Ник-5 - Анджей Ясинский

Языки пламени потеряли свою заданность движений, и стали подчиняться случайно сгенерированным правилам колебаний. Огонь я сделал достаточно большим, но яркость его слегка притушил. Получилось вполне уютное освещение. Для полноты иллюзии костра я поместил внутрь плетение тепла и развеял такое же вокруг своего тела, чтобы насладиться почти живым внешним теплом. Теперь вряд ли бы кто-то отличил мой костерчик от реального. И даже смог бы обжечься, буде ему придет в голову абсурдная мысль сунуть в огонь руку…

В голове у меня звучала тихая музыка… Я немного послушал ее, собираясь с духом и когда количество этого духа перевалило точку невозврата, послал образ, созданный в мыслях на вход недавно созданной программе генерации иллюзий.

Все так же тихо звучала музыка, я смотрел на огонь и боялся повернуть голову, ковыряя невесть откуда взявшейся палкой в костре. Иногда от этих движений в воздух взметались тучи искорок, что было приятно взгляду… Ну… на самом деле не от моих движений, а вполне закономерно, запрограммированно, но кого это волнует? Если ОНО крякает, переваливается на двух перепончатых лапках и выглядит как утка, значит это утка — одно из интересных и забавных утверждений в программировании…

Наконец я повернул голову и это дало толчок программе… Из темноты медленно выплыла фигура девушки. Драгоценные камешки на платье ярко блестели в свете костра, не давая рассмотреть лицо. Наконец она подошла достаточно близко и ее лицо как в сказке или в лучшем голливудском фильме, медленно осветилось. Девушка посмотрела на меня. Мое сердце сжалось.

— А ты все такая же красивая, Криса. — Вполголоса сказал я, любуясь ею.

Криса улыбнулась и с осанкой королевы присела на тут же появившийся у костра камень, изящно положив руки на слегка повернутые набок колени. Она смотрела на огонь, в ее глазах, которые я вряд ли когда забуду, весело плясали отражения языков пламени, а я все не мог оторвать от нее своего взгляда…

— Тридцать лет не такой уж большой срок для нас. — Внезапно сказала Криса и посмотрела на меня. Совсем так, как она сделала бы в реальности. Наверно…

— Еще меньше он для меня. С тобой я не виделся всего-то месяц или чуть больше. Это ты наверно уже позабыла меня за тридцать лет. — Мое сердце снова сдавила чужая злая рука. Я глубоко вздохнул, скидывая ее со своей груди. Не помогло. Мазохист, блин… Но… Какая же это приятная боль! Иллюзия Крисы слегка неестественно дрогнула — это я чуть не потерял контроль над вторым потоком сознания, через который шла трансляция управляющих команд.

— Это ты мне говоришь? — Моя бывшая девушка слегка кивнула на спящую Карину.

— Да… Такие мы мужики… — Я вздохнул. — Но тридцать лет! Это больно. Не такого расставания я хотел.

— Но хотел? — Криса пристально посмотрела на меня.

Я вздохнул.

— Не знаю, Крис… Тогда мне казалось, что у нас нет общего будущего.

— А сейчас?

— Сейчас я не уверен…

— Люди… — Со слегка презрительной полуулыбкой произнесла Криса и снова повернулась к костру.

Мы немного помолчали. Тишину нарушал лишь треск вечно горящих поленьев.

— Я потерял ориентиры. — Наконец очнулся я.

— А были ли они у тебя?

— Мне казалось — да. Или я усиленно убеждал себя в этом. Не давал себе думать о другом. Мне казалось, что если я остановлюсь, если начну думать, то не смогу двигаться вперед. Просто пропаду.

— А сейчас у тебя и Умника нет, который бы тебя поддерживал. — Кивнула Криса.

— Откуда ты? — вскинулся я, но тут же успокоился. Свое второе сознание я почти пустил на самотек, оно там сейчас практически управляется подсознанием. Ну и пусть, так даже больше похоже на правду.

— Ты уже понял. — Улыбнулась Криса. — Я — это ты. Но может во мне есть что-то и от реальной Крисы?

— Хорошо. — Я кивнул. — Тогда может дашь совет?

— Совет говоришь? — Криса закинула руки за голову и потянулась так, как это могут делать только женщины — вроде ничего особенного, но глаза невольно следят за всеми изгибами тела, забывая обо всем на свете. — Иди вперед. Ищи друга. Ищи путь домой. Воспользуешься им или нет — неважно. Главное, у тебя есть цель. Не потеряй ее. Нет цели — нет движения. Застой. Смерть. А я… со мной все хорошо. Наверно не стоит искать со мной встречи. Может быть рядом со мной уже нет места для тебя… Может быть… — Криса снова внимательно посмотрела на меня. — В любом случае, развивайся, ищи пути, становись сильнее, чтобы ни от кого не зависеть и никого не бояться. А там видно будет.

— Она права, — на плечо мне легла чья-то рука и вперед вышел Васа. Он так же устроился у костра, но с противоположной от Крисы стороны. — Нельзя останавливаться и сомневаться. В глобальном плане. В стратегическом. В тактическом — можно и нужно. — Борода старика воинственно выпятилась вперед и он подмигнул мне.

— Здравствуй, учитель. — Я облегченно улыбнулся. Васа всегда вызывал у меня положительные эмоции.

— И тебе не хворать, юноша.

— Как там у вас дела, что происходит? — Забыв, что вряд ли получу информацию о том, о чем сам не знаю, спросил я.

Васа укоризненно посмотрел на меня.

— Ну, сам ведь знаешь. Чего спрашиваешь?

Я кивнул. Действительно, чего это я? Васа и Криса замерли, глядя на костер. А у меня в голове медленно начала разгораться боль. Все таки не простое это занятие — держать концентрацию, транслировать команды и в тоже время не обращать внимание на то, чем занимаешься.

Так мы и просидели до утра. Развеивать иллюзии своих друзей у меня не поднялась рука. И они, лишь чтобы не казаться статичными искусственными образованиями, как настоящие люди иногда меняли позу, шевелились. Было полное ощущение их присутствия. Разговаривать я с ними больше не пытался — бестолку это. Но само их присутствие рядом было приятно. Лишь Криса вызывала во мне чувство утраты, боли, но и убирать ее я не хотел. Так и сидел, почти не сводя с нее взгляда. Мои вторичные сознания периодически засыпали, меняя друг друга — но иллюзиям уже не требовалось внимания — оно вмешивалось только тогда, когда надо было внести в них легкие движения — не дать угаснуть псевдожизни.

Под утро я все же задремал обоими сознаниями и прежде, чем совсем отключиться, в полусне видел, как Васа встал и подал руку Крисе. Она посмотрела на меня, улыбнулась как только она может, и приняв руку старого гнома ушла с ним в темноту…

Блуждая вот тьме, сознание Карины билось о невидимые стенки, установленные в темном лабиринте неизвестным создателем. Весь ее жизненный опыт, ее внутреннее 'я' пыталось найти выход из положения, когда привычный мир рушится на глазах. Иногда сквозь тьму проступали какие-то картины, часто бессмысленные, а порой и довольно интересные. Один раз Карина даже увидела Никоса, сидящего у костра с каким-то стариком и очень красивой девушкой. Даже в ее плачевном состоянии, когда думать о посторонних вещах совсем не дело, ей стало немного неприятно такое соседство. Но и только. Скоро вид костра покрылся туманом, подсознание снова загнало сознание девушки в дальний угол ее сущности и продолжило искать выход из создавшегося положения, дабы уберечь его от деформаций и даже разрушения. И вскоре выход был найден. Вся лишняя информация, не укладывающаяся в шаблоны представлений девушки была затерта, хоть и не до конца, или задвинута в дальние уголки памяти, эмоциональные пики на подобную информацию сглажены… В общем, обычная работа подсознания. К сожалению, полностью забыть произошедшее не получилось, основные выводы, сделанные девушкой остались на видном месте, так как напрямую были связаны с ее сущностью — чародейством, но глупое подсознание посчитало, что работа выполнена на «отлично» и со спокойной совестью переключилось на другие задачи. А Карина проснулась утром вся вспотевшая, как после долгого бега, разбитая, вялая и слегка равнодушная к окружающему. Первая мысль, возникшая в ее голове была вчерашней последней, как будто никуда не уходила — как жить дальше? Правда ее актуальность уже не казалась такой острой и в общем-то сама мысль вызывала чувство дискомфорта и неприятия, учитывая, что Карина утеряла то кристально четкое понимание образов и знаний, впитываемых ею при попытке понять суть Никоса. Только смутное ощущение того, что все неправильно, все не так, как надо, и твердое знание того, что у нее проблемы, мешало полностью осознать себя цельной личностью.