Рим. Прогулки по Вечному городу - Генри Мортон

Наметив себе кого-нибудь, музыкант несколько секунд перебирал гитарные струны, прежде чем запеть. Особой скромностью он не отличался, и некоторые из его песен были неприличны, а иные носили явно оскорбительный характер. Во всяком случае, я однажды видел одного толстого римлянина вне себя от гнева, хотя его друзья были в восторге. Обычно певца встречали восторженным ревом.

Среди всех этих «темных лошадок» отмечу одного посетителя, который приходил сюда так же часто, как и я. Это был крупный и жизнерадостный человек. Он выделялся среди итальянцев своими светлыми волосами и усами, а также тем, что пиво предпочитал вину. Выяснилось, что он старший сержант швейцарской гвардии.

Другой завсегдатай, с которым мы время от времени распивали графинчик вина, был человек, ответственный за очистку и поддержание фонтанов на площади. Он рассказал мне, что фонтан, который находится справа, если стоять лицом к собору Святого Петра, на шестьдесят лет старше, чем другой. Сквозь падающую воду можно рассмотреть герб Боргезе, Павла V, — орел в короне на спине дракона, в то время как левый фонтан украшен гербом Альтиери, Климента X, — перевернутой пирамидой из шести звезд. Должно быть, площадь выглядела странно с одним фонтаном, и Климент X, который все время чувствовал, что чего-то не хватает, вероятно, решил нанести завершающий и восстанавливающий симметрию штрих. Я сказал своему приятелю, что более поздний фонтан кажется как раз старше, чем более ранний, и он объяснил мне, что его обдувает северный ветер, tramontana, и холодный воздух очень повлиял на камень. А его сосед больше защищен от ветра. Еще он поведал мне, что вода, извергаемая фонтанами, здесь, на площади Святого Петра, — из озера Браччано, что в сорока милях от Рима. Она поступает на Яникул и, оросив Ватиканские сады, вырывается на свободу в разнообразнейших фонтанах и после своего триумфального выхода на поверхность впадает в Тибр.

— У вас есть трудности с фонтанами? — спросил я.

— О да! — ответил он. — Угри!

Огромное количество угрей, сказал он, обитает в озере Браччано, и в определенный период года миллионы мальков несутся по трубам в Рим и потом засоряют фонтаны. В его обязанности входит очищать от них трубы. Туристы бывают так разочарованы, когда струя вдруг дрогнет и фонтан перестанет быть. Без фонтанов площадь кажется какой-то незавершенной, безжизненной.

Старший сержант швейцарской гвардии, жизнерадостный и приветливый человек, хорошо знал историю своего рода войск. Оказалось, что сейчас считается, что Рафаэль, а не Микеланджело нарисовал эскизы этой формы с разрезами, хотя ни тот ни другой не изобретали ее. Мода на разрезы и одежду «пузырями» распространилась по всей Европе, когда швейцарцы разбили герцога Бургундского в 1476 году. После сражения ландскнехты изорвали на лоскутья шелковые палатки и латали свои изодранные камзолы и чулки. Они возвращались домой с одной ногой желтой, другой — зеленой, полмундира было белым, полмундира — голубым. Сначала люди смеялись над этими лохмотьями, а потом такой стиль начал распространяться среди аристократии, пока любой предмет туалета не стали разрезать, чтобы в прорезях красовалась полоска яркого и насыщенного цвета. Возможно, Юлий II попросил Микеланджело или Рафаэля смоделировать знаменитую красно-желто-голубую форму как раз для того, чтобы сделать швейцарских наемников менее разноцветными.

Швейцарской гвардии только один раз представился случай умереть за папу: во время разграбления Рима Бурбоном в 1527 году, когда все, кроме двенадцати человек, полегли на площади, у собора Святого Петра, храбро защищая Ватикан от явно превосходящего в численности противника.

Полная численность швейцарской гвардии — сто двадцать человек, и они набирались из четырех католических кантонов Швейцарии: Унтервальдена, Люцерна, Ури и Швица. Рекруты должны были быть неженатыми, от восемнадцати до двадцати пяти лет, ростом по крайней мере пяти футов одиннадцати дюймов и, разумеется, католиками. До поступления в гвардию рекрут должен был пройти хотя бы предварительное обучение в швейцарской армии. Полковник, подполковник, майор, капитан и два лейтенанта гвардии — все они должны были быть офицерами швейцарской армии.

Мой новый знакомый также сказал мне, что швейцарцы получают пенсию после десятилетней службы, и она выплачивается в швейцарских франках. Большое значение придается муштре, и первое, чему новобранец обязан научиться, это правильно держать восьмифутовую алебарду и, приветствуя папу, грациозно опускаться на правое колено, держа алебарду в правой руке строго перпендикулярно полу. Я спросил у сержанта, передается ли по наследству обычай служить в швейцарской гвардии, и он ответил, что да. Мало кто из гвардейцев, сказал он мне, учит итальянский, они обычно живут своей собственной маленькой колонией. Когда гвардейцы не на службе, они надевают простую одежду и бродят по Риму, неотличимые от туристов, и, более того, эти люди, которых фотографируют чаще, чем кого-либо, иногда тоже берут с собой фотоаппараты!

Однажды вечером в ресторанчике поднялся небольшой переполох, когда курица, сидевшая в зарослях вьющегося винограда, не удержала равновесия и свалилась в чью-то тарелку спагетти. Последовала увлекательная погоня, птицу поймали, полагаю, для того, чтобы на следующий день подать в виде polio in padella.[111] Никакой закон не запрещает держать кур в нескольких ярдах от собора Святого Петра или, если такие законы и существуют, их никто не соблюдает. Это очень характерно для Рима, который так быстро вырос, но в котором осталось много укромных сельских уголков. Мне показался знаменательным тот факт, что преемников святого Петра иногда по утрам будит крик петуха.

Из всех уголков Рима ни один не может значить для англичанина больше, чем госпиталь Святого Духа рядом с собором Святого Петра. Это огромное здание эпохи Возрождения на западном берегу Тибра, между мостом Виктора Эммануила и Понте ди Ферро. Ворота перед крыльцом со сводчатой галереей в летний день часто бывают открыты, и, заглянув внутрь, вы видите палату с рядами белых кроватей и полом, находящимся на уровне тротуара улицы. На стене, выходящей на Тибр, написано название улицы — Lungotevere in Sassia. Слово «Сассия» — это испорченное Саксия, пришедшее из VIII века, когда благочестивые англосаксонские короли основали приют, который разросся в первую в Риме английскую колонию.

Она была известна как Schola Anglorum или Burgus Saxonut; и слово «burgus», которое происходит от саксонского «burh», все еще сохраняется в этом районе в итальянской форме «borgo». Практически каждая улица, ведущая от замка Святого Ангела к Ватикану, это borgo. Есть Борго Пио, Борго Сан-Анджело, Борго Санто-Спирито, Борго Витторио, Борго Анджелико и другие. Но как только вы выходите за пределы этой небольшой области, улицы опять становятся итальянскими via. Borgo — это память о тех днях, когда область вокруг бывшего собора Святого Петра представляла собой собрание тевтонских поселений, устроенных здесь новообращенными бывшими варварами.