Сирахама - Артур Прядильщик

— Не исключено. Следующим его противником будет Композитор? — Сакаки. — Судя по внезапному интересу к Багуачжан…

— Наверняка… — Начал Акисамэ.

— Маленький акума близко-близко к Подземный Мир. — Послышалось из листвы дерева.

Акисамэ вздохнул — на Апачае его старательно развиваемая чувствительность пасовала.

— Что-то нехорошее чувствуешь, Апачай? — Нахмурился Сакаки.

— Хорошее — нехорошее. Моя не разбирать! Кенчи близко-близко к Подземный Мир. А плохо — хорошо — моя не знать!

— Правильно ли я поняла, — Послышался из-под энгава новый голос. — Что Кенчи-сама участвует в боях без правил?

Мастера, находящиеся на земле, одновременно вздрогнули и одновременно нагнулись, чтобы посмотреть под деревянный настил. Там лежала Мисаки.

Лишь Апачай продолжал задумчиво смотреть куда-то вдаль с ветки дерева. И Сигурэ, сидящая у него на плече на корточках, внимательно рассматривала лезвие своего метательного ножа.

— Ну, отрицать бессмысленно. — Осторожно согласился Акисамэ.

— Вот как…. А правильно ли я поняла, что Кенчи-сама делает это втайне от уважаемых мастеров?

— Это тоже отрицать бессмысленно.

— Вот как… А могу ли я уточнить, Ма-сан. Мы с Кенчи-сама имеем ведь право на определенный процент от того, что были моделями?

— Увы. — Вздохнул Кэнсэй. — Никакой денежной договоренности с Саори-доно у меня не было… Эта женщина — просто монстр какой-то! — так из мужчин веревки вить! А на кнопку фотоаппарата нажимала Сирахама Хонока — она и является владельцем фотографии. А поскольку она несовершеннолетняя… Так что под фотографией стоит подпись «Фотограф: Сирахама Х.» Но… — Кэнсэй хитро прищурился. — Мы тут с Хонокой-чан отдельный журнальчик замутили… с остальными фотками… Думаю, «Беретта» или «Новости оружия» наверняка захотят купить остальное… а если мы туда добавим фото в городском антураже…

— Вот как… Обязательно обсудим, Ма-сан. А могу ли я уточнить…?

— Клуб «Тагашима». — Кратко ответила Сигурэ, заставив Акисамэ страдальчески поморщиться. — Марш спать… ученица! Через два часа… «Ты спишь?».

— Хай, сэнсэй!

Из-под энгава не раздавалось больше ни единого звука, и Акисамэ даже встал на корточки, чтобы убедиться, что Мисаки, действительно, ушла.

— Удивительно! Ну, эти двое, — Сакаки ткнул пальцем в крону дерева. — Cудя по тому, что не дернулись, заметили. С ними все понятно. Но мы-то… Кэнсэй, неужели даже ты…?

— Ай, Сакаки, стар я уже! Ну шо ты таки меня застыдить хочешь! — Кэнсэй с интересом рассматривал пышногрудую очкастую девицу в школьной форме на обложке журнала. — Вообще. Ни следа. Ни ощущения! Безобразие! Эй вы, двое! Могли бы и предупредить! Мы тут все секреты жениха ей выболтали! Это не по-мужски… э-э-э… не по-товарищески!

— Апачай не стук-стук! — Пришел мгновенный ответ сверху. — Дятел — плохой птах! Дятел — суп!

— Анало… гично. Пф!

— Ну, давайте будем оптимистами, — Предложил Акисамэ. — Это ведь очень хорошо, что у нашего Кенчи такая… своеобразная невеста!

— … Которая, кстати, теперь знает, где в следующий раз будут убивать или калечить ее жениха… — Добавил Сакаки. — Сигурэ, ты не переборщила с откровенностью?

— Моя… ученица. Как хочу… так и издеваюсь. Не отдам! Моё!

— Дорвалась. — Определил Акисамэ. — Бедная Ми-тян…

— Ну-ну-ну! Не надо утрировать, Акисамэ! Ты таки знаешь, какой богатенький Буратино наш Кенчи? Во-о-от! Карабас Барабас таки очень мудро и дальновидно может пристроить свою Мальвину! — Кэнсэй говорил чуть громче, чем необходимо, с намеком посматривая куда-то в район кустов у забора.

«Ну, на обнаружение Старейшего я пока даже не замахиваюсь!» — Подумал Акисамэ, оборачиваясь в ту же сторону, куда повернулся Кэнсэй.

— Мррряу! — Точимару, совершенно невидимый в темноте, обозначил свое присутствие, потеревшись о хакама Акисамэ.

«Учиться, учиться и еще раз учиться!» — Вздохнул мастер джиу-джицу, наклоняясь и подхватывая сильно потяжелевшего в последнее время котенка.

— Какой же ты большой вымахал, Точимару-кун! Сигурэ, такой быстрый рост — разве нормально?

— Мэй-кун… сто пятьдесят… в неделю… И Апачай… подкармливает.

— Э-э-э… Миу, внученька… а что это?

Хаято Фуриндзи чуть недоуменно рассматривал бумагу с очень внушительной цифрой.

— Это счет, дедушка! За интернет!

— Но почему такая большая сумма? Триста шестьдесят восемь тысяч иен! Опять Кэнсэй себя в руках не держит! Не ожидал от него, не ожидал… А ведь у него такие красивые жены! Зачем ему эти порносайты!

— Ма-сан тут не причем, дедушка! Не надо наговаривать на бедного старого китайца! — Хаято даже крякнул от этих слов. — Это счет от «Иридиум» — их спутниковая система связи установлена на твоем «Красном Кролике».

— А-а-а! — Обрадовался Хаято, сообразив. — Ну, тогда этот счет надо отправить Кенчи! Это ведь он пользовался! Тем более, что и денежки у него, я краем уха слышал, теперь водятся, хо-хо-хо!

— Не получится, дедушка! Мы с Ренкой посмотрели договор на аренду судна, который был подписан с Кенчи: оплата услуг связи на яхте входит в стоимость договора!

— М-да… — Как-то странно улыбнулся Старейший… во всяком случае, Миу не смогла понять этой улыбки. — Видимо, он все-таки желает быть справедливым, хо-хо-хо!

— Кого ты имеешь в виду, дедушка? — С интересом спросила Миу.

— Мир. Который не перестает меня удивлять!

Глава 27

— Мы договорились, Шакти-сама?

— Вы понимать, Рю-доно, что решение сие — по согласию быть с Матерь наша?

— Конечно, Шакти-сама! Мы бы не обратились к легендарным Араин, если б не были уверены в решении вашей Покровительницы! Ведь дело касается не какого-то там невинного человека, а презренного Гасящего! Руки которого по локоть в крови! И, поверьте, это совсем не фигура речи! Я показывал вам только что видеозапись, прекрасная Шакти-сама! И вы сами все прекрасно видели!

«Что ж ты к „по локоть в крови“ не добавляешь „невинно убиенных младенцев“, хитрая узкоглазая ящерица!» — Хмыкнула про себя Шакти Рахманн.

— Я спросить Матерь наша! На кого перст укажет ее — смерть того!

«Как-то очень уж расплывчато… — Мысленно нахмурился Горо Рю, продолжая открыто любоваться — искренне, впрочем — индийской красавицей. — Хотя, большего от этой хитрой змеи ожидать глупо. Ну… будем надеяться на подарки»

— Примите сии дары, Шакти-сама! — Рю-горо с поклоном подвинул к Шакти богато украшенную черную лакированную деревянную шкатулку. — В знак нашего взаимопонимания и с надеждой на благосклонность вашей прекрасной Госпожи!

— О! — Шакти осторожно откинула крышку шкатулки и подняла один-единственный листок, лежавший там — Приятные слова! Щедрый дар!

«Люди такие смешные! — Подумала она. — Зачем нашей Госпоже доля от продаж „Ниссин Рамен“ в Японии? Однако, недешево оценили жизнь Сирахамы Кенчи… Пра-много-раз-дедушка мог бы гордиться — так дорого за его голову еще не отваливали! Инфляция, сэр!»

Шакти с вежливой улыбкой дождалась, когда Рю Горо и его старший сын покинут номер гостиницы, скроются в лифте и, наконец, дала волю чувствам — весело рассмеялась.

— Учитель, может быть нам открыть собственный маленький бизнес по многократному убийству Сирахамы? — Предложила Лин Ченг Шин, чем вызвала новый взрыв хохота.

Конферансье опять вещал что-то пафосное про дух боевых искусств, «прекрасный вечер, чтобы умереть», людей, положивших жизнь свою на алтарь искусства и готовых рискнуть…

Я не слушал этот поток сознания вообще — оратор не верил в свои слова… но голосом и интонациями владел виртуозно — зал неистовствовал. Зал верил.

Первым представляли Композитора. Парень в традиционном китайском костюме и… в ковбойской шляпе! И это — не все! Когда я на экране увидел лицо Композитора…

— Ниидзима. Тебе, конечно же, известно имя этого достойного китайского юноши?

— А? — Ниидзима недоуменно уставился на меня. — Зачем тебе?

— То есть ты не знаешь…? — Огорчился я.

Ниидзима поморщился:

— Дешевый развод «на слабо», Сирахама! Я и до этого не считал тебя особо умным, а уж теперь… Этого паренька зовут — Джет. А фамилия у него очень-очень редкая для Китая — Ли. Откуда ты, кстати, знаешь, что он — китаец?

— Прозрение, Ниидзима. Прозрение.

Вот так… Ну, а почему бы и нет. Если в этом мире есть Брюс Ли, почему бы и не быть другой знаменитости? Осталось дождаться встречи с «веселым Джеки» и будет «полный набор»! Ай, нет… для «полного набора» нужны еще несколько человек… начиная с того же Чака-наше-все-Норриса!

После Композитора представляли меня. Разумеется, ведь сегодня Черный Мотоциклист — впервые на Арене! А это — куда сильнее интригует, чем десятки раз виденный, привычный, «свой» Композитор.