Весь Кир Булычев в одном томе - Кир Булычев

принялся кукарекать, но спохватился и смущенно замолчал.

Вдруг в тишине раздался тихий голос:

— Можно подумать, что мы с тобой дома, в деревне. А не в каком-то там пятнадцатом веке, да еще во Франции.

Алиса даже не сразу сообразила, что это голос ковра-самолета.

— Откуда ты такой образованный? — спросила она.

— Кому нужна моя образованность?

— Да ты у нас с характером!

— А как же без характера выживешь, — прошептал ковер. — Поистрепали меня люди, совершенно никому меня не жалко. Даже детей у меня нет.

— Какие же у тебя могут быть дети? — удивилась Алиса. — Ты же ковер. Вещь.

— Вот, и ты туда же, — обиделся ковер. — Пролетела на мне пол-Европы, приказывала мне подниматься и опускаться, я послушно летел туда, куда тебе хотелось, хотя порой ты и дороги туда не знала! Сейчас я с тобой разговариваю и, учти, еще не сделал ни одной грамматической ошибки. Но стоило мне заикнуться о том, что я разумен, ты возмутилась, словно наступила на камень, а оказалось, что это скорпион, да еще и кусается!

— Прости, коврик, — сказала Алиса. — Но можно у тебя кое-что узнать?

— Во-первых, я попрошу в будущем обращаться ко мне на «вы», — сказал ковер. — Я все-таки старше тебя в несколько тысяч раз. Можно сказать, что в прадедушки тебе гожусь. А во-вторых, я знаю, какой вопрос ты хочешь задать. Ты хочешь спросить, бывают ли ковры-мужчины и ковры-женщины?

— Честно говоря, — ответила Алиса, — я хотела вас спросить о другом. Но я буду рада услышать о том, бывают ли ковры-мальчики и ковры-девочки.

— Я отвечу тебе так, — сказал ковер. — Разумеется, бывают. Но разницу между ними могут заметить только сами ковры, и даже не все ковры. Потому что разница в чем?

— В чем?

— Разница в узоре.

Алиса посмотрела на неподвижно лежащий у ее ног ковер. Конечно, уже наступили сумерки и было трудно разобрать, какой у ковра узор, но ясно было, что узор этот так стерся, что даже сам ковер не смог бы выяснить, мальчик он или девочка, а может быть, и дедушка.

— А как вы говорите? — спросила Алиса. — У вас же рта нет.

— У меня многого нет, — вздохнул ковер. — И разговариваю я, потирая ворсинку о ворсинку. Раньше у меня был громкий и красивый голос, я даже иногда в опере пел. Ляжешь во всю сцену и поешь! А теперь еле-еле бормочу.

— Скоро станет совсем темно, — сказала Алиса, взглянув на небо. На небе высыпали звезды, и по ручью пробежала серебряная лунная дорожка. — Я думаю, что нам лучше лечь спать здесь. Вам не будет неприятно, если я на вас лягу?

— Можешь даже в меня завернуться, — разрешил ковер-самолет. — Мне это не обидно. Я люблю обнимать девочек.

— А вы меня с утра разбудите? — спросила Алиса.

— Как? А разве мы не будем больше разговаривать? — огорчился ковер. — Мне было бы интересно поведать тебе удивительную и драматическую историю моей жизни.

— Я буду рада услышать ее в следующий раз, — вежливо сказала Алиса. — А сегодня я замерзла и устала. Пожалуйста, обнимите меня, будьте так любезны, и мы поспим.

— Ну вот, — проворчал ковер-самолет, — еще и одеялом работай! Нет на свете никакой справедливости. Некоторые в гаремах лежат, а то и в тронных залах, других вешают на стенку, чтобы любоваться. А мне судьба такая — век по небу шататься.

Алиса улеглась на коврик, и он сразу же обнял ее — получилась трубочка с кремом. Ковер был трубочкой, а Алиса — кремом.

— Тебе удобно? — спросил ковер.

— Спасибо.

— Если неудобно, ты сразу говори, я проснусь и что-нибудь придумаю.

— Нет, спасибо, все хорошо

Алиса почти сразу задремала. Но толком заснуть ковер ей сразу не дал.

— Ты спишь? — спросил он.

— Сплю.

— Ты спи, спи. Я просто хотел сказать, что пошутил, будто завидую тем коврам, которые по стенкам висят или в гаремах лежат. Куда им — прикованы навечно к месту и никому толком не нужны. Вот и ждут перемен в жизни — когда их на базар потащат. А я как птица, лучше птицы… Ты спишь?

— Сплю.

— Ты спи. Если, конечно, можешь. А я бы на твоем месте небом полюбовался. Здесь небо сказочное, звездное. Скажи, а ты созвездие Орион можешь мне показать? Я что-то забыл. Вот Пегас помню. И Кассиопею, конечно, отыщу. А Орион забыл.

— Завтра. Хорошо?

— Конечно-конечно, я и не думал тебя будить. Мне просто хотелось вспомнить, какой из себя Орион.

Алиса пригрелась внутри ковра. Пахло травой и свежей водой. Ручей сонно журчал, словно кран в ванной забыли закрыть.

Алисе начал сниться сон, обыкновенный сон двадцать первого века. Будто она попала на планетку, населенную гномами, вернее, существами, похожими на гномов. Эти гномы старательно трудились в шахте и добывали алмазы. Шум от их молоточков стоял страшный!

Гномы увидели Алису, кинулись к ней и стали спрашивать, не видела ли она где-нибудь во Вселенной их собратьев. Не может быть, чтобы они, гномы, были совершенно одиноки. Алиса сказала, что на Земле должны быть гномы, только они встречаются довольно редко, но в эпохе легенд их вполне можно отыскать.

— А как они одеваются? — спросил самый старый гном с седой бородой, которую он перекинул через плечо, чтобы не волочилась по полу.

— Примерно как вы, — ответила Алиса.

— Примерно? А точнее, девушка, точнее, попрошу!

— У них красные колпачки…

И тут по толпе гномов прокатился возмущенный шум.

— Я так и думал, — произнес старый гном.

— В чем дело? — удивилась Алиса.

— Ты видишь, какого цвета наши колпачки? — спросил старый гном.

— Конечно, вижу — зеленого.

— Вот именно! И любой, кто напялит красный колпак, — нам не друг, а враг.

И тут все гномы хором воскликнули:

— Настоящий гном, который ненавидит мухоморы!

Наступила тишина. Гномы смотрели на Алису и ждали, что она скажет.

— А чем красные колпаки хуже зеленых? — спросила Алиса.

Гномы замахали руками, и старый гном сказал:

— Она же дальтоник! Для нее что зеленое, что красное — все равно, что синее!

Алиса хотела сказать, что она не дальтоник, но тут услышала голос:

— Проснись!

Алиса проснулась и сказала:

— Но я же не дальтоник!

…Стояла теплая ночь, горели яркие звезды, а издалека доносился крик совы.

— Мне плевать, дальтоник ты или гипертоник, — прошипел ковер-самолет.

— Что случилось? — спросила Алиса. — Я только что заснула.

— Ты не только что заснула, — прошептал ковер. — Ты проспала уже три часа.

— А ты чего не спал? — Спросонья Алиса забыла, что к ковру надо обращаться на «вы».

— Глупый вопрос. Ты же сама сказала, что я вещь, а не живое существо. Зачем