубами, проклиная себя за это.

– Когда я откинулся, перед самой войной, поначалу все было нормально, – продолжал Цыган. – Мы награбили целый склад продуктов, и вроде бы ничто не предвещало плохого. Однако Дед вскоре приревновал ко мне свою любовницу и зарезал девку у нее дома, а после захотел избавиться от двух молодых членов банды и предложил мне принять участие в их убийстве.

– Какой кровожадный, – усмехнулся Григорий Иванович.

– Тогда я и решил, что если Дед убирает свидетелей из своих блатных, то вполне возможно, что следующим окажусь я. А у меня были на жизнь другие планы, поэтому я и ушел с двумя намеченными жертвами создавать свою малину. Дед же начал мне мстить, убояривать авторитетных воров против меня, одним словом, осложнял мне жизнь. Вот мы и стали смертельными врагами.

Зарецкий посмотрел на Шнипа, словно говоря, что больше ему добавить нечего.

– А где он сейчас? Знаешь? – задал провокационный вопрос Григорий Иванович.

– До меня дошел слух, что его легавые повязали, и вроде как он на вышак раскрутился, – как можно равнодушней произнес Цыган.

– А как он попался? Ничего не знаешь? – поинтересовался Шнип.

Зарецкий проанализировал ситуацию: кроме работников НКВД о деталях операции не могла знать ни одна живая душа. И соврал, стараясь не затягивать паузу:

– Нет, не знаю.

– Ах ты, тля ссученная! – Нецецкий ворвался в кабинет и со всей силы ударил Цыгана тростью по затылку. – Сам меня легавым сдал, а сейчас горбатого лепишь!

Цыган упал со стула и отключился. Когда сознание стало возвращаться, он не подал вида, оставаясь без движения лежать на полу.

– Я же приказывал находиться в смежном помещении! – раздраженно выговаривал Нецецкому Шнип.

– Не мог я больше терпеть, как он вам дуру гонит, – оправдывался Дед. – Вы еще поинтересуйтесь, как он из Крестов убежал. Наверняка на легавых работает.

Зарецкий лежал, лихорадочно соображая, как отвечать на вопросы, которые будут скоро перед ним поставлены, но ни в одних ответах не был до конца уверен.

– Если еще раз вмешаешься в допрос, буду вынужден тебя отсюда удалить, – предупредил Нецецкого Григорий Иванович.

– Подумаешь! По калгану ему разок прошелся, сговорчивей будет, – пробурчал недовольный вор.

Иван пошевелился, давая понять, что приходит в себя. Шнип и Нецецкий, не торопясь, дождались, когда он поднялся и вновь сел на стул.

– Ну, здравствуй, Людвиг, – еще не до конца отойдя от удара, поздоровался со старым знакомым Зарецкий. – Живучий ты все-таки, старый черт.

– Да, Ванечка, живучий. Тебя уж точно переживу, – победоносно ухмыльнулся Нецецкий.

– А я все равно рад тебя видеть. Хотя с большей радостью вышиб бы тебе мозги, – в тон ему откликнулся Цыган.

– Верю, – зло прищурился Дед, – поэтому порву тебя первым.

– Так как все же был арестован Нецецкий? – повторил свой последний вопрос Шнип, давая понять, что перепалку нужно заканчивать.

– По собственной глупости, – пояснил Цыган. – Так сильно хотел со мной поквитаться, что даже хвоста не заметил, привел легавых за собой.

– Вот, сука, опять баланду травит! – заходили желваки у Деда. – А самого машина с легавыми охраняла, которую мы подорвали.

– Какая машина? – вскипел Зарецкий. – Что ты гусей гонишь? Я в бегах был, а ты мне Зинку подослал, и позже сам с корешами подвалил, чтобы меня порешить.

– А как из Крестов удалось без милицейской помощи улизнуть? – припер его главным аргументом Нецецкий.

– Со следственного действия. Подвезло малость, не только ты везучий, – пояснил Ванька.

– Странная везучесть, больше походит на помощь НКВД, – согласился с Нецецким Шнип. – Особенно если учесть, что отец любимой девушки там работает.

– Не верите, значит… – опустил голову Зарецкий, понимая, что обстоятельства складываются очень плохо. – Да зачем же я тогда к вам перешел? Мне проще было бы получить легкое ранение, искупив кровью прошлые грехи.

– А кто сказал, что ранение будет легким? Вы могли погибнуть. К тому же, как неглупый человек, вы наверняка понимали, что Германия в войне победит, вот и сделали такой выбор, – логично опроверг его довод Шнип.

– Правильно, – с радостью подхватил его слова Зарецкий, – словно мои мысли прочли. Точно так я и думал.

– Или другой вариант, – спокойно продолжил Шнип. – Вам предложили под видом уголовника перейти на нашу сторону и, работая на советскую разведку, получить прощение, а может быть, и любимую женщину в качестве награды.

– Если бы так… – с откровенным сожалением произнес Зарецкий, который подумал, что отец Анастасии скорее убил бы свою дочь, чем принял его в качестве ее мужа и своего зятя.

– Таким образом, господин Зарецкий, вы не можете доказать, что убежали со следственного действия? – подытожил Шнип.

– Ну почему же? – самодовольно улыбнулся Цыган. – Можете поинтересоваться у Дрына, он в тот день вместе со мной в «воронке» сидел.

– Дрын – это один из вашей группы? – удивился Шнип. – И как давно вы его знаете?

– Он кореш Мазута, а лично я с ним познакомился в Крестах, мы в одной камере сидели, – объяснил Цыган.

– А когда вас поймали, как оказались в действующей армии? – продолжал задавать самые очевидные и простые вопросы офицер немецкой разведки.

– Так всем уголовникам дана возможность смыть свои грехи, записавшись на фронт, – спокойно и уверенно пояснил Иван. – Поэтому и Мазут с Дрыном в одном со мной взводе оказались. А им тоже вышак мог обломиться.

– Хорошо, мы выясним данное обстоятельство. Однако нам немаловажно понять, какие отношения у вас с отцом вашей женщины. Вы с ним, наверное, не один раз встречались?

– Он в ОБХСС работал, – подал голос Нецецкий, – занимался спекуляциями и кражами госсобственности, а с войны на продовольствие перешел, Бадаевские склады проверял. Мы тогда даже хотели перо ему в бок загнать, чтобы под ногами не путался. Да его на передовую отправили, а там то ли прибили, то ли инвалидом сделали, точно не скажу.

– Что он за человек? Любит ли свою семью, дочь? – выпытывал Шнип.

– Сука он легавая, – нелестно отозвался о Петракове Цыган.

– Это понятно, – прервал поток ругательств Шнип.

– Нам с подружкой препятствия чинил, хотел даже меня убить, – нисколько не преувеличивая намерений Петракова, пояснил Зарецкий.

– Хорошо, что ему не удалось, – ухмыльнулся Нецецкий, – а то мне бы радости не досталось тебя на тот свет отправить.

– Да и я рад, что ты сбежал, – зыркнул на него Зарецкий, – может, мне повезет до тебя добраться.

– Что ты, сявка, на меня свиное рыло подымаешь? – Дед приподнял трость, чтобы снова обрушить ее на голову Цыгана, но тот перехватил его руку.

– Ну-ка смирно! Сесть на место! – закричал Шнип.

На его крик вбежал вооруженный солдат.

– Ничего, я зуб на заклад ставлю, что ты до лета не дотянешь, уж я постараюсь, – процедил в бессильной злобе Дед.

– А я, господин офицер, попрошу вас поинтересоваться у Деда, как ему удалось из лап энкавэдэшников сбежать. Может, господин Нецецкий сам ссученный.

Тут Дед снова ринулся на Ваньку, но стоявшие под дверью конвойные уже были наготове и, быстро скрутив дерущихся, увели их из кабинета. Григорий Иванович в результате очной ставки двух лютых врагов получил для себя много полезной информации, которую теперь нужно было тщательно проверить.

Славка узнал о беременности сестры случайно, услушав ее разговор с матерью. «Вот дура, нашла время», – было первое, что пришло ему в голову. Однако вслушавшись в диалог, понял, что женщины переживают, как выносить ребенка при таком скудном пайке, и опасаются, как бы он не родился рахитичным. Услышанное покоробило Вячеслава, который слово «рахит» воспринимал как ругательство, которым осыпают ни на что не способных пацанов.

На следующий день утром подросток отправился к своему тайнику, который находился в развалинах соседнего дома. Отвалив несколько больших камней и старое оцинкованное корыто, которые получил от Валерки после ограбления квартиры Серебрицкого, достал старый чемоданчик, открыл его и еще раз пересмотрел продукты, две банки консервов, бутылочку с сиропом шиповника, плитку шоколада. Вытащил сироп и плитку шоколада, а консервы положил обратно. Потом вынул из кармана пальто полевой бинокль, положил туда же и вернул клад на место, тщательно его замаскировав.