Дикая (СИ) - Шёпот Светлана

Она, как могла, сокращала предложения, чтобы остальные поняли. Но даже так другим приходилось изрядно постараться, чтобы соединить слова вместе и увидеть получившийся смысл.

Отличались лишь те, кто прожил с ними зиму. Вот они уже хорошо могли понять длинные речи Лены. Особенно в этом преуспели дети. Сейчас, видя, как ей приходится говорить рублеными фразами, они тихо хихикали в стороне, время от времени поглядывая на своих прежних соплеменников с превосходством. А ведь и сами раньше едва способны были связать два слова вместе.

Обдумав сказанное, старики нехотя кивнули. Конечно, не хотелось напрягать свои старые кости излишней работой, но пока, по словам духа, занятие не казалось слишком сложным или тяжелым.

Они до конца не понимали, что такое посуда, но надеялись, что это нечто очень простое.

– Если кто-то не хочет, – Лена многозначительно замолчала, глядя на притихшую толпу, – то может уходить.

Возможно, это все звучало тиранически, но Елена Николаевна не собиралась просто так кормить тех, кто способен приносить пользу племени, однако ничего не делает исключительно из-за своей лени.

И Мише она сделать это не позволит. Хватит, эти люди и так достаточно поездили на его горбу. Лена еще могла понять тех, кому физически сложно работать, но здоровые люди, желающие лишь пить, есть и развлекаться, вызывали у нее исключительно злость и отторжение.

Племя зашепталось. Никому не хотелось возвращаться в полуголодную жизнь. Больше всех сейчас были недовольны мужчины. Да, их не заставляли охотиться, но все равно давали самую сложную работу. Женщины, мгновенно осознав, куда дует ветер, насели на мужей.

Они не хотели голодать! И если для сытой жизни нужно, чтобы мужья что-то покопали или поносили, то женщины заставят их это сделать!

После этого разговора жизнь шатко-валко вошла в колею. Правда, прежде всем пришлось пройти через банные процедуры. Елена не желала терпеть рядом с собой грязных людей. Те поначалу сопротивлялись, но потом, ощутив все прелести бани, даже остались довольными. Не все, но большинство точно было радо мыться чаще, чем раз в год.

Распорядок дня в новом племени был очень простым.

Утром все вставали после восхода солнца. Завтракали и расходились по делам.

Мужчины – копать яму под фундамент крепостной стены.

Женщины под руководством Елены принимались за домашние заботы. Готовили еду, ходили в лес за травами и кореньями, очищали шкуры, шили одежду.

Старики вместе с детьми, способными что-то делать, возились с глиной. Дети, которые когда-то помогали Лене с котелками под тушенку, ответственно приняли на себя роль учителей. Именно они учили стариков делать загадочную для многих посуду.

В один из дней, когда после большого переселения прошла как минимум неделя, все занимались своими делами. Мужчины уже ушли копать яму. Женщины собирались в лес за крапивой. Старики вместе с детьми, как и все последние дни, возились около ямы с глиной. Шаман сидел рядом с костром и благостно созерцал суету вокруг себя.

Один из стариков (его звали Ксорк) заметил это. Смешивая узловатыми пальцами податливый материал, Ксорк время от времени кидал на шамана быстрые взгляды, хмурясь с каждым разом все сильнее.

– Что? – спросил его другой старейшина. Этот старик носил имя Багор.

Вместо ответа Ксорк кивнул в сторону расслабленно сидящего шамана. Казалось, еще немного – и старик закроет глаза и уснет прямо перед огнем, настолько умиротворенно он выглядел.

Проследив за кивком, Багор натолкнулся взглядом на шамана. Сначала он не увидел ничего необычного и хотел снова спросить у Ксорка, что того так заинтересовало в обычной, по сути, картине, но потом палец нащупал в глине мелкий камушек. Опустив взгляд, Багор посмотрел на свои покрытые глиной руки.

Секунда, вторая…

Багор вскинул голову и прищурился, смотря на шамана так, словно тот внезапно стал смертельным врагом.

Отбросив от себя кусок глины, старик встал и направился в сторону костра.

Шаман, ощутив на себе взгляд, приоткрыл неизвестно когда закрытые глаза и вопросительно посмотрел на подошедшего старейшину.

– Что хотел, Багор? – спросил он мягким и слегка сонным голосом.

Это только еще больше разозлило старика.

Он поверить не мог, что не обращал на это внимания раньше!

– Работа, – произнес он, указывая рукой на яму с глиной и стариков с детьми, собравшихся вокруг нее.

Шаман удивленно вскинул брови и поглядел в указанную сторону. До него не доходило, что старейшина пытается сказать. Правда, так оставалось недолго. Ум старика даже в его почтенном возрасте работал очень быстро.

Погладив куцую бороду, он перевел взгляд на огонь.

– Работаю, – произнес он уже более отчетливым голосом. Явно проснулся. – Созерцаю будущее.

Если раньше Багор благосклонно относился к шаману, не обращая внимания на его занятия в течение дня, то сейчас все изменилось. Старейшина остро ощутил несправедливость, которую намерен был исправить любым способом.

Его сейчас совершенно не впечатлили слова, что шаман что-то созерцает. По мнению Багора, можно созерцать что угодно, вымешивая руками глину.

– Иди, – махнул рукой шаман, начиная слегка нервничать. Никто на него раньше внимания не обращал, так с чего бы начали делать это сейчас? Он всю жизнь ничего не делал, и никого это не волновало!

Только после того, как движение было закончено, шаман понял, что получилось слишком повелительно. Он аккуратно глянул на старейшину. Судя по багровому цвету лица, Багор сильно рассердился.

Нужно было срочно что-то предпринять!

Сделать что-либо шаман не успел. Багор просто подался вперед, схватил жидкую бороду шамана и дернул.

Завязалась потасовка, ведь шаману очень не понравилось такое непочтительное отношение ни к себе, ни к своей бороде.

Лена, услышав шум, повернулась. Ее рот от удивления чуть приоткрылся. Драка стариков ее попросту изумила.

Глава 44

Стариков удалось кое-как разнять – пострадали только бороды. Причину конфликта Лена установила очень быстро. И встала на сторону Багора. Шаман, конечно, иногда выдавал полезные знания, но предсказаниями вполне можно было заняться и в свободное от работы время – например, вечером.

Тем более, насколько поняла Елена, процедура гадания не занимала много времени.

Шаман был возмущен. Он презрительно на всех смотрел и разочарованно качал головой. Как они только могли подумать, что магия гадания сводится лишь к бросанию костей?! Непростительно! Он сперва должен настроиться! А это порой занимает месяцы подготовки!

Все это он и высказал своим обидчикам. Вот только никто ему не поверил. Люди видели лишь то, что шаман обычно сидит и ничего не делает. Или спит. Или ест.

Старик ужом изворачивался, пытаясь убедить остальных, что его работа вообще-то очень важна, но в конце концов мнение большинства победило.

Шаман даже после этого не признал правды. Кому нужна эта правда? Ему? Он ее и так знает. А остальные обязаны думать, что его умение требует много времени и сил. К сожалению, его окружали лишь недоверчивые и черствые люди.

– Держи, – буркнул довольно Багор и сунул в руки шамана кусок глины.

Старейшина ощущал себя победившим всемирную несправедливость. Если он должен работать, то и все остальные тоже! Старик не собирался терпеть рядом с собой тех, кто наслаждается жизнью, пока он вынужден мучить свои больные руки.

Шаман растерянно поглядел на влажный кусок, помял его и вздохнул. Неблагодарные люди! Он обязательно им это припомнит!

Лена вечером, за ужином, подсела к шаману. Передав ему миску с едой, она с любопытством на него посмотрела.

Старик не обращал на нее никакого внимания, явно обидевшись, что она не встала на его сторону. Он сосредоточенно жевал, глядя лишь в свою тарелку.

– Почему? – поинтересовалась Лена тихо.

– Что почему? – рефлекторно спросил шаман, а потом нахмурился. Он ведь не хотел с ней говорить!