Аламут - Владимир Бартол
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
"Таков наш обычай, - извинился церемониймейстер. Затем он обошел занавес, чтобы объявить визирю о посетителе.
Это были самые напряженные моменты для ибн Тахира. Яд в его теле начал действовать. Он начал слышать голоса и пытался их разобрать. Жуткое ощущение, проходящее по позвоночнику, заставило его вздрогнуть. Ему показалось, что он слышит голос Мириам.
"О Аллах!" - сказал он про себя. "Сайидуна был прав. Я уже слышу рокот рая вокруг себя".
Церемониймейстеру пришлось дважды окликнуть его по имени, прежде чем он услышал и прошел через вход, где солдат откинул занавеску. Его взору предстал великолепный старик, сидящий среди подушек. Все в нем излучало благосклонное величие. Ибн Тахиру показалось, что он что-то сказал ему, но голос, казалось, доносился с большого расстояния.
Он глубоко поклонился. Когда он поднялся на ноги, все вокруг изменилось. "Райский павильон!" - воскликнул он про себя.
"Успокойся, мой мальчик, - сказал глубокий мужской голос. "Значит, ты пришел ко мне от аль-Газали?"
Теперь он снова видел перед собой великого визиря, который любезно улыбался ему, чтобы успокоить его, поскольку тот принял его странное поведение за простую неловкость.
Ибн Тахиру мгновенно все стало ясно. Действие дробинки, подумал он.
"Да, я пришел от аль-Газали, ваше превосходительство, с этим письмом".
Он протянул письмо старику и спокойно извлек из него остро заточенный письменный прибор. Он сделал это так естественно, что никто из присутствующих не обратил на это внимания.
Визирь вскрыл конверт и развернул письмо.
"Чем занимается мой ученый друг в Багдаде?" - спросил он.
Ибн Тахир внезапно наклонился вперед и вонзил кинжал ему в горло под подбородком. Визирь был настолько ошеломлен, что в первые несколько мгновений не почувствовал боли. Он просто широко раскрыл глаза. Затем он еще раз просмотрел единственную строчку письма и все понял. Он позвал на помощь.
Ибн Тахир остался стоять на месте, как будто тело и душа были парализованы. Предметы в комнате слились с миражами. Он вспомнил Мириам и захотел быть с ней. Его конечности отяжелели от усталости. Больше всего на свете он хотел бы лечь и дать наркотику сделать свое дело. Но мужчины уже повалили его на пол. Другие бросились в комнату и набросились на него. Инстинктивно он начал защищаться. Он метался по комнате и кусал все, до чего мог дотянуться. Они били его кулаками и оружием, пинали и срывали с него одежду.
Внезапно он вспомнил, что на самом деле он намеревался умереть после выполнения задания. Он застыл на месте, ожидая смертельного удара. Сквозь кровь, заливавшую глаза, он разглядел прекрасное лицо Мириам.
До него донесся слабый голос визиря.
"Не убивайте его! Возьмите его живым!"
Пинки и удары прекратились. Теперь он чувствовал, как они затягивают узлы вокруг его рук и ног. Кровь заливала лицо, и он ничего не мог разглядеть.
Гигантские руки подняли его с пола. Грозный голос спросил его: "Кто ты, убийца?"
"Убейте меня. Я - жертвенное животное нашего господина".
Тем временем слуги очистили и перевязали рану визиря. Другие побежали за врачом.
Когда визирь услышал ответ ибн Тахира, он застонал: "О, идиот! Он послушал мерзавца!"
Командир телохранителей визиря наклонился, чтобы взять письмо. Он прочитал его и молча передал церемониймейстеру, который вздрогнул. В нем было написано: "Пока мы не встретимся в аду. Ибн Саббах".
Прибыл личный врач визиря и осмотрел рану.
"Это плохо?" - спросил визирь дрожащим, вопросительным голосом. "Я могу сказать, что это плохо".
Доктор шепнул командиру телохранителей: "Боюсь, что орудие отравлено".
"Убийцу прислал хозяин Аламута, - приглушенным голосом ответил командир.
Из уст в уста по шатру передавались слухи о том, что повелитель исмаилитов послал убийцу против визиря.
"Что, старик с горы?"
"Тот самый Хасан, которого визирь выставил в смешном виде много лет назад при дворе в Исфахане?"
"Да. Это его месть".
Смелость Ибн Тахира внушала им еще больший ужас и казалась еще более непостижимой.
"Он просто входит в лагерь и ни с того ни с сего, прямо посреди него, закалывает командира. Он совсем не боится смерти, которая его ждет".
"Это верх религиозного заблуждения!"
"Нет, это безумие".
Старейшие мужчины не могли припомнить ни одного столь дерзкого поступка. Некоторые из них, несмотря на это, тихо восхищались.
"Он действительно не боялся смерти".
"Он презирал ее".
"Или он даже хотел этого".
Загремели барабаны и зазвучали трубы. Мужчины собрались, взяв в руки оружие. Пришло сообщение: Великий визирь тяжело ранен. Повелитель исмаилитов, старик с горы, послал убийцу, чтобы убить его.
Шумный гнев и дикое размахивание руками - таков был ответ. Если бы сейчас пришел приказ атаковать исмаилитов, все они с энтузиазмом бросились бы в бой.
Несмотря на то, что врачу удалось остановить поток крови, жертва заметно слабела. Его вены вздулись. Что-то ужасное когтями впивалось в его мозг.
"Кинжал, должно быть, отравлен", - сказал он дрожащим голосом. Он смотрел на доктора, как беспомощный ребенок. "Неужели ничего нельзя сделать?"
Доктор был уклончив.
"Я посоветуюсь со своими коллегами".
В прихожей собрался консилиум из всех врачей, которых им удалось созвать. Большинство из них высказались за выжигание раны.
Затем они подошли к пациенту. Он выглядел очень слабым.
"Нам придется выжечь рану", - сказал личный врач визиря.
Жертва вздрогнула. На лбу выступил холодный пот.
"Это будет очень больно?"
Его голос был простецким и робким.
"Другого пути нет, - сухо ответил доктор.
"Аллах, смилуйся надо мной!"
Врачи приготовили инструменты. Ассистент принес блюдо с раскаленными углями. Послышался тупой звон металлических инструментов.
Визирь чувствовал, как яд разливается по всему его телу. Ему стало ясно, что сделать ничего нельзя.
"Не горит", - сказал он устало, но спокойно. "Я умру".
Медики обменялись взглядами. Они почувствовали облегчение. Они знали, что любые попытки были бы бесполезны.
"Вы сообщили султану?"
"Гонец уже на пути к Его Высочеству".
"Пиши, писец, - приказал он слабым голосом.
Затем он продиктовал:
"Великий король и император! Большую часть своей жизни я посвятил искоренению несправедливости в вашем государстве. Ваша власть поддерживала меня в этом. Теперь я ухожу, чтобы отчитаться за свои поступки в этом мире перед всемогущим Царем всех царей. Ему я представлю доказательства моей верности вам за все время, что я служил вам. Острие кинжала убийцы поразило меня на семьдесят третьем году жизни. Умоляю вас, не забывайте, кто его послал. Пока преступник жив и находится
