Гарторикс. Перенос - Юлия Борисовна Идлис

Как только в окне вагона показалась сверкающая под утренним солнцем Амальгама, Мия поежилась от неясного ощущения тревоги.

Возле турникетов на выходе со станции стояла группа женщин и мужчин в форме Департамента защиты сознания. Мия замедлила шаг и тут же почувствовала, как кто-то поймал ее за локоть. Обернувшись, она увидела Шона. Он вертел головой, жадно раздувая ноздри, словно гончая, взявшая след.

– Ты уже знаешь про Айру? – спросил он и потащил ее вперед, прямо на полицейских, которые останавливали всех и что-то негромко спрашивали.

– Нет, – хрипло сказала Мия. – Нет, а что с ним?

Высокая брюнетка в форме повернулась на звук ее голоса и окинула внимательным взглядом.

– Он умер, – Шон подтолкнул ее к высокой брюнетке. – Еще в субботу, но нам сообщили только сейчас.

– Как это умер? – Мия решила, что ослышалась. – В каком смысле?

– Ужасная глупость, – вздохнул Шон и скосил глаза, чтобы видеть ее реакцию. – Чинил дрон для племянника, неудачно включил мотор. Один из пропеллеров пропорол ему бедренную артерию. Сестра была в соседней комнате, но ничего не успела сделать – всё кончилось в минуту.

Перрон вдруг стал липким и вязким, как дно болота. Мия остановилась.

– Мэм? – услышала она у себя над ухом. – Вы работаете в этом корпусе?

Высокая брюнетка смотрела на нее в упор. Мия открыла рот и с ужасом поняла, что не может произнести ни слова.

– Можно увидеть ваш идентификатор?

Соскользнув с плеча, сумка с глухим стуком упала брюнетке под ноги. Не в силах пошевелиться, Мия смотрела, как та наклоняется за ней – медленно, словно во сне.

– Она же беременна! Вы что, не видите? – резкий голос Шона выдернул ее из ступора.

Мия вздрогнула и негнущимися пальцами взялась за сумку, которую Шон выхватил из рук полицейской и протягивал ей.

– Мия Дювали, отдел политкоррекции. Я провожу ее на 38 этаж.

– А вы?

Брюнетка прищурилась, положив руку на пояс рядом с кобурой.

– Шон Чингвао, нарративный отдел, – возмущенно фыркнул тот, проталкивая Мию через турникет. – Если это вам это что-нибудь говорит.

Втолкнув Мию в подошедший лифт, Шон прикоснулся к сенсору, дождался, чтобы двери закрылись, и выпустил ее локоть из цепких пальцев.

– Нас теперь не пускают с этажа на этаж, – заговорщицки подмигнул он ей. – Приходится изворачиваться, чтобы попасть к нормальному кулеру. С тех пор как началось официальное расследование, все будто с ума посходили.

– Расследование? – дрогнувшим голосом спросила Мия. – Про Айру?

– При чем тут Айра? – удивился Шон. – С ним как раз всё понятно.

Увидев выражение ее лица, Шон хлопнул себя по лбу и улыбнулся.

– Точно! Тебя же здесь не было на прошлой неделе, и ты ничего не знаешь, – воскликнул он тоном человека, готовящегося рассказать любимый анекдот собеседнику, который его еще ни разу не слышал. – Речь про Фиону из утилизации.

Фиона уже несколько недель была в отпуске. Говорили, что она улетела на другой континент – вроде бы по семейным обстоятельствам, хотя каждый сотрудник «Кэл-Корпа» прекрасно знал, что «семейные обстоятельства» в сочетании с длительным отпуском почти всегда означали рехаб.

В четверг утром в корпус Эвтерна пришел Департамент защиты сознания. Тело Фионы обнаружили на северо-западном побережье. В кармане у нее был чип, содержащий данные с серверов «Кэл-Корпа» за последний месяц; видимо, она торговала личными данными кандидатов, зарабатывая себе на пересадку синтетического сердца.

– Ты знала, что у нее были проблемы с сердцем? – фыркнул Шон. – Можно было догадаться. Уж если кто был эталоном бессердечной суки, так это она.

Застрелили Фиону и еще какого-то полицейского: судя по всему, он пытался помешать сделке. Убийце удалось скрыться. «Кэл-Корп» совместно с Департаментом защиты сознания проводил внутреннее расследование, чтобы выяснить, был ли он связан с кем-то из самой корпорации или действовал в одиночку.

– На прошлой неделе трясли Эвтерну, – с видимым сожалением произнес Шон: пропуска нарративного отдела не работали в корпусе, где сидел отдел утилизации. – Там был обыск, десять этажей перевернули вверх дном. А теперь, – его широкие ноздри раздулись, и он задрожал в радостном предвкушении, – теперь взялись за политкоррекцию. И за все остальные отделы, которые работали с ней по пересчетам.

Шон умолк за секунду до того, как двери лифта открылись: чувства времени нарративщикам было не занимать. Улучив момент, Мия скользнула к себе в кабинет и заперла дверь. Больше всего на свете ей хотелось включить стопроцентное затемнение стен, но все кабинеты были прозрачными, и она побоялась привлекать к себе внимание. Вместо этого она села в кресло и натянула шлем для голографической связи, сделав вид, что должна ответить на важный звонок.

Через пару часов у нее затекла спина. Мия сняла шлем и огляделась. В кабинете Гатто незнакомый мужчина с лысиной, сверкавшей, как начищенная чайная ложка, задумчиво смотрел в экран, иногда отмечая что-то у себя в коммуникаторе.

В коридорах все говорили о Фионе. На фоне двойного убийства с официальным расследованием трагическая смерть Айры прошла незамеченной. Служба безопасности на всякий случай проверила последний из пересчетов, которые он заверял, не нашла ничего предосудительного и передала данные по нему в архив.

Пересчеты, которые инициировала Фиона, проверяли особо. Их было гораздо больше, и они включали в себя те, в которых от отдела политкоррекции участвовала Мия. Всякий раз, когда кто-нибудь проходил мимо ее кабинета к лифту, она чувствовала, как ледяной пот сползает за ворот платья, а внутри что-то крепко зажмуривается и принимается монотонно считать до ста.

К вечеру она поняла, что за весь день ни разу не вышла из кабинета. Отлепившись от спинки кресла, Мия встала и оперлась на стол, пережидая иголки в затекших ногах. В кабинете Гатто мужчина с лысиной-ложкой тоже встал, потянулся и неспешно направился к ней.

У нее не сразу получилось отпереть дверь. Он представился, но сквозь шум в ушах Мия всё равно не расслышала имени. Его интересовали звонки, на которых была Фиона: как она держалась? Может, нервничала? С кем в основном говорила?

Оказывается, расследование шло уже почти неделю – с тех пор, как труп обнаружили на берегу океана. Мия вспомнила белесые разводы на одежде Дерека и запах соленой воды от его ладони.

– Когда это случилось? – спросила она, чувствуя, что проваливается сквозь шумопоглощающее покрытие пола.

– В ночь с понедельника на вторник на прошлой неделе, – сотрудник Департамента опустил голову, листая окошки в коммуникаторе, и лысина сверкнула ей прямо в глаза. – Тело обнаружили во вторник утром.