Проект: Полиморф. Созданный монстр. Том 1 - Liziel
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Даже дураку стало бы ясно, что Цинтерра попросту дождется ближайшего случая, чтобы начать войну против Тории. А потом, обещая прекратить огонь, потребуют открыть границы и попросту «купят» планету в общее пользование в обмен на ее сохранность. Лаккомо понимал такой вероятный исход, и ему пришлось здраво прикинуть свои силы. К сожалению, именно тогда он не мог рассчитывать на поддержку уже сильно потрепанных им колоний. Внутреннее напряжение в Империи нарастало, недовольства молодыми правителями и их радикальными мерами крепло. В то время, когда Тория больше всего нуждалась в своих подданных, половина из них предлагала отколоться и войти в равные права с сегментами Федерации. Разногласия грозили раздробить Торийскую Империю окончательно, подводя Лаккомо к мысли, что и там не обошлось без федеральских «крыс». Слишком все свалилось одновременно. Слишком продуманно смотрелось.
И тогда Лаккомо не смог отказать Федерации. Одна торийская армия не справилась бы с объединенными силами Федерации. Один «Стремительный» не смог бы закрыть собой всю сферическую линию фронта. Одну из самых сильных и агрессивных колоний, которая могла бы помочь в сопротивлении, Лаккомо недавно уничтожил собственноручно за предательские настроения и опасность.
Перевес сил был не на стороне Алиетт-Лэ. А ворваться и уничтожить одним залпом Цинтерру он себе не позволил. Хотел. Думал. Даже спланировал. Знал, что всё получится. Но какой смысл было уничтожать улей, если весь рой потом кинулся бы на Торию?
Любое действие, любой отказ, любой ответный удар приводил к неминуемой затяжной войне, в которой Тория попросту бы не выстояла.
Именно тогда Лаккомо сделал ставку на время. Он согласился на единственное мирное соглашение, купив собой и своим кораблем лишние годы для Тории.
В тот же день он объяснил свою позицию брату. Эйнаор возмущался не долго, быстро согласившись, с единственным вариантом. Тогда же они договорились о новой внутренней политике Тории, и дополнительном режиме секретности.
С тех пор Тория взялась спешно и незаметно наращивать свои войска, а Лаккомо заставил Сенат согласиться с его присутствием во флоте. Они ведь хотели его корабль? Они получили. Только корабль такого класса не летает без приписанного к нему единственного командира. Таковы особенности конструкции и права доступа – без присутствия Лаккомо на борту «Стремительный» не сможет сделать и залпа.
Кто-то в Сенате считал, что вице-король Тории, согласившийся работать на флоте – это величайший бонус. Идиоты думали, что его это унизит. Немногие умные поняли, что допустив Алиетт-Лэ во внутреннюю систему они получили врага в свои ряды. Они пытались даже отговорить первую половину от идеи с кораблем и вразумить их. Но алчность победила. Загребущая лапа Федерации жадно утянула «Стремительный» вместе с главной непредсказуемой проблемой – его командиром.
И так Лаккомо стал прикрывать брата на глазах у всей Федерации. Пользоваться положением и присутствовать в рядах военной элиты, законно быть в курсе всех новостей, и с полным правом влиять на политическую ситуацию, своевременно оказываясь в нужных местах и проводя важные переговоры.
Лишь иногда он задумывался, как его стала утомлять эта крысиная возня. А ведь никто не снимал с него обязанностей Алиетт-Лэ. Именно они отнимали больше всего моральных сил и нервов, отражаясь на лице и волосах, с каждым годом все отчетливее отдавая платиновой сединой на висках.
Хуже стало только со смертью отца. Вскоре, в тишине, на расцвете своих сил Сиетт-Лэ Тории Алльеяр Сан-Вэйв ушел из жизни, пребывая в своем отдаленном доме, о котором знали только братья и Учитель. Эта внезапная новость сильно ударила по Лаккомо и подкосила. Врачи не нашли причины смерти, разведка уткнулась в тупик. Командир «Стремительного» мечтал найти виновного в гибели отца и уничтожить самолично, но… вся мощь корабля и власть Престола была бесполезна перед такой случайностью. Дух отца улетел к Нефритовой Горе раньше, чем нашли его тело. Тогда Лаккомо впервые почувствовал себя по-настоящему бессильно. И тогда же грызня федералов окончательно ушла для него на второй план.
За всем этим накопленным утомлением и горечью Лаккомо даже вяло отреагировал на новую федеральскую блажь. С недавних лет в ОКФ поступила партия новых усовершенствованных механоидов, конструкция и идея которых была позаимствована у полиморфов. Разве что в отличие от них они не грозили носиться по всему кораблю, а спокойно располагались в специальных стойках на подзарядке, дожидаясь времени боевых действий.
Лаккомо тогда скептически прослушал идею о новых роботах, но согласился и принял экспериментальную партию себе на борт. Какая разница, что там нового в их головах? До них были беспилотники и провалились. Потом были этапы игры Федералов с искусственным интеллектом. Часть механоидов тоже шла в утиль. Алиетт-Лэ уже давно оформил собственный отказ от ответственности за эксперименты Цинтерры и попросту возил на борту то, что ему выдавали. Иногда, правда, видя очередной приступ сумрачного инженерного гения отказывался, но случалось это крайне редко.
Теперь их новые игрушки обладали способностью к трансформации боевой формы, стоили ненамного дешевле реальных полиморфов, но глава отдела программирования обещал, что их интеллект почти не уступает человеческому. А в будущем, при обкатке и накоплении опыта будет даже превосходить.
Последний виток мысли главы отдела Лаккомо не понравился, но он согласился протестировать механоидов в боях, отдав своим инженерам распоряжение на досуге разобраться в опасности данных роботов для окружающих.
Но всё шло стабильно. Механоиды включались по команде операторов, получали свою задачу по зачистке территории и без накладок четко выполняли команды. Бои по зачистке шли успешно, роботы с новым ИИ стали расходиться по всем эскадрам ОКФ, а Лаккомо не мог найти подвоха. Пару раз он лично приходил в ангар к стойкам, по несколько минут изучал странные машины, но собственное чутье молчало, грея душу полной безопасностью.
Механоиды были абсолютно покорны и полностью стабильны,
