Весь Роберт Шекли в двух томах. Том 1. Рассказы и повести - Роберт Шекли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И коли таково его тело, то каково же сознание? Если бы существовали степени уникальности, его сознание было бы сверхуникальным, чудом за гранью сопоставимого — не потому, что оказалось бы тоньше, глубже или умнее других; другие сознания не имели значения. Главным было то, что именно это сознание, это тело, это сознание-тело принадлежали ему одному — нечто, чего мир не видывал и не увидит впредь.
Карнаж был настолько очарован собой, что мог лишь стоять столбом, погрузившись в самосозерцание. Затем он мало-помалу осознал присутствие убийц, которые так и толпились на пороге лаборатории, подзуживая: «Давай, Карнаж, покончим с этим!», «Не пора ли совершить малюсенькое убийство, а, Карнаж?», «Пора убивать, пора убивать, пора убивать!».
Карнаж припомнил, что когда-то — кажется, давным-давно — он прославился кровавой резнёй. И пусть он обладал неимоверной силой и почти сверхчеловеческими способностями, он всё равно снова и снова рисковал своей жизнью в безумных эскападах умерщвления. Карнаж страдал, его неоднократно ранили люди вроде Человека-Паука и Венома, и он постоянно как-то выкручивался, излечивался и возвращался, чтобы опять убивать и рисковать собой.
— Эгей! Карнаж! Начинай же!
Карнаж тупо уставился на бесновавшихся убийц. Они хотели, чтобы он возглавил их в очередном забеге. В новом походе через адскую вакханалию и кровопролитие. Они желали, чтобы он снова подверг себя риску. Поставил под удар великолепное тело и превосходный ум. Рискнул потерять всё то чудесное, чем он является. И ради чего?
Теперь он вспомнил минувшее, те самые времена диких убийств. Как ему было хорошо! Но сейчас стало лучше. Просто чудесно. Он не мог представить себе ощущения краше, чем чувство понимания и любви к тому, кем и чем он являлся.
Переход к действию лишь свергнет его с этого пика. Не вознесёт! Он уже на вершине! Выше некуда!
— Док, — обратился он к Моррисону, — эти люди спятили. Похоже, что я и сам был таким, пока не познал себя по-настоящему. Но теперь… нельзя ли как-нибудь вывести меня отсюда?
— Можно, — ответил Моррисон. — Но надо поторопиться. Эти убийцы осатанеют, когда поймут, что вы их предали.
— Ну и что? — сказал Карнаж. — Эти дебилы ничего не смыслят. Я знаю, как лучше. Лучше, когда я балдею от собственной персоны, а не лезу в дурацкую ситуацию, где могу пострадать.
— Идёмте, — пригласил Моррисон.
Он тронул кнопку на стене. Отъехала потайная панель. Они с Карнажем нырнули внутрь и отгородились прежде, чем убийцы пустились вдогонку.
Рамакришна тоже был там. Нажав другую кнопку, чтобы вернуть на место панель, он поспешил за Моррисоном и Карнажем по длинному, тускло освещённому коридору. Эта же кнопка включила сирену, подав сигнал охранникам. Они возьмут негодяев в кольцо.
— Куда вы меня ведёте? — спросил Карнаж.
— В место, где вам, я полагаю, понравится, — ответил Моррисон.
В конце коридора была дверь. Моррисон отворил её и пропустил Карнажа вперёд.
Карнаж очутился в залитом светом помещении. Оно было сплошь зеркальным — стены, пол и потолок. Карнаж уставился на свои отражения.
Он был заворожён своим видом со всех сторон. Он увидел себя в бесчисленных ракурсах, вдали и вблизи. Все образы были хороши и отличались друг от друга.
Он и знать не знал, насколько прекрасен. Лицо выражало незамутнённую красоту, душа испытывала беспредельный восторг. Взирая, он ещё глубже проникал в собственное сознание, ещё дальше вторгался в волшебную и незаменимую самосущность.
Похоже, эксперимент Моррисона удался. Всё шло безупречно, за исключением одного.
— Док.
— Да, Карнаж?
— Здесь слишком людно. Вы не могли бы убраться ко всем чертям?
— Разумеется, — сказал Моррисон. — Больше ничего не хотите?
— Я получил всё, что нужно. Себя!
Моррисон кивнул и движением головы велел Рамакришне выйти. Ассистент подчинился.
— Уже лучше, — отметил Карнаж, оставаясь прикованным к своим отражениям. — Но как насчёт вас?
— Сейчас уйду, потерпите минутку, — отозвался Моррисон. — Мне только хочется задать вам несколько вопросов.
Рамакришна наблюдал за происходящим через смотровое окошко. Он слышал разговор благодаря акустической системе, которой была оборудована комната.
До него донеслись слова Карнажа:
— Я не хочу отвечать ни на какие вопросы.
— Это займёт всего минуту, — настаивал Моррисон. — Мне нужно для отчёта.
Карнаж, продолжавший пялиться в зеркало, раздражённо хрюкнул. Рамакришна решил, что дело в Моррисоне, который отражался позади маньяка.
Это подтвердилось следующей репликой Карнажа.
— В зеркале место только для одного! — взревел преступник.
Он развернулся и вдруг навис над Моррисоном, огромный и ужасный.
Моррисон метнулся к двери. Но не успел он добежать, как Карнаж настиг его. Расправа была невероятно жестокой. Тёмная кровь Моррисона забрызгала зеркала. Её вид вернул Карнажа в помрачённое состояние. Он набросился на дверь.
Рамакришна кликнул охранников, но те опоздали. Карнаж восстановился. Убийство доктора Моррисона, кровь на зеркалах — всё это вернуло его подлинное естество. Он вырвался из зеркальной комнаты и был таков.
Охрана без труда утихомирила убийц, и ход эксперимента продолжился обычным порядком.
Доктора Моррисона похоронили в закрытом гробу.
Всё это Рамакришна поведал, выступая в Венеции без малого через год.
— Терапия доктора Моррисона, — заключил Рамакришна, — не годится для обычного человека. Но для суперзлодея вроде Карнажа она подошла идеально и доказала теорию, которую впервые выдвинул Зигмунд Фрейд: насилие возникает не вследствие избытка эго, а при его недостатке. При крайнем усилении функции эго организму больше незачем самоутверждаться посредством агрессивных импульсов. На этой стадии он переходит в состояние, которое можно назвать последней стадией нарциссизма. Этот парадоксальный
