КГБ. Председатели органов госбезопасности. Рассекреченные судьбы - Леонид Млечин

Затем были поделены все остальные должности. Сталин умер только через час с небольшим после того, как дележ руководящих кресел закончился.

Семен Игнатьев перестал быть министром — министерство госбезопасности слили с МВД, и министром стал Берия. Игнатьева, правда, 5 марта избрали секретарем ЦК по правоохранительным органам, но просидел он в этом кресле всего месяц.

3 апреля на заседании президиума ЦК, где было решено прекратить «дело врачей» и арестованных освободить, в решение третьим пунктом записали:

«Предложить бывшему министру государственной безопасности СССР т. Игнатьеву С. Д. представить в Президиум ЦК КПСС объяснение о допущенных Министерством государственной безопасности грубейших извращениях советских законов и фальсификации следственных материалов».

А шестым пунктом определили и судьбу бывшего министра:

«Внести на утверждение Пленума ЦК КПСС следующее предложение Президиума ЦК КПСС:

Ввиду допущения т. Игнатьевым С. Д. серьезных ошибок в руководстве бывшим Министерством государственной безопасности СССР признать невозможным оставление его на посту секретаря ЦК КПСС».

5 апреля Игнатьева вывели из секретариата ЦК.

Но это было только начало. 28 апреля Игнатьева вывели и из состава ЦК КПСС. Это означало, что Берия твердо собирался его посадить.

25 июня Лаврентий Палович отправил Маленкову копию показаний арестованного Рюмина.

«Рюмин, — говорилось в сопроводительной записке Берии, — с ведома и одобрения Игнатьева ввел широкую практику применения мер физического воздействия к необоснованно арестованным гражданам и фальсификации следственных материалов».

Берия, может быть, и посадил бы Игнатьева, но не успел. На следующий день, 26 июня, его самого арестовали.

Игнатьев вздохнул свободно. Маленков сразу дал ему место первого секретаря Татарского обкома.

Маленков защищал Игнатьева, потому что это был его человек. Арест Игнатьева повлек бы за собой и падение Маленкова. Игнатьев бы сразу рассказал, что всего лишь исполнял указания Георгия Максимилиановича.

Когда Берию арестовали, Игнатьев оказался «пострадавшим от Берии». И главное, Игнатьев вовремя переориентировался с Маленкова на Хрущева.

В последний день работы пленума ЦК, который рассматривал дело Берии, Хрущев получил слово по организационному вопросу.

— Товарищи, — сказал он, — 28 апреля 1953 года было принято решение пленума о выводе из состава членов ЦК товарища Игнатьева. Вы знаете этот вопрос, докладывать подробно вряд ли нужно. Есть предложение сейчас пересмотреть этот вопрос и восстановить товарища Игнатьева в правах членов ЦК КПСС. Потому что это было сделано по известному навету, и сейчас надо это дело пересмотреть и исправить.

Проголосовали единогласно, хотя Игнатьев участвовал в создании «дела врачей», «ленинградского дела» и дела Еврейского антифашистского комитета.

Правда, в самый напряженный момент у него случился сердечный приступ. Потом поставили диагноз — инфаркт. Это понятно: он попал в такую мясорубку, что и здоровое сердце не выдержит. Поэтому всю переписку МГБ по этим делам вел замещавший Игнатьева первый заместитель министра Гоглидзе. Он же и докладывал Сталину. Так что Игнатьеву повезло.

Он был обыкновенный партийный функционер, чинуша. Сталин рассчитывал, что найдет в его лице второго Ежова, который разогнал органы, привел новых людей, сам ходил по камерам, допрашивал арестованных и бил их. Игнатьев надежд не оправдал, оказался слабаком. Он пунктуально исполнял все указания вождя, требовал от подчиненных, чтобы те выбивали нужные показания, а сам сидел за письменным столом.

Разочарованный Сталин ему прямо сказал:

— Ты что, белоручкой хочешь быть? Не выйдет. Забыл, что Ленин дал указание расстрелять Каплан? А Дзержинский сказал, что бы уничтожили Савинкова. Будешь чистоплюем, морду набью. Если не выполнишь моих указаний, окажешься в соседней камере с Абакумовым.

Об этом вспомнил Хрущев, выступая на закрытом заседании: XX съезда:

— Здесь вот сидит делегат съезда Игнатьев, которому Сталин сказал: если не добьетесь признания у этих людей, то с вас будете голова снята. Он сам вызывал следователя, сам его инструктировал, сам ему указывал методы следствия, а методы единственные — это бить…

Вот у Игнатьева и случился инфаркт, что недивительно в такой мясорубке.

Хрущев писал в своих воспоминаниях:

«Я лично слышал, как Сталин не раз звонил Игнатьеву. Я знал его. Это был крайне больной, мягкого характера, вдумчивый, располагающий к себе человек. Я к нему относился очень хорошо. В то время у него случился инфаркт, и он сам находился на краю гибели. Сталин звонит ему (а мы знаем, в каком физическом состоянии Игнатьев находится) и разговаривает по телефону в нашем присутствии, выходит из себя, орет, угрожает, что он его сотрет в порошок. Он требовал от Игнатьева: несчастных врачей надо бить и бить, лупить нещадно, заковать их в кандалы».

Если бы Сталин не умер, Игнатьев последовал бы в тюрьму за Абакумовым. Так что у тех, кто лил слезы у гроба Сталина, это были слезы радости за свою жизнь.

На похороны Сталина с Лубянки пришла делегация — члены коллегии МГБ и партийного комитета с венком «И. В. Сталину от сотрудников государственной безопасности страны».

Высшим чиновникам, вспоминает ветеран госбезопасности Виктор Алидин, выдали именные пропуска для прохода на Красную площадь «на похороны Председателя Совета Министров СССР, секретаря Центрального Комитета КПСС, генералиссимуса Иосифа Виссарионовича Сталина».

Впереди процессии шел первый заместитель министра внутренних дел СССР Иван Серов, за ним генералы, которые на красных подушечках несли награды Сталина, затем ехала машина с орудийным лафетом, на котором стоял гроб, закрытый сверху стеклянным колпаком. На гранитной лицевой панели, изготовленной для мавзолея на Долгопрудненском камнеобрабатывающем заводе, уже были слова «Ленин — Сталин»…

В центральный аппарат Хрущев Игнатьева не вернул, но тот четыре года проработал первым секретарем Башкирского обкома и еще три года первым секретарем Татарского обкома. В октябре 1960 года Хрущев отправил кавалера четырех орденов Ленина на пенсию. Игнатьеву было всего пятьдесят шесть лет, но Хрущеву он уже был не нужен. Двадцать с лишним лет бывший министр госбезопасности наслаждался своей персональной пенсией.

Он умер 27 ноября 1983 года и был похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве. В «Правде» появился небольшой некролог, извещавший о смерти «персонального пенсионера союзного значения, члена КПСС с 1926 года Семена Денисовича Игнатьева». В некрологе говорилось, что «его отличали скромность и чуткое отношение к людям».

Глава 9

ЛАВРЕНТИЙ ПАВЛОВИЧ БЕРИЯ. ВТОРОЕ ПРИШЕСТВИЕ

Этот человек оказал большое влияние на судьбу нашей страны. Но оценивают его по-разному. Одни считают его исчадием ада, другие — выдающимся организатором, которому не дали развернуться.

История явно могла пойти иным путем. Если бы Никита Сергеевич Хрущев не оказался таким ловким и умелым политиком, послесталинская «оттепель» была бы связана не с его именем, а с именем Лаврентия Павловича Берии. Именно Берия в те неполные четыре месяца, которые были ему отведены после смерти Сталина и до его расстрела, предстал главным зачинщиком радикальных реформ.

Все, что тогда гневно ставили Берии в вину, теперь можно бы поставить ему в заслугу: борьба с культом личности Сталина и со всевластием партийного аппарата, амнистия, выдвижение национальных кадров, стремление восстановить отношения с Югославией и не мешать воссоединению Германии.

Сделанное Берией нельзя игнорировать. Но надо ответить на главный вопрос: он оборотень, который после смерти Сталина пытался отмежеваться от того, что сам же и сделал? Или у него действительно был какой-то план преобразований?

5 марта 1953 года маршал Берия стал одним из руководителей страны — первый заместитель председателя Совета министров, член президиума ЦК партии, министр внутренних дел. А уже 26 июня он был арестован. У власти он находился 114 дней.

За это короткое время он приступил к реанимации уже почти совсем загубленной страны: были выпущены первые политзаключенные, ослаблена атмосфера страха, во внешней политике мелькнули признаки разрядки. Было закрыто несколько позорных дел, заведенных министерством госбезопасности, и наказаны те, кто их организовал. Начались переговоры о перемирии в Корее, где три года шла война.

Врачи еще не диагностировали смерть Сталина, а его соратники уже поделили власть. Пост председателя Совета министров, который занимал Сталин, отдали Маленкову. На сессии Верховного Совета с предложением назначить Маленкова главой правительства выступил именно Берия.