Упрямица - Эллен Марш

– Извините, – прохрипел он. – Я не хотел причи­нять вам боль, Дэнни, поверьте. Но вы должны сказать мне, в чем тут дело.

– Мисс Рэйвен не хотела, чтобы вы об этом знали.

– Но ее здесь нет! – закричал Шарль.

Дэнни колебалась. Шарль едва сдержался, чтобы не встряхнуть ее. Как бы он ни любил старушку, плевать он хотел на все приличия, если от этого зависела жизнь Рэйвен!

– Святая кровь! – прорычал он. – Вы скажете или нет?

– У нее… ребенок, сэр, – со слезами на глазах прошептала Дэнни.

– Ребенок?! – Шарль опешил. – Какой ребенок?

– Ее ребенок, – прошептала старушка. – Поэто­му мисс Рэйвен и упала в обморок. Она сама о том даже не догадывалась. И очень расстроилась, когда я ей сказа­ла. Я уверена, что она поэтому и убежала.

– Но почему, ради всего святого, она не сказала об этом мне? – воскликнул Шарль, рухнув в соседнее кресло.

– Она не хотела, чтобы вы знали. Она была увере­на, что вы решите жениться на ней только ради ребенка.

Шарль неожиданно расхохотался.

– О, могу себе представить, как ей ненавистна мысль, что я женюсь на ней из жалости! Ну так вот, Дэнни, она была не права. Даже если бы она не была беременна, неужели она могла поверить, что я отпущу её в Корнуолл и отдам этой мерзкой жирной свинье – сквайру Блэкберну?

– Но как она могла догадаться об этом? – взвилась старушка. – Вы с ней практически прекратили разгова­ривать после приезда из Лахора!

Широкие плечи Шарля поникли; он прекрасно пони­мал всю справедливость упрека.

– Рэйвен однажды заявила, что у меня нет сердца. И была права, Дэнни. Я так долго жил без любви, что мне проще всего заставить себя забыть то, с чем иначе нет никакого сладу. Очень страшно признаться самому себе, что полюбил. Гораздо легче было игнорировать Рэй­вен. Удобнее было молчать и даже убедить себя, что она и так презирает меня из-за всего случившегося… В об­щем, я убедил себя, что выручил ее и теперь мы квиты. Но в глубине души прекрасно понимал, что Рэйвен и в голову не приходило обвинять меня в своих несчастьях… Однако так легко было убедить себя в этом, лишь бы не признаваться, что только моя невыносимая гордость и надменность разлучили нас.

Дэнни молчала. Шарль хмыкнул, заметив на ее изму­ченном лице сочувствие и боль.

– О, не волнуйтесь, я уже поумнел! И решил, что немедленно признаюсь Рэйвен в своих чувствах!.. Только Рэйвен уже нет, и все это не имеет никакого значения… Слишком поздно…

– Взгляни-ка, дружище!

Дэнни и Шарль разом подняли глаза. В каюту во­рвался Дмитрий, усталость которого вдруг сменилась ки­пучей энергией. Он, как и капитан, не сомкнул глаз со времени исчезновения Рэйвен, но сейчас у него даже по­ходка изменилась – стала пружинистой, как прежде. Он бросил на стол перед Шарлем небольшой сверток.

– Я купил это у торговца на базаре. Он поджидает за дверью. Только аккуратнее с ним, ладно? Он немного нервный тип, но ему есть, что рассказать нам.

Шарль быстро развязал сверток. Его лицо вдруг вы­тянулось, пальцы задрожали. Дэнни охнула и поднесла руки к груди – она узнала любимые перламутровые гребни Рэйвен, которые были на ней в день исчезновения.

– Так где ты их раздобыл?

– На базаре. Вот, познакомься с Хаджидом Има­мом. Он расскажет тебе все, что знает.

Дмитрий открыл дверь, но на пороге так никто и не появился. Ухмыльнувшись, он на секунду исчез за дверью и появился снова, ведя за руку старого индуса, на котором были лишь полинявшие шаровары. Торговец, бросив на Шарля всего один взгляд, поспешно попятился, но Дмит­рий не отпустил его.

Шарль, к удивлению Дэнни, обращался со стариком с удивительным терпением и тактом. Он перепробовал несколько диалектов, прежде чем заговорил на языке, понятном старику. Торговец оживился и даже принялся жестикулировать, вращая своими черными миндалевид­ными глазами. Шарль и Дмитрий молча слушали его рассказ, а ничего не понимавшая Дэнни нервно покусы­вала пальцы.

Наконец Хаджид Имам замолчал. Шарль вложил в смуглую ладонь старика золотую монету. Торговец рас­кланялся, несколько раз пробормотав «салам», затем су­нул руку в карман и вытащил маленький кожаный мешочек, который преподнес Шарлю с величайшей торжествен­ностью. Это, объяснил он, подарок от него почтенному саибу. Если это средство употреблять разумно, то оно и в старости сохранит сексуальную силу саиба.

Шарль вежливо поблагодарил старика. Дмитрий же сложился пополам от смеха, едва за Хаджидом Имамом закрылась дверь.

– Надеюсь, тебе все эти фокусы ни к чему? – сказал он отсмеявшись. – Почтеннейший Имам должен был сообразить, что вряд ли тебе угрожает потеря мужс­кой силы!

– Дмитрий, оставь свои шуточки. Вышли, пожалуй­ста, поисковые партии. Я хочу, чтобы они немедленно выследили этого Камаля. – Лицо Шарля приобрело без­жалостное и грозное выражение, как у готового к бою хищника. – А когда его найдут, то никто не должен и пальцем коснуться его, понятно? Оставьте его мне.

– О, капитан, вы нашли Рэйвен?! – воскликнула Дэнни, как только Дмитрий вышел.

– Нет. Но, кажется, мы теперь знаем, кто похитил ее. Шарль прошел к тазу с водой, снял рубашку и начал поливать себя холодной водой, чтобы взбодриться.

– Торговец Имам получил гребни от туркапо имени Камаль, который наводит страх на все побережье. Он появляется здесь несколько раз в году. Никто не знает, откуда он, собственно, родом, однако он периодически проводит здесь несколько дней и исчезает. Все в Карачи боятся его, но я заверил мистера Имама, что если этот пес замешан в похищении Рэйвен, то… больше он никогда никому не причинит неудобств.

– Так он не сказал, у него мисс Рэйвен или нет? Шарль покачал головой.

– Он только рассказал мне, что в его будочку при­шел этот турок, предложил купить у него гребни Рэйвен и назвал свою цену. Кажется, он частенько приносит подо­бные безделушки и женские украшения на продажу, когда бывает в Карачи. Он продавал их не только Имаму, но и многим другим торговцам. А теперь извините меня, Дэнни, но я отправляюсь за этим турком.

В маленьком рыбацком порту и прилегавшей к нему деревне, где все знали друг друга в лицо, сыскать вы­сокого турка в развевающемся белом одеянии было со­всем нетрудно. К. тому же он совершенно не собирался прятаться. Турок по имени Камаль бесстрашно бродил по базару среди обменивающихся товарами мужчин и женщин. В отличие от жителей Карачи он не останав­ливался, чтобы обменяться сплетнями или выменять что-нибудь. Казалось, турок ходил вдоль прилавков без всякой цели.

Дойдя до конца площади, Камаль свернул в длинную узкую аллею и съежился, укрываясь от завихрившейся между домами пыли. В конце аллеи он внезапно остано­вился, потому что путь ему преградили человек шесть мо­ряков, вооруженных тяжелыми дубинками. Они появились внезапно и тут же окружили его. Турок оглядел их, глаза его забегали, как у хорька; он мгновенно почуял опас­ность. Да, неприятность состояла в том, что это были англичане. Он старался не иметь с ними дел, потому что считал их напыщенными дураками, доверия к которым испытываешь еще меньше, чем к конокрадам, – ведь все, что их заботило, это как можно быстрее набить свои карманы золотом и расширить торговлю и влияние Брита­нии во славу королевы англези – Виктории.