На шаг сзади - Хеннинг Манкелль

В начале сентября ему неожиданно позвонил Леннарт Вестин. К тому времени дознание уже было закончено и материалы переданы Турнбергу. Был обычный рабочий день, Валландер как раз допрашивал молодого парня, избившего своего отца. Это был какой-то долгий и унылый разговор, причем Валландер никак не мог понять, что же там на самом деле произошло. Наконец он сдался и попросил Ханссона заменить его. Закрыл за собой дверь и пошел к себе. И тут позвонил Вестин. Спросил, не хочет ли Валландер его навестить. Валландер уже забыл, что Вестин и раньше предлагал ему приехать. Он хотел отказаться, но почему-то поблагодарил и сказал, что приедет, хотя был уверен, что из этого ничего на выйдет. Но все же они на всякий случай договорились на конец октября. После этого Вестин звонил еще пару раз – напоминал. И вот он собрался и поехал.

Они договорились, что Валландер подъедет на Фюрудден к шести часам. Вестин должен был за ним подъехать. Он собирался погостить у Вестина до воскресенья.

Валландер в глубине души был благодарен Вестину за его предложение, хотя и немного смущен. Ему никогда или почти никогда в жизни не приходилось близко общаться с малознакомыми людьми. К тому же осень выдалась тяжелой, как никогда. Он все время думал о своем здоровье боялся, что его может хватить удар, и увещевания доктора Йоранссона его нимало не успокаивали. Казалось бы, все шло неплохо – уровень сахара в крови снизился, он похудел, стал более или менее соблюдать диету. Но все равно у него часто возникало чувство, что все это уже поздно. Иногда находило дурное настроение, когда ему казалось, что он уже зажился на свете – при том что ему не было еще и пятидесяти. В любую минуту сыграет горн – и все кончено.

Он свернул на стоянку в гавань. Дул сильный ветер, в стекла машины летели капли дождя. Он поставил машину на том же самом месте, что и тогда. Выключил мотор и прислушался к шуму прибоя. Время приближалось к шести. Наконец, он увидел в море белый топовый огонь, чуть позже – и бортовые, красный и зеленый. Это был Вестин.

Он вышел из машины, взял чемодан и пошел к причалу.

Вестин вышел из рубки, и Валландер сразу вспомнил его приветливую улыбку.

– Добро пожаловать, – закричал он, сложив руки рупором. – Жена уже ужин приготовила!

Он принял у Валландера чемодан. Валландер неуклюже вскарабкался на катер. На ветру он сразу замерз. Явственно холодало.

– Приехал все-таки, – добродушно проворчал Вестин, когда они уселись в рубке.

И в эту секунду Валландер удивился – чего он боялся? Ему вдруг стало очень хорошо на этом уходящем во тьму катере.

Вестин заложил крутой поворот, и Валландер чуть не упал. Когда они вышли из гавани, стало сильно качать. Катер с глухими стонами проваливался между волнами.

– Вы не боитесь моря? – спросил Вестин.

Насмешки в его голосе не было.

– Конечно боюсь, – честно сказал он.

Вестин прибавил обороты. Валландер почувствовал такое блаженство, что даже сам удивился.

Никто не знает, где он. Никто не будет ему звонить. Первый раз за очень долгий срок он ощутил покой.

На следующее утро он проснулся в шесть часов. Побаливала голова – накануне они хорошо приняли. Валландер чувствовал себя у Вестина совершенно как дома. Двое детей, приветливых и немного застенчивых, жена Вестина, которая сразу приняла Валландера как старого друга. Рыбный ужин, кофе, виски. Дети вскоре ушли спать, за ними последовала жена. А они долго еще сидели за столом, пока в бутылке почти ничего не осталось. Время от времени Валландер выходил во двор облегчиться. Дождь прекратился, но, как он заметил еще на пристани, похолодало. По-прежнему дул ледяной ветер, но Вестин сказал, что к утру должно стихнуть.

Ему постелили на зимней веранде. Они разошлись в два часа. Он долго лежал, вслушиваясь в завывания ветра. Ему ни разу не вспомнился ни Ларстам, ни его сотрудники. Даже родной Истад он не вспоминал.

Хотя он проспал всего часа четыре, но чувствовал себя совершенно выспавшимся. Вставать не хотелось. Он лежал и таращился в темноту. В семь он встал, оделся и вышел во двор. Вестин оказался прав: было совершенно тихо, но термометр за окном в кухне показывал ноль. Небо было затянуто тяжелыми низкими облаками. Он спустился по тропинке к морю. Пахло свежестью и водорослями. Он поднялся на утес и посмотрел на море. Катер Вестина стоял в небольшом заливе, защищенном как от северного, так и от южного ветра. Над горизонтом медленно разгоралась светлая полоска. Начинало светать. Он услышал шаги – по тропинке шел Вестин.

– Спасибо за вчерашний вечер, – сказал Валландер. – Мне давно не было так хорошо.

– Я слышал, как ты встал, – улыбнулся Вестин. – Ничего не имеешь против небольшой морской прогулки? Я хотел кое-что тебе показать.

– Что?

– Один островок в дальних шхерах.

В руке у Вестина был пластиковый пакет.

– Кофе я захватил, – сказал он. – Жаль, виски больше нет.

Они пошли к катеру. Светлело очень быстро. Свинцовая вода была подернута легкой рябью. Вестин включил реверс, развернулся и направил катер в открытое море. Острова попадались все реже, и они были уже не такими зелеными. Просто торчащие из воды угрюмые утесы, покрытые птичьим пометом. Вестин показал на одинокий остров и заложил поворот. Катер миновал отмель с мягко перекатывающимися по ней волнами. Вестин подошел к острову с юга.

– Тебе придется спрыгнуть, – сказал Вестин. – Тут к берегу не подойдешь. Я пока лягу в дрейф. Ты допрыгнешь?

– Если свалюсь, придется меня вытаскивать.

– Если пойдешь на запад, увидишь развалины. Собственно, даже не развалины. Только фундамент. Раньше здесь жили люди. Как им это удавалось, для меня до сих пор загадка. Мои предки. Молодая пара, они жили здесь в конце восемнадцатого века. Как-то в октябре, вот как сейчас, внезапно начался шторм. А у них стояли сети, надо было их спасать. Лодка перевернулась, и оба погибли. Утонули. А у них были маленькие дети. Одного взяли на воспитание родители тетки. Его звали Ларс Ульсон. Один из его внуков сменил фамилию на Вестин. Так что я его прямой потомок.

Он разлил кофе и продолжил:

– Тебе стоит туда сходить. По-моему, Швеция начинается именно здесь. И кончается. Смотря откуда смотреть.

Они выпили кофе. Катер слегка покачивало на пологих волнах. Потом Вестин осторожно подвел катер носом к выступающей скале, и Валландер прыгнул. Ему повезло – он даже не поскользнулся на мокром камне. Катер сразу отошел назад. Вестин вышел из рубки.

– Можешь не торопиться, – крикнул он. – Я подожду.

Прибрежные скалы местами густо поросли лиловым вереском, кое-где во впадинах между утесами виднелся густой ольшаник, но в основном – голый камень. В расщелине лежал птичий череп. Он шел на запад, иногда скользя на мокром граните, когда мох проседал под его тяжестью. За одним из густых ольшаников он увидел небольшой залив. Огляделся. Вот они, эти развалины, о которых говорил Вестин. Катера отсюда не было видно. Стояла тишина, если не считать чуть слышного бормотания прибоя. Он тут совсем один. И в то же время в центре невидимого круга. В том месте, откуда, чем дольше смотришь, видно все дальше.

Здесь и начинается Швеция, подумал Валландер. Вестин был совершенно прав. Начинается и кончается. Остров, все поднимающийся и поднимающийся из моря, медленно и незаметно. Шведские скалы.

У него захватило дух, непонятно отчего. Он попытался представить, как здесь жили люди. На краю земли, на одиноком острове, в ветхом деревянном доме, в бедности и лишениях.

Здесь начинается Швеция, и здесь она кончается. Он действительно находился в центре чего-то, чему сам не мог придумать названия. Если историю представить себе в виде ландшафта, то отсюда он мог, поворачиваясь во все стороны, видеть ее целиком.

Чуть к северу от развалин хижины поднимался утес, очевидно самый высокий на острове Он нашел глазами самый пологий склон и полез наверх. Несколько раз он скользил, порвал штанину, но в конце концов все же забрался на самый верх. Катер, качавшийся в заливе, отсюда казался совсем маленьким. Он огляделся. Открытое море, с севера и востока – рифы и отмели. На юге и западе все теснее и теснее толпились острова… Одинокие морские птицы то взмывали, то скользили вниз на воздушных потоках. И ни суденышка, ни паруса – яхты в преддверии холодов уже перекочевали на зимние стоянки. Пустой фарватер, бакены словно статуи в закрытом на зиму музее.

Валландер чувствовал себя словно внутри высокой дозорной башни. Идеальное место, чтобы принять решение. Остров и море – отступать некуда.

Скоро ему стукнет пятьдесят. Большая часть жизни прожита. Вернуться назад и начать все сначала невозможно. Несколько лет назад он еще колебался – может, уйти из полиции, выбрать другую профессию? Служба безопасности на крупном предприятии, к примеру. Он даже стал вырезать объявления, уже почти решился, а потом их все изорвал. Теперь он твердо знал, что от себя не уйдешь. Он полицейский, и он останется полицейским. Он никогда не уедет из Истада. Еще как минимум десять лет он будет сидеть в своем кабинете. Потом закроет за собой дверь, уйдет на пенсию, а что будет дальше – этого ему знать не дано.