Вещий. Разведка боем - Юрий Корчевский

Я вытянул руку с фонарем, подсветил. На полу валялись проржавевшие латы от полного рыцарского доспеха – панцирь, латная юбка, шлем с забралом, наручи, наплечники. В железных рукавицах – рукоять меча, а само лезвие от старости отскочило и лежало в стороне. Я с облегчением выдохнул – оказалось, все это время я не дышал, вытер рукавом пот со лба, да только еще больше вымазался грязью.

Я пролез через небольшую дверь в темное пространство, ногой отбросил рыцарские латы. Странно – как он сюда попал, этот рыцарь? И доспехи ведь не наши – явно немецкие, они такие носили. Русские витязи имели другую броню.

Я поднял светильник над головой, осмотрелся. Узкая камера с невысоким потолком, больше похожая на склеп. Кроме двери, через которую я прошел, виднелись еще три. Похоже, я попал в подземную «прихожую».

Наугад выбрав среднюю дверь, я потянул потускневшую бронзовую ручку на себя и отскочил в сторону. Не дай бог – еще сюрприз. Второго рыцаря в латах я не переживу – этот напугал до смерти, чучело огородное.

Ничего не произошло, за дверью был еще один ход, оттуда тянуло могильным холодом. Нет, пока не полезу – посмотрю, что за другими дверьми.

Я потянул еще одну ручку. Дверь легко открылась, как будто ее вчера смазали – даже не скрипнула. Я посветил. В центре небольшого отсека, также выложенного камнем, стоял стол, а на стуле перед ним сидел скелет в ветхой одежде. Череп с клоками седых волос лежал на столе, на скрещенных руках. Из спины торчал стилет. Явно не сам умер – помогли.

Становилось все занятнее – рыцарь в латах, стилет в спине у мертвеца… Не применяют стилеты у нас, заморское это оружие. Стилет имеет узкое, клинообразное лезвие о трех или четырех гранях. Им невозможно нарезать хлеб, срубить сучок – это оружие убийц. Пользоваться им любили в Испании и Франции.

Я решил осветить углы и увидел в одном из них сундук. Массивный, окованный полосами меди, с огромным навесным замком. Я ногой ударил по замку, и проржавевшая за долгие десятилетия железяка отвалилась.

Я поставил масляный фонарь на стол, откинул крышку сундука. Сундук был полон свитками пергамента. Я осторожно взял один из них, поднес к огню, развернул. Буквы поблекли от времени, однако прочитать можно – но только тем, кто знает латынь. Вот незадача!

Пергамент старый, с краев осыпаются частички телячьей кожи. Надо очень бережно вытащить на свет божий все манускрипты, не повредить. Сундук неподъемный – в нем, даже пустом, веса явно больше центнера.

В мешке нельзя – повредить пергамент можно. Остается одно – делать небольшие ящики, перекладывать манускрипты туда и так поднимать. И ящичков таких придется сделать не один и не два – много. Зато все рукописи целы будут.

Я прикрыл крышку сундука, вышел из комнаты и толкнул третью – последнюю дверь. Вот откуда тянуло сквозняком. Тут была самая большая камера – углы ее терялись в темноте, но воздух в ней не был застоявшимся – наверняка где-то имелась труба вентиляции. Вдоль стен камеры располагались стеллажи, а на них рядами стояли книги. Я снял одну, открыл. Не печать – рукописная вещь. А тяжелый фолиант – килограмма на четыре потянет. Я прикинул – да тут не одна тонна книг, чтобы их вывезти, целый обоз нужен.

Делать нечего: я прихватил с собой одну из книг – посмотрю дома, сунул ее за пазуху и тем же путем выбрался обратно.

– Ну чего там, боярин?

– Мертвецы.

Федька шарахнулся от меня, как от прокаженного, и перекрестился.

– Смелый ты, боярин.

– Это почему?

– Где мертвые в подземелье, там духи могут быть али еще хуже – демоны. Сроду в подземелье не полезу, человек – создание Божие и жить должен на земле, а не аки червь, в земле, солнца не видя.

– Так ведь по делу я, не по своему хотению.

– Все равно страшно.

– Знал бы ты, как я испугался, когда на меня мертвый рыцарь в латах напал.

– Ужасть какая, а ты говоришь – демонов нету. В церковь тебе сходить надо, от скверны да нечистого духа очиститься.

– После, Федька. Вот выполню тяготу, тогда и в церковь можно, а сейчас к плотнику едем.

Мы поскакали в мою деревню, благо – путь недалекий. Заказал я плотнику сделать ящики, пусть даже и березовые. Указал размеры – рукой, на глаз. А еще крышку дощатую, квадратную, со стороной в две сажени – надобно колодец закрывать. Не дай бог – человек оступится или зверь попадет. Сроку плотнику для исполнения заказа дал три дня.

Мы же с Федькой вернулись в город, и я на торгу заказал еще с десяток ящиков.

Через три дня Федька на мерине, запряженном в телегу, выехал в деревню, увозя из города новые ящики, замечательно пахнущие деревом.

– Скинь их у колодца, а сам в деревню – забери у плотника щит на колодец и еще ящики.

– Боярин, в подземелье не золото колдовское?

Я засмеялся:

– Это же сколько золота надо, чтобы все ящики наполнить? Мыслю – и у государя столько не будет.

– У государя больше, много больше.

– Откуда ведаешь?

– Знакомец старый на Белоозере служил, в охране казны государевой – он сказывал. А еще у нас в городе другая часть ее хранится, вот и думай.

Федька уехал, а я не спеша обогнал его верхом и подъехал к колодцу. Какие тайны еще хранит земля? Куда ведет еще один ход из колодца? Почему князь бросил книги и пергаменты, а не взял их с собой? Кто этот мертвец за столом со стилетом в спине?

Вопросов много, только боюсь – не на все я ответы получу.

Подъехал Федька, сбросил с телеги ящики. Я опустился в колодец, холоп спустил на веревке ящики и уехал в деревню за новой партией. Я же, как крот, перетащил ящики в подземелье. С чего начать – с манускриптов из сундука или с книг со стеллажей? Пожалуй, начну с книг – их удобнее укладывать.

За какой-то час ящики были полны, но я замучился их перетаскивать по узкому и низкому ходу в колодец. Появившийся Федька поднял ящики наверх, спустил в колодец новую их партию и помог выбраться мне.

Нет, так не пойдет, вдвоем мы умаемся. Мало того, что книги и манускрипты из-под земли вытаскивать надо, так ведь еще и в город их вывезти необходимо. Мы с Федькой до осени тут провозимся.

Я помог ему уложить в телегу десять ящиков, заполненных книгами.

– Ну, Федор, езжай в город, дома у меня разгрузишься. Только ящики на улице не оставляй: не дай бог дождь пойдет – все намочит.

– Нешто мы не понимаем, боярин.

Федор уселся на повозку, а я оседлал коня и поскакал в город. Однако у самых ворот повернул влево и вскоре остановился перед Спасо-Прилуцким монастырем. Привратник сразу же пропустил меня, хотя я и слова не успел вымолвить.

Настоятель монастыря был занят, и я с полчаса ожидал его на лавке в зале. Наконец он появился. Мы поздоровались, и я вытащил из-за пазухи прихваченную с собой книгу.

– Настоятель, не из той ли библиотеки, что ты ищешь, книжица?

Настоятель буквально выхватил у меня из рук книгу, уселся за стол, придвинул к себе поближе подсвечник с горящими свечами, бережно открыл книгу, перелистал. На мой взгляд, перевести и оценить все можно было не сразу.

– Это все? – осипшим от волнения голосом произнес он.

– Нет, за этим к тебе и приехал. Там, в подземелье, много книг. Я часть уложил в ящики – сейчас мой холоп на телеге их в город везет. Помощь твоя нужна – послушники пусть грузят да на поверхность поднимают, телегами сразу в монастырь везут. Маловато ящиков у меня, а навалом грузить нельзя, сам понимаешь – лет им много, от неосторожного обращения рассыпаться могут. Опять же – сейчас ведро, а если дождь пойдет? Нельзя возить будет, попортим книжицы.

Настоятель выслушал меня почти бесстрастно, волнение его выдавали лишь заблестевшие глаза. Савва вскочил и быстрыми шагами стал ходить по залу. Что-то я раньше за ним такого не замечал. Всегда спокоен – даже флегматичен. Неужели в манускриптах и книгах действительно есть что-то очень ценное?

Савва взял себя в руки, уселся, прокашлялся.

– А если смердов твоих задействовать?

– Телега в деревне у меня всего одна. Смердов привлечь можно, но если сейчас о найденной библиотеке никто не знает, то завтра будет знать весь город.

– И то правда, не подумавши сказал. Господи, что же делать-то? В монастыре тоже только одна телега – муки с города привезти, молочка.

– Савва, найди обоз с возчиками, но близко к подземелью их не подпускай. Я со своими боевыми холопами спущусь в подземелье, уложу книги в ящики и подниму их на поверхность. Телегой свезем с пригорка, там рощица рядом есть – за нею послушники или монахи и перегрузят ящики в нанятый обоз. Пусть на каждой телеге по послушнику или монаху сидит, чтобы обозники ненужное любопытство не проявляли. Вот никто и знать не будет – ни возничие, ни монахи, ни послушники, – откуда груз, что в ящиках. А уж где книжицы хранить, да кто до них допущен будет – потом тебе решать.