Грешница и кающаяся. Часть I - Георг Борн

Никакие просьбы и жалобы не помогали молодой женщине. Никто не обращал внимания на ее призывы. Даже старый слуга, приносивший по вечерам скудную пищу, и тот не отзывался на ее просьбы, считая сумасшедшей. Да и действительно, не была ли Маргарита в таких условиях близка к сумасшествию? Неудивительно, если бы эта несчастная от отчаяния сошла с ума в заточении. Испытания, которым подвергалась Маргарита, превосходили человеческие силы!

Однако войдем в тюрьму и посмотрим, куда злоба и бесчеловечность забросили несчастную женщину.

Барон с аббатисой спешили к башне по скрытой разросшимся кустарником аллее. Пойди принц по более отдаленной дороге, и следы ног на снегу выдали бы жестокую тайну.

Дойдя до башни, Шлеве и Леона направились не в ту дверь, возле которой неожиданно потухла лампа принца, а к решетке, которая образовала узкий проход вдоль стены. По другую ее сторону был пруд. Ветви деревьев скрывали небольшие ворота. У барона был от них ключ, и он без труда открыл замок. Старая крутая лестница вела наверх, откуда снова послышались тихие жалобные стоны.

Шлеве оглянулся, прислушиваясь. Ему показалось, что возле пруда в кустах что-то шевелится, и хотя он был уверен, что в этот час никого не может быть, насторожился.

— Пойдемте скорей, ведь время не ждет! — торопила его аббатиса, и камергер пошел вперед по узеньким ступенькам.

На лестнице было темно, и как бы опасаясь за свою прелестную спутницу, камергер вдруг остановился и схватил ее за руку.

Темнота и уединение возбуждающе действовали на него — этот человек пользовался каждым случаем, чтобы удовлетворить свою жажду наслаждений.

— Не беспокойтесь, я иду за вами! — Леона резко высвободила руку.

Шлеве вошел первый в комнату, слабо освещенную лунным светом, струившимся через решетчатое окно. Посреди комнаты, воздев кверху окоченевшие руки, стояла Маргарита.

Комната, где несчастная находилась уже почти два года, была узкой и небольшой. Она была пуста, только у стены, по другую сторону которой что-то удерживало принца, стояла постель.

Почти два года Маргарита в отчаянии билась о стены этой тюрьмы. Руки ее были изранены. Порой силы покидали ее, и она часами лежала без сознания, но чаще рыдания и стоны исторгала ее измученная душа. Они-то и слышались в лесу.

Но никто не являлся на ее призывы. Ворота открывались только для сурового насупленного человека, который раз в день приносил ей еду.

Долгие часы простаивала она у оконной решетки в надежде увидеть живую душу! Но увы! Казалось, все избегали окрестностей пруда.

Так и на этот раз она стояла у окна, ломая в отчаянии руки, как вдруг заметила под деревьями какую-то тень. Она стала следить за ней и вскоре догадалась, что это человек. Только она решила подать ему знак, надеясь на помощь, как отворились ворота, и она узнала камергера, которого смертельно боялась, и монахиню.

Маргарита отшатнулась от окна, ужас сковал ее.

— Вот посмотрите, благочестивая сестра,— проговорил Шлеве, указывая на несчастную,— на последствия греха! Я вырвал эту несчастную из рук мирских судей и грубых тюремных служителей и дал ей убежище в этой отдаленной башне. Но былая греховная жизнь и упреки совести помрачили ее рассудок.

— Вы сделали все возможное для спасения этой заблудшей. Она здесь ограждена от искушений.

Маргарита действительно смотрела так странно, как будто ничего не понимала. Она откинула дрожащими руками свои длинные распущенные волосы, как бы прислушиваясь к тому, что говорили посетители, а потом вдруг разразилась разрывающим душу смехом, который перешел в отчаянные рыдания.

— Пойдемте,— сказала монахиня,— она погибла. Теперь мы дадим насладиться этим зрелищем князю Монте-Веро,— тихо прибавила она.

— После того, как он сам падет,— добавил Шлеве.

— Да. Он должен увидеть крушение всех своих планов и умереть на их развалинах. В скором времени я доставлю вам документы, очень важные для нас. Собственно, именно из-за них я и пришла к вам.

— Я догадался об этом, сударыня,— Шлеве запер дверь башни.— Я был уверен, что ваше посещение не случайно, и горю нетерпением узнать, что это за документы.

Продолжая разговор, аббатиса и камергер скрылись в темноте аллеи.

В одной из последующих глав мы узнаем содержание этого важного документа.

XXXVIII. КРОВАВАЯ ЖЕРТВА РЕВНОСТИ

На следующий вечер принц стоял, глубоко задумавшись, возле высокого окна в своей комнате. Его что-то мучило с тех пор, как он услышал жалобные стоны в парке. С некоторых пор Вольдемар не доверял своему камергеру.

После того как он, поддавшись наущению Шлеве, пренебрег прекрасной Маргаритой ради графини Понинской, его душа не находила покоя. Он чувствовал, что даже здоровье его пошатнулось. Перед ним все чаще вставал милый образ Маргариты, так искренне его любившей! Когда барон заключил благочестивый союз с графиней, сделавшейся аббатисой, принц не поверил искренности этой выставленной напоказ перемены.

В свете нередко можно было наблюдать переход от грешной жизни к усердному покаянию. Но это делалось обычно в преклонных летах, с приближением смерти. Такое благочестие отнюдь не было тяжким искуплением за прошлую жизнь.

Принцу претило деланное благочестие, которое все больше и больше укоренялось при дворе. Он уединился и старался избегать своего камергера.

Проницательный барон был прав, утверждая, что теперь принц был несравненно более расположен к простой девушке из народа, которую он принес в жертву своей прихоти и потом оттолкнул.

Вольдемар винил во всем себя одного, но он прекрасно понимал, какую роль сыграл во всей этой истории Шлеве, и потерял к нему всякое доверие.

С мыслями о Маргарите смотрел принц на обнаженный парк, как вдруг жалобный крик снова достиг его ушей! Казалось, он поджидал его — рядом на стуле были приготовлены шинель, шпага и фуражка. Он живо оделся и незаметно проскользнул в боковую дверь. Он решил один, без провожатых, дознаться причины этого крика. Входя в парк, Вольдемар вспомнил, что у него нет ключей. Достать их не составляло труда, но прежде он решил напасть на след этих таинственных звуков, которые мучили его и днем и ночью.

Удалившись от дворца и убедившись, что его уход никто не заметил, Вольдемар остановился. Пока он стоял в раздумье, крик о помощи повторился. Теперь он был убежден, что крики эти принадлежат измученному человеческому сердцу и исходят со стороны пруда. И принц направился к башне. Ночь придавала ей таинственность.

Вдруг Вольдемару послышались тихие шаги, и хотя он был свободен от предрассудков и суеверий, невольный трепет охватил его. Темная ночь, мрачный старый замок и таинственные крики — все это не могло не настраивать на определенный лад. Он вынул шпагу, приблизился к решетке. И тут увидел позади башни еще одну дорожку и человеческую фигуру у берега пруда. Вольдемар встал в тень под стеной.