Нильс - Андрей Валентинов

Он вышел на крыльцо, взглянул налево, где только что с шумом припарковался роскошный красный Renault Reinastella.

…Дверца открыта, он и она, Инесса, его жена, и невысокий толстячок с усиками в пальто нараспашку. Его чуть старше, трость в руке, в петлице светлого пиджака орхидея. Улыбка глупая и слащавая, словно наклеенная на скорую руку…

Анри Леконт пытался удержать рушащийся вокруг него мир, но уже через миг понял: ничего не спасти. И тогда он воззвал к Смерти, которая все решит и все исправит. Как именно, еще не понимал, но потянулся к Ней со всей силой отчаяния.

Никто не откликнулся, со Смертью они встретились позже, на мосту Мирабо. А тогда он бросился бежать по улице, не оглядываясь и даже не глядя вперед. Шляпа сползла на нос, он стал придерживать ее рукой. На бегу торопливо, словно мелочь в кармане, перебирал варианты. Убить! Убить этого с орхидеей, застрелить из отцовского пистолета. Нет, слишком просто. Зарезать! Достать настоящий нож апашей, пахнущий кровью зарин, подстеречь в переулке…

Порыв ветра все-таки сдул с головы шляпу, учитель, уже фактически бывший, с трудом ее поймав, долго пытался счистить грязь. А когда вновь нахлобучил на голову, вдруг понял, насколько смешон и жалок. Готовый персонаж! Родная литература (профессионал!) подсказывала множество примеров, но он почему-то вспомнил Достоевского. «Белые ночи», «Униженные и оскорбленные»…

Достоевский? А если бы жену посмели увести у Родиона Раскольникова? Не у твари дрожащей, а у того, кто право имеет?

Филолог-словесник Леконт горько усмехнулся. Раскольникова ненадолго хватило, спекся сверхчеловек. А он даже не Раскольников, выстрелить в живого человека не сможет, а уж чтобы ножом, как Жюдекс из фильма!..

Вздохнул поглубже, пытаясь убедить себя, что жизнь все-таки не кончилась, и стал ловить такси.

— Кажется, опять, — констатировал капитан Гарнье. — Опять и снова.

Что именно опять, уточнять не стал, но и так ясно. Роскошный автомобиль у шлагбаума, некто в шинели, напирающий грудью на караульных. Ясно, что большой начальник, вопрос лишь насколько.

— Пойду первый, — рассудил комендант, — а вы, шеф, минуты через три подтягивайтесь. Я авангард, вы основные силы.

Диспозиция совершенно не понравилась, но спорить уже не с кем, капитан бодрой трусцой направился к гостю. Бывший учитель поглядел в небо. Дождя нет, но тучи во весь горизонт, сыро до озноба, к тому же последний стакан красного вчера перед сном был совершенно лишним…

С Мари-Жаклин расстались почти сразу после небесного боя, даже обсуждать не стали. И что обсуждать? Очередное чудо строго по Жюль Верну? За эти дни чудеса успели поднадоесть. Нынешняя цивилизация, как ни крути, всего лишь воплощенная в металле и камне пошлость.

Анри Леконт спохватился. Он здесь философию разводит, а как там авангард? Ого, оборона прорвана, гость шагает прямиком сюда, Гарнье еле за ним поспевает…

— Вы тут старший над гражданскими? Отлично! Сейчас я буду диктовать, а вы записывайте.

Высокий, полноватый, щечки, усики, пуговка вместо носа. Ничего особенного, разве что голос громкий, басовитый.

— Доброе утро! — улыбнулся шеф объекта. — Как доехали в нашу глушь, мсье?

Усики гневно дернулись, голос-бас ударил пушечным раскатом.

— Я вам не мсье! Я вам не…

— Полковник Луи Риве, — поспешил уточнить подбежавший комендант, — начальник управления министерства внутренних дел.

— Да! — подхватил гость, еще более повышая тон. — Моих полномочий достаточно, чтобы немедленно прикрыть ваш так называемый объект, а всех вас отдать под…

Анри Леконт повернулся через левое плечо и без особой спешки направился к столовой, где уже начинался завтрак. Орать на себя он никому не позволял. Скромная гордость бедняка.

Возле самой двери столовой, куда уже строем втягивались солдатики, дорогу заступила мадам Делис, встрепанная, в шляпке набекрень, с газетой в руке.

— Мсье Леконт! Шеф! О нашем музее наконец-то написали в парижской газете. На первой полосе!..

Бывший учитель собрался было поздравить энтузиастку краеведения, однако не успел.

— Но как написали? Как! Катастрофа, хуже, чем немецкий прорыв в марте 1918-го!

Шеф объекта взглянул на протянутую газету. Завтрак? Ладно, без завтрака можно обойтись!

«Суар паризьен», вчерашняя, специальный выпуск. Анри Леконт даже не представлял, что такая газета существует. Судя по кеглю и качеству бумаги, бульварщина, такой же «палп», как и книги про Капитана Астероида.

Итак…

«Ужасы старого замка». Действительно, на первой полосе.

«…Надругались ли над несчастной Катрин Делис, установит экспертиза, пока же в городе Клошмерль царит паника. Нам нечем утешить его славных граждан, военные молчат, министерство внутренних дел присылает жалкие отписки вместо ответов, авантюристы, захватившие Этлан, продолжают свои бесчинства».

Бывший учитель, аккуратно сложив газету, вернул ее мадам Делис, не зная, что сказать. Написано лихо, но весь материал явно собран в Клошмерле. О происходящем в замке, журналисты не знают. Танк описан во всех подробностях, а вот павший Люцифер даже не помянут. Зато во всех подробностях изображено разграбление музея упившейся солдатней.

— Понятно, почему приехал полковник, — рассудил он наконец. — По-моему, наш секретный объект только что перестал быть таковым.

— Значит, вы, наконец, уедете? — радостно воскликнула мадам директор. — Нет, я, конечно, понимаю, интересы Франции… Но, может, ваши эксперименты стоит перенести куда-нибудь на Мадагаскар?

Танк остался на месте, пушка по-прежнему смотрит на Клошмерль, зато теперь возле боевой машины оживленно. Люки открыты, чумазые танкисты в черных комбинезонах то и дело залезают внутрь, командир же, стоящий поодаль, ободряюще покрикивает.

В лагере, что напротив, тоже кипит жизнь. Строители почти закончили ограждение, возле металлических ворот топчутся часовые, личный же состав сгрудился возле ангара. Тот тоже почти готов,