Долина кукол - Жаклин Сьюзан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он замолчал, слушая, и на лице его появилась обиженная гримаса.
– Господин Шардо, сегодня днем c вами по этому вопросу свяжется некий Луи Эстервальд… Что? А, у вас уже восемь вечера. Никак не привыкну к тому, что может быть такая разница во времени. Хорошо, завтра утром. Он обговорит c вами все детали. Он говорит по-французски, прекрасно говорит. Значит, ждем вас у себя в сентябре?.. Нет, господин Шардо, февраль – это уже другой год, а я хочу сообщить акционерам, что договор о фильме c Дженнифер Норт заключен в пятьдесят шестом… Прекрасно, ждем c нетерпением. Вы уже начали снимать c ней новый фильм? До ноября успеете два снять? Господи, как я вам завидую… Я могу только мечтать снять до ноября хотя бы один. Ну да, у вас ведь нет проблем c профсоюзами, c этим чертовым телевидением. Ну, подождите, через пару лет и вас коснется… Это телевидение – как раковая опухоль. Везде дает метастазы.
Повесив трубку, он немедленно заказал еще один разговор c Европой. Нили терпеливо ждала, глядя, как он поигрывает карандашом. Он в раздражении бросил трубку.
– Только через двадцать минут!
Вдруг он вспомнил про нее.
– Все. Вы свободны. – Он махнул рукой.
– Мне казалось, что вы пригласили меня на обед, – сказала она, потрясенная.
– Вам не повредит раз-другой не пообедать, c вашим-то животиком. Если бы я вас так часто не видел, я бы решил, что вы на пятом месяце. Мне придется ждать звонка от Луи Эстервальда. – Он вздохнул. – Вообразить себе невозможно, на каких условиях приходится заключать контракт и сколько терпеть унижений, чтобы только заполучить эту голую шлюху в наш фильм. Да десять лет назад ее c любой студии бы взашей вытолкали, а теперь все студии наперебой хотят заполучить ее. Нет, что-то не то c нашей страной творится. Мы становимся аморальными. И ведь всему виной телевидение. Я всегда боролся за высоконравственные, истинно американские фильмы, но теперь приходится конкурировать c телевидением и хватать все, что можно, – сиськи, задницы, французских шлюх…
– Она не французская шлюха, – возразила Нили. – Она американка, очень славная девушка. Я какое-то время жила c ней в одной комнате.
Это его очень заинтересовало.
– Вы жили c Дженнифер Норт?
– Да, это было одиннадцать лет назад. Мы тогда играли во «Всех звездах». Она танцевала в кордебалете, хотя и была довольно известна. Потом она вышла замуж за Тони Полара. Они жили здесь, в Голливуде.
– Ну да, конечно. Он же был женат на какой-то Дженнифер… – Он покачал головой. – Нет, это наверняка не та. Этой девушке всего двадцать три года.
Нили c горечью усмехнулась:
– Во французских фильмах любая выглядит на двадцать три. Это та самая Дженнифер, c которой мы когда-то квартиру снимали. Сейчас ей… Боже ж мой… не знаю… мне тогда было семнадцать, а ей вроде бы двадцать один…
– Значит, ей сейчас тридцать два. – Он был потрясен.
– Да, верно, – сказала Нили. – А вы еще вопите, что я старая в двадцать восемь…
– Эта девица, должно быть, хорошо следит за собой. И c ней можно иметь дело – два фильма к ноябрю. – Он покачал головой. – Она получила какой-то приз на каком-то международном фестивале и вообразила себя актрисой. Везет же мне – французы заполучили ее, всего лишь раздев… А я – после того, как она стала актрисой! – Он вздохнул так, что все его тело затряслось.
– Ну а мне теперь что делать? Сидеть и ждать?
– Сидеть и худеть. Вам ведь платят каждую неделю.
– А когда у меня будет картина?
– Посмотрим…
В ее глазах вспыхнула ярость.
– Да по какому праву вы со мной так обращаетесь?
– По праву главы студии. А вы – просто пигалица, из которой я когда-то сделал звезду. Только в последнее время вы мне за это платите черной неблагодарностью. Так что посидите. Это будет вам чертовски полезным уроком. Понаблюдаете, как другие, вроде Дженни Лорд, выходят в звезды. Может, это вас хоть немного вразумит. Ну а теперь кончим этот разговор, у меня еще куча дел.
Она встала:
– Возьму вот уйду и больше не вернусь никогда.
Он улыбнулся:
– Только попробуйте. Тогда вас никто никогда на работу не возьмет.
Всю обратную дорогу Нили рыдала, ведя машину на бешеной скорости по извилистой дороге среди холмов и каньонов. Ей жить не хотелось. Что ей теперь остается? Вернуться домой и отсиживаться в этом склепе? В сущности, она даже детям своим не нужна. У них была няня, которую они любили, школа. Как только станет известно, что ее сняли c картины – да еще при этом наградив званием «Мисс Разорение», – она останется в полном одиночестве, это уж точно. Кому нужен проигравший? Боже ж мой, ну почему люди такие сволочи? Она из кожи вон лезла, вкалывала в поте лица – а теперь каждый готов бросить в нее камень.
Она вошла в дом и вытащила из бара бутылку виски. Затем отправилась в спальню, задернула шторы на окнах, отключила телефон и проглотила пять красных таблеток. Правда, теперь пять красных было недостаточно. Вчера ночью она c трудом заснула, хотя проглотила пять красных и
