Сталин. Разгадка Сфинкса - Марат Ахметов

О том, что Красной Армии, возможно, придется отступать, мало кто из русских военачальников задумывался серьезно. Поэтому запасы боеприпасов размещались на складах вблизи дивизий первого стратегического эшелона, что многократно повышало риск их потери в случае отхода войск.

А самолеты приграничных округов дислоцировались на аэродромах, хорошо известных противнику и стали его легкой добычей. Руководство ВВС СССР также проявило беспечность и недальновидность, не сосредоточив технику загодя на полевых и запасных аэродромах, правда, недостаточно готовых к их приему. В чем, вероятно, были повинны войска НКВД, ответственные за их строительство.

К счастью для русских, склады горюче-смазочных материалов (ГСМ) ввиду отсутствия достаточного количества емкостей располагались преимущественно в глубине страны.

По иронии судьбы, на совещании высшего командного состава за полгода до войны тогдашний начальник Главного управления ВВС П.В. Рычагов выступил с докладом с примечательным названием «Военно-Воздушные силы в наступательной операции и в борьбе за господство в воздухе». Он, в частности, совершенно справедливо заявил, что «завоевание господства в воздухе достигается уничтожением авиации противника на аэродромах с одновременным ударом по ее тылам, фронтовым базам, ремонтным органам, складам горючего и боеприпасов», а затем уже уничтожением авиации противника в воздухе над полем боя.

В докладе и в прениях по выступлению Рычагова, тем не менее, не были оценены должным образом действия люфтваффе, быстро разгромивших польские и французские воздушные силы, главным образом посредством внезапных массированных ударов по аэродромам. Резюмировавший совещание Тимошенко обратил внимание на явную разноголосицу среди красных авиаторов. Нарком акцентированно отметил, что у руководящего состава ВВС нет единства взглядов по многим важнейшим вопросам, «а это может быть особенно чревато тяжелыми последствиями».

Данный сигнал (маяк) был проигнорирован многими военачальниками, отсюда «не было уделено должного внимания приведению авиационных частей и соединений в повышенную степень боевой готовности и отражению внезапных массированных ударов вражеской авиации».

Фатальным образом сказалось следующее важное обстоятельство. В начальный период войны командующие ВВС приграничных округов подчинялись Главному управлению ВВС по многим вопросам, но не «в отношении боевого применения авиации». А их непосредственные шефы, командующие округами, не удосужились опять же, в первую очередь, привести в повышенную боевую готовность свои достаточно мощные воздушные силы. Хотя практически, как наиболее мобильные воинские части, их проще всего было бросить первыми в бой. И все же главным образом сказались личные качества руководителей, а не организационные нестыковки двух разных родов войск — наземного и воздушного.

На южном участке фронта (мест дислокации войск Одесского военного округа) авиасоединения успешно отразили в первый день войны воздушное нападение: противник вывел из строя лишь шесть советских самолетов, сам же потерял в пять раз больше.

Причем незадолго до того командующий ВВС округа генерал Мичугин Ф.Г. возражал против передислокации авиации по оперативным аэродромам, мотивируя повышенной вероятностью повреждения самолетов. Лишь после получения письменных приказов генерал-авиатор подчинился, что, очевидно, не спасло его от прессинга НКВД. Многие были отважными летчиками, но посредственными администраторами и плохими стратегами. Наподобие командующего авиацией Киевского военного округа генерала И.И. Копца, покончившего самоубийством после потери 22 июня вверенных ему 387 истребителей и 351 бомбардировщика. Хотя за неделю до войны Мерецков проводил профилактическую беседу на предмет бдительности и боеготовности с Копцом, равно как и с командующим округом Павловым…;

По мнению маршала M.B. Захарова, явно ошибочным было решение Центра сформировать полевое управление Южного фронта не на базе Одесского военного округа. В связи с недостатком знаний особенностей театра военных действий, состояния вверяемых войск и пр.

Подобного рода тактических ошибок было допущено немало накануне и в первые дни войны.

Лишь штаб Одесского военного округа (М.В. Захаров) отказался от запланированных загодя боевых стрельб артиллеристов и зенитчиков. Чего не сделали другие округа, отправившие артполки по полигонам, оставшись в результате в самом начале войны без столь необходимых орудий. Также в ОдВО были отменены намечавшиеся в конце июня учения «Армейская полевая поездка со средствами связи», осуществление которых могло привести к потере управления…

Один из явных просчетов советского командования характеризует и ситуация с так называемыми укрепрайонами (УРами). В ноябре 1939 года в связи с изменением западной границы было решено оставшиеся в тылу УРы упразднить, их боевые сооружения законсервировать и начать строительство новых. С лета 1940 года усиленными темпами началось возведение 20 новых укрепрайонов, к сожалению, незаконченное. К началу войны удалось построить около 2500 железобетонных сооружений (дотов), но из них лишь 1000 получили артиллерию. В остальных устанавливались пулеметы.

Ранней весной 1941 года было решено восстановить старые укрепленные районы как рубеж оперативной обороны и содержать их в боевой готовности. Однако к 22 июня привести старые УРы в полную боевую готовность также не удалось.

Серьезной ошибкой, существенно повлиявшей на действия Красной Армии в первые дни войны, оказалась усиленная переориентация на Юго-Западное направление, неуклонно проводимая Тимошенко. Последний, заступив на пост наркома, солидаризовался со Сталиным, нежели с Шапошниковым, больше ориентированным на Северо-Западное направление. Уже в июле 1940 года из Киевского Особого военного округа в Генштаб были переведены Ватутин и другие генералы. А когда Жуков был назначен начальником Генштаба, он немедленно перетащил с собой Г.К. Маландина и других видных офицеров. Многие из которых внесли немалую лепту в перенацеливание усилий советских войск с Северо-Западного (менее знакомого им предполагаемого театра военных действий) на Юго-Западное направление.

По замыслам Шапошникова, основные силы Красной Армии необходимо было развернуть к северу от Полесья. Фактически по воле Сталина и Тимошенко получилось южнее, однако тому были свои немалые резоны в связи с продвижением сначала итальянцев, а затем и немцев на Балканах, многократно увеличившие угрозу югу России, Украине и Кавказу.

Существенная накладка получилась с делами флотскими, так как Сталин чрезмерно большое внимание уделял строительству мощнейших линкоров и тяжелых крейсеров. Он не предполагал (равно как и все его коллеги), что, в конечном счете, России придется воевать исключительно на суше и в воздухе. Наркомат военно-морского флота должен поделить в этом деле ответственность, ибо огромные суда так и остались на стапелях верфей недостроенными в период войны. Программу строительства крупных кораблей свернули перед самой войной для ускорения производства всех видов наземного вооружения.

В начальный период войны самым существенным образом сказалось также несомненное превосходство вермахта в осуществлении оперативно-тактических действий вследствие долголетнего совершенствования немецкой военной доктрины. В отличие от Германии, российскую военную доктрину приходилось создавать практически заново в связи с событиями 1917 года.

Немецкие военные уставы по многим параметрам превосходили русские. Сооружение оборонительных рубежей осуществлялось последними преимущественно в ходе ведения боев (а не заранее), и носило очаговый характер, что создавало некую изолированность отдельных ее элементов. А также затрудняло собственным войскам возможность маневрировать вдоль фронта и в глубину и, напротив, облегчало противнику возможность прорыва.

В пехотных частях применялась, в основном, ячеечная система в виде отдельного окопчика, а неприменение траншейного метода также крайне затрудняло мобильность бойцов и неблагоприятно воздействовало в морально-психологическом плане.

Лишь хлебнув сполна полные горечи чаши поражений, русские извлекли из них необходимые уроки, вспомнили и усовершенствовали заповеди знаменитого Александра Васильевича Суворова. Одна из которых гласит в том смысле, что один битый стоит двух небитых и многократно увеличили усилия, вдохновленные своим Вождем.

Как представляется ныне, идеальным вариантом (которых, как известно в природе не существует) развития событий для русских было бы предельное изматывание сил вермахта до рубежей, приблизительно соответствовавших линии рассредоточения старых УРов, оснащенных до предела новейшими средствами вооружений. На этих бастионах затем предстояло уничтожить сохранившие ударную мощь вооруженные силы Германии, а уже затем переходить в наступление с целью окончательного разгрома противника.