Гарторикс. Перенос - Юлия Борисовна Идлис

– Халид! – негромко позвал Эштон.

Соломенный запах сознания за стенкой замер. Прим обернулся.

– Ты мне кое-что обещал, – Эштон высунул из пасти язык и уселся на хвост, как собака в ожидании угощения.

Халид сморщил нос, на мохнатой морде появилось выражение облегчения.

– Когда белое солнце зайдет, – сказал он, – приходи к дальнему продуктовому складу.

Эштон кивнул. Халид повернулся и исчез в проходе между бараками. Приоткрыв пасть пошире, Эштон пошевелил основанием языка: острый соломенный запах исчезал вслед за Халидом.

На закате боевых драков выпустили размять ноги: выезд был назначен на раннее утро. Последние лучи белого солнца серебрили крыши и стены бараков, отступая перед наползающими багровыми сумерками.

Выбравшись с тренировочной арены, Эштон направился к дальним складам, пробуя воздух длинным раздвоенным языком. Рабочих драков уже загнали в бараки. Протискиваясь меж тонких металлических стенок с щелями для вентиляции, Эштон ощущал их резкие цветные запахи, сплетавшиеся в запутанные клубки, и слышал хруст сухих перьев под тяжелыми перепончатыми лапами. Острого соломенного запаха среди них не было – это внушало надежду.

Миновав длинный проход между техническими бараками, Эштон свернул налево и оказался на небольшой площадке, куда выходили три низких строения с толстыми железными стенами. Здесь хранились самые ценные припасы, предназначавшиеся для надсмотрщиков и мастера Сейтсе. Сорок первый пару раз приводил сюда Эштона, чтобы произвести на него впечатление; эти походы до смешного напоминали свидания с ужином в ресторане.

Халид ждал в дальнем углу площадки. У ног его, перебирая полупрозрачными лапками, кверху брюхом лежала жирная полосатая личинка.

– Быстро, – сказал Халид. – Бараки скоро закроют.

Личинку такого размера Эштон мог высосать в три глотка на ходу. Но сейчас он нагнулся и осторожно высунул язык, делая вид, что примеривается к зубастому входному отверстию. Личинка задергалась, пытаясь перевернуться. Острые костяные пластины задвигались, как шестеренки, – и в голову Эштону ударил крепкий бордово-коричневый запах.

– Вот, значит, зачем ты шаришься возле складов, – насмешливый голос мастера Сейтсе прозвучал резко, как разряд электрокнута.

Вслед за мастером Сейтсе на площадку вышли четыре надсмотрщика-бригена с парализаторами и излучателями наготове, – и Ролло, который взял на прицел Халида, умудрившись ни разу не посмотреть ему в глаза.

Перед собой на короткой толстой цепи, пристегнутой к преобразователю, мастер Сейтсе вел Восемнадцатого. Восемнадцатый извивался всем телом и только что не вилял хвостом от предвкушения чужой боли.

– Сто двадцать пятый украл личинку со склада, – спокойно сказал Халид. – Я застал его и как раз хотел наказать.

– Неправда, – зашипел Восемнадцатый. – Он ему обещал, я слышал…

Мастер Сейтсе дернул цепь, и Восемнадцатый захлебнулся собственным голосом.

– Наказать потенциального чемпиона, Халид? – мягко спросил мастер Сейтсе, покачивая хвостовой пикой. – Перед самым выездом?

– Моя вина, мастер Сейтсе, – Халид опустился на одно колено и подтянул личинку к себе. – Я так разозлился на вора, что забыл о благе Ангара. Еще немного, и я совершил бы чудовищную ошибку.

– Верно, – усмехнулся мастер Сейтсе. – Я, как всегда, тебя спас.

– Нари придется выкинуть, – сказал Халид, поднимаясь и подхватывая личинку под брюхо. – Проклятый драк успел ее обслюнявить. Я возмещу ее стоимость Ангару втрое.

– Не спеши, – произнес мастер Сейтсе, глядя на Эштона. – Может, Сто двадцать пятый хочет съесть ее при нас? Напоследок.

Халид повернулся и тоже посмотрел на Эштона. В его взгляде была та же мучительная просьба, что и в янтарных глазах Иффи-фэй, – и Эштон поспешно отвернулся, чтобы она так и осталась просьбой, которую он не смог разобрать.

– Личинка отравлена, – услышал он собственный хриплый голос. – В ней яд гхиары.

Охристое сознание Халида вспыхнуло ослепительно-белым, словно в самом центре его разорвалась шаровая молния.

Ролло, забывшись, изумленно взглянул на него, слегка опустив излучатель, – он, как и его сообщники, ничего о яде не знал.

– Вот как, – усмехнулся мастер Сейтсе, глядя на Халида. – Нейропаралитик, который лишает движения и превращает тушку в тюрьму для запертого внутри сознания. Кому же предназначалась эта личинка – мне?

Над площадкой повисла зловещая тишина.

– Он лжет, – произнес наконец Халид, прижимая личинку к груди. – Чтобы избежать наказания.

– Да? – Мастер Сейтсе повернулся к Эштону и смерил его задумчивым взглядом. – Может быть. Но это очень легко проверить.

Его бордово-коричневое сознание было спокойным и гладким, словно хорошо отшлифованный камень. Эштон почувствовал, как на спине против воли поднимаются гребни.

– Ешь. – Мастер Сейтсе повернулся к Восемнадцатому и ткнул когтистым пальцем в личинку.

– Я?! – ужаснулся Восемнадцатый. – Но ведь я… – И замолчал, стоило мастеру Сейтсе легонько тряхнуть цепью.

– Ты думал, я скормлю эту личинку потенциальному чемпиону Ангара? – сказал мастер Сейтсе. – За идиота меня принимаешь?

Восемнадцатый отчаянно замотал головой. Мастер Сейтсе улыбнулся всей пастью, показав зубы.

– Вот и хорошо, – сказал он. – Дай ему личинку, Халид.

Под прицелом четырех излучателей прим медленно протянул Восемнадцатому извивающееся полосатое тельце. Тот взял его в лапы и оглянулся на мастера Сейтсе с последней безумной надеждой. Мастер Сейтсе спокойно ждал.

Восемнадцатый осторожно прокусил толстую кожу личинки и тремя судорожными движениями всосал в себя содержимое.

Пустая оболочка выпала из перепончатых пальцев на землю. Восемнадцатый тяжело опустился на все четыре лапы, помотал головой – и вдруг встрепенулся.

– Я ничего не чувствую, – радостно произнес он.

– Яд подействует на следующий день, – сказал мастер Сейтсе. – Если он был, конечно.

Чуть заметно дернув хвостом, драк повернулся к надсмотрщикам.

– Восемнадцатого – на цепь. Сто двадцать пятого – тоже. Я сам выбью сознание из тушки любого, кто к ним подойдет.

Мастер Сейтсе передал поводок Восемнадцатого стоящему рядом бригену и посмотрел на Эштона.

– Если с ним ничего не случится, – сказал он, – тебя казнят. Я не потерплю вранья у себя в Ангаре.

– А что с Халидом? – один из бригенов нерешительно поднял излучатель.

– Как это что? – удивился мастер Сейтсе. – Он свободен.

Эштон почувствовал, как в глубине охристого сознания метнулся страх, смешанный с терпкой надеждой.

– Первые в вас, мастер Сейтсе, – медленно произнес Халид, не спуская внимательных глаз с огромной зубастой рептилии, лениво шевелящей гребнями.

– Во всех нас, Халид, – добродушно сказал мастер Сейтсе. – Во всех нас. Иди.

Прим сделал полшага назад. Никто из надсмотрщиков не сдвинулся с места. Прим сделал еще полшага, всё еще глядя в змеиные глаза мастера Сейтсе, в которых не отражалось ничего. Эштон приоткрыл пасть, но даже он не смог уловить хоть что-то, кроме обычного бордово-коричневого запаха.

Халид отступил еще на шаг и повернулся, чтобы уйти.

В то же мгновение мастер Сейтсе выхватил парализатор, и тонкий красный луч ударил в затылок прима –