Русуданиани - Без автора

Я же был обессилен и утомлен. И пока не перевел дух, не мог ничего сказать и не мог двигаться. Как пришел я в себя и почувствовал, что силы возвращаются ко мне, сказал им: «Воля божья была на то, чтобы попал я к вам, ибо я направлялся совсем в другое место». Рассказал я тем людям свою историю. Они отвечали мне так: «Слава творцу и создателю, который прислал тебя для нашего спасения, иначе сгинула бы наша жизнь и в этом городе, исполненном благодати, поселился бы дьявол. Отныне же этого не будет. Сын такого великого государя пришел без свиты, ибо не оповестил своих родителей. Ныне же господь и здесь подчинил тебе многих, хотя они и ниже твоего царского достоинства, подданные Черного царя желают служить тебе верой и правдой и не допустят, чтобы ты ушел один, без сопровождающих». Я сказал им: «В одной пещере сидит дева, зачем для [ее спасения] свиту и войско с собой брать?! Я теперь вас тревожить не стану, вы много перенесли от страха перед погаными дэвами, принимайтесь за свои дела. Хотя они больше людям вредили, а имуществу вашему не было ущерба, а если вы постараетесь, то вновь восстановите ваш город и страну. Мне же от вас сейчас ничего не надо, кроме доспехов и выносливого коня. Ежели господь не оставит мои усилия тщетными и добуду я ту деву, я заеду к вам, ежели нет — да поможет вам бог!»

Отлучился какой-то старый знатный человек и вскоре привел коня с такими доспехами, каких я и у отца своего не видел. Обрадовался я и облачился в кольчугу и шлем. Казалось, что сделаны они прямо для меня. Снарядился я, опоясался мечом Белого дэва, захватил палицу Черного дэва — а он ведь угрожал, что я поднять ее не смогу, — сел на коня, распрощался со всеми и отправился в путь. Бабку ту я потерял и дороги теперь не знал. И такого человека не смог найти, который бы мне помог.

Ехал я долго и приехал в поле, которое невозможно было охватить глазом, и травы там не росло, чтобы конь мог пощипать, и воды не было, и вершин горных не было видно, но что было делать?! Ехал я, пока мог, но жажда так изнурила меня, что я еле держался в седле. Сжалился я над конем, сошел на землю и побрел качаясь, словно пьяный… Закипела обида в моем сердце, и взмолился я господу: «О сотворивший все сущее и помогающий бессильным, указывающий путь заплутавшимся, дающий силу подняться упавшим! Или снизойди к моему желанию и пошли мне весть о той деве, или возьми к себе мою душу. Избавь от испытаний, от сатанинского искушения и приведи в обитель добра».

Такими словами молил я господа, но от невыносимого зноя и жажды не мог я стоять на ногах, опрокинулся и упал без сознания на раскаленную землю. Когда я пришел в себя, смилостивился надо мной господь, и увидел я идущую ко мне козу. Сказал я: «Без сомнения, бог спас меня от смерти и послал мне ее во спасение. Попросил я у создателя силы, изготовил палицу и пошел тихо-тихо за козой. Увидел я красивое дерево, отбрасывающее густую тень, и под ним холодный и вкусный родник, а коза шла и блеяла, словно показывала мне дорогу. По повелению божьему подошла она к воде, напилась, отошла в сторону и стала на меня глядеть. Когда я подошел к роднику, коза ушла, а я возблагодарил господа и благословил козу: «Да падет под тем конь, кто вознамерится преследовать тебя, да переломится у того стрела, кто нацелится в тебя из лука, моя предводительница, спасительница, посланная мне богом!»

Подошел я, вымыл руки и лицо, испил воды, чрево мое той водою насытилось, и сердце возрадовалось, захотелось мне есть. Побродил я окрест, встретил дикого мула, убил его, изжарил и съел. Потом расседлал коня, выкупал его, почистил. Он стал так красив, что сверкал, словно солнце. Лег я и уснул так сладко, как будто был у себя на родине, никого не боясь.

А оказалось, что родник этот был местом, где отдыхал дракон. Как только наступила полночь, он явился. Словно пламя, расстилался вокруг. Был он так огромен и грозен, что мог проглотить слона. Из страха перед ним дэвы и крокодилы не смели выйти из воды. Взглянул на нас дракон и увидел, что я сплю, а мой конь пасется, сказал: «Кто таков? Не уйти ему от меня, оплачет нынче же его мать!»

Как увидел конь дракона, стал ржать, бить копытами и топтать землю. Подскочил конь ко мне и около моей головы стал громко ржать и бить копытами оземь. Каждому следует знать, что среди животных нет другого такого осторожного, умного и верного хозяину, как конь. Он до тех пор вел себя так, пока не разбудил меня. Конь, как хороший друг и брат, беспокоился обо мне. Не будь со мной коня, я был бы убит спящим. Проснувшись, я вскочил, как тигр, как безумный, и выхватил меч. Увидев меня с мечом в руке, дракон стал браниться и плюнул, да так, что половину того поля накрыл. Если бы он ударил меня, то полетел бы я, подобно камню из пращи. Изрыгал он пламя и в гневе кричал мне: «Для чего ты явился сюда, дурень, что теперь будешь делать? Это поле мое, ширины в нем десять фарсангов, звезды на него с небес глянуть не смеют, и орел над ним не пролетит из страха передо мной — как же ты посмел явиться сюда»! Двинулся на меня дракон, разинув пасть. Я стал наступать на него и воскликнул: «Я — одинокий воин, но, ежели столкнусь с горой или скалой, рассеку, словно хурму, ножом. Что ты возомнил о себе, нечистый, пристанище дьявола!»

Выпустил я одну стрелу и всадил ему в глотку. Потом схватился за меч и подскочил к нему, бегом чуть ли не на хребет ему взобрался, но видел я, что силой уступал ему. Закручинился я и попросил у создателя силы. В это время и мой конь подоспел, зубами впился ему в загривок. Я же рассек дракона мечом пополам. От крови его заалело все поле, а от духа его поганого стало мне дурно.

Расправившись с ним, пошел я к роднику, чтобы смыть его кровь. Сел в тень передохнуть. И в тот день больше никуда не пошел.

Когда настало следующее утро и блистающее солнце осветило землю, я встал, умыл руки и лицо, вручил богу свою судьбу, сел на своего отважного коня и пустился в путь. Ехал я много дней и много ночей. После смерти дракона ехал я сорок дней. На рассвете подъехал к огромной горе, алой, словно кровь. Сказал я: «Может, та дева сидит в этой скале и, оттого что скала красная, и называют ее дочерью Яхонтового царя?»

Пошел я. Думал — это скала, а оказался дэв. Как приблизился я, он двинулся на меня с таким грохотом, словно гром загремел. Сначала я закручинился: «Как мне с ним справиться», — думаю. Но потом сказал себе: «Вот чем грозил мне Черный дэв. Но если я не опротивел богу, то и этот со мной не совладает!»

Как поднялся он и взлетел в воздух силой колдовства — ноги его не стояли на земле, — тогда и я вскричал и метнул в него палицу Черного дэва. Конь мой быстро отскочил в сторону, помчался быстрее стрелы и, отдалившись от дэва, остановился. А палица та, оказывается, угодила дэву в грудь, пробила ее и вышла насквозь. Взревел дэв и грохнулся оземь с такой силой, что все поле содрогнулось. Если бы мой конь не отскочил, он бы раздавил и меня с конем. Упав, он был еще жив, я же решил, что он мертв, и подошел, чтобы снять с него оружие. Он едва дышал и сказал: «Шел ты по другому делу, но бог пожелал, чтобы ты явился истребить нас, иначе сам ты бы никогда не смог, да и не додумался бы, что нас надо убивать нашим же оружием. Я свое получил, теперь выслушай меня как следует. Я знаю, куда ты идешь, я там бывал не раз и с помощью той газели не одного молодца сюда заманивал. Но ты превзошел меня отвагой и умом. Ты близок к цели. Не завтра, так послезавтра к обеду ты подойдешь к той самой скале. Там конь тебе не поможет, придется карабкаться самому. Одолеешь скалу — увидишь ручей, вода в нем слаще шербета и ароматнее амбры и мускуса. У ручья стоит беседка из алого яхонта, в ней престол — тоже яхонтовый. Второй престол стоит перед бассейном, и сидящий на нем может видеть весь ручей и площадь. Есть там также рукомойник и таз из бирюзы, и на них начертана вся история той девы. Если туда доберешься и сделаешь все, как написано, значит, красавица — твоя судьба и никто тебе препятствовать не сможет. Если же нет, как бы ни старался, ничего не добьешься. У девы есть слепая кормилица, искусная в колдовских чарах. Она-то впустит тебя, но так затворит за тобой дверь, что хоть всю жизнь алмазным топором бей — не пробьешь. Я ни разу не сумел исполнить всего, что там начертано. Хотя, наверное, кормилица эта предпочла бы меня тебе». С этими словами дэв достал тамбурин и передал мне: «Лучше этого ничего не поможет тебе». Дэв испустил дух, а я отправился дальше. Ехал я два дня; на третий, не успело взойти солнце, подъехал к горе, которая вершиной упиралась в облака. Отпустил я коня у ее подножия и сказал ему: «Пока не узнаешь, жив я или мертв, до тех пор никуда отсюда не уходи, пасись себе спокойно и избегай опасности».

С великим трудом я одолел крутую гору и добрался до дивно сверкающей беседки и бассейна. Умылся, вознес господу молитву и попросил избавления от колдовских чар, испил воды, сел на тот престол[73] и увидел рукомойник и таз.