Позови меня трижды… - Ирина Дедюхова

— Они с ночью поехали в морг на опознание, — безжизненно ответил ей Бобка. — Потом они поехали с Таней к Тереху. Потом Терех приказал нам сваливать к родителям. Я детей к отцу отправил, а сам тут остался… Я, Катя, Раю жду…

Катя положила трубку и поняла, что за гадость всем она сделала накануне. Кого-то уже убили. Наверно, Кузьку… Которого никогда и не жалко было. Вроде бы. Но вот когда это делают напрямую из-за тебя, то земля уходит из-под ног, хотя точно знаешь, что мама с Машей уже трясутся на автобусе по дороге в деревню…

Катя села у старого круглого стола, обхватила голову руками и стала просто ждать. А потом, когда раздался звонок в дверь, она просто настежь открыла ее и рухнула на руки, едва успевшему подхватить ее Тереху…

ВАЛЕТ ЧЕРВЕЙ

Валет червей означает мысли червонного короля. Но король почему-то далеко… Его почему-то не видно даже. Зато нам раскрыты все выпавшие восьмерки, они до конца раскрывают значение этой карты для пасьянса. Восьмерка пик возвещает скорую смерть близкого человека, восьмерка треф — очень неприятный разговор, а восьмерка бубен это подтверждает и уточняет, что разговор денег касаться будет. Видишь, эти три восьмерки почти соединились, значит, говорят об одном и том же. Ну, и как такое понять? Будет грубый разговор, в ходе которого, кто-то из близких как бы потеряет близкого человека или даже нескольких… Может, сам потом руки на себя наложит? Чо-то я с таким раньше не сталкивалась… Да! Вот эта восьмерка червей, лежащая в сторонке, с червонным валетом означает сердечный разговор, а туз червей говорит, что это будет объяснением в любви.

— Боже мой, как все переплелось, как все запуталось! И теперь вы, господин Терехов, у нас, оказывается, богатый мужчина! Прошу прощения за вчерашнее, — ворковал Люська, стряхивая пепел в вазу, подаренную Валентине Петровне на пятидесятилетний юбилей.

— Слушай, давай без подъебов! — крикнул ему раздраженный Терех, уже пожалевший, что пригласил этого козла на толковище.

Рая с Катькой сидели на диване, Татьяна устроилась рядом с Терехом за столом. В доме пахло сердечными каплями, поэтому о старухах Кате решили пока не говорить.

— Надо нам приехать к этому мудаку на его презентацию с надежными людьми! — безапелляционно заявил Люська. — Другого пути просто нет! И устроить им мочилово, пока они не устроили его нам! Но… Вам всем там показываться просто нельзя. Вас узнают. За зимовку у Катюшки я обязуюсь таких людей отыскать! Не надо на меня так пялиться, молодой человек! А то глаза выдеру, станешь обычным безглазым мудаком! Но нужны деньги! А у меня денег нет, я на ремонт потратился! Вот господин Терехов мог бы за услуги Екатерине Васильевне подкинуть. Все-таки не каждый день с ее легкой руки владельцами таких фирм становятся.

— Ты зачем это сделала, Катя? — зло спросила упорно молчавшую Катьку Татьяна. — Ты всех нас подставила, всех! Хотела, поди, Валерочку от тюрьмы освободить в случае проверки? Ты ведь у нас всю жизнь за Валерочку держалась! Ты за свою жизнь решила Тереху отомстить!

Терех посмотрел на Катьку, — лицо у нее было совершенно как в его сегодняшнем сне. Потом он вспомнил, что она вообще удивительно мало говорила за все время, которое он ее знал. Катя подняла на него заплаканные глаза, и он понял, что не Валерика она спасала, а топила именно его, как когда-то чуть не утопил ее он. Терех растер виски и, рубанув, по столу ребром ладони, рявкнул: "Хватит! Кончай базар! Три тыщи баксов у меня есть!"

— Ну-у, — разочарованно протянул Люська. — Три тысячи это совершенно несерьезно!..

— Так у нас ведь не Москва все-таки, а Карташов — не депутат, — рьяно включилась в торговлю Раиса. — Тысяч пять зелеными, наверно, и стоит-то всего! В трамвае слышала, что за директора обогатительной фабрики всего три тысячи взяли, а за директора рынка, женщина там была, вроде, четыре тысячи, но это вместе с шофером. Начальника КРО вообще, говорят, задаром пришили. Я полторы тысячи добавлю — так что должно хватить, даже, если за срочность попросят! Что зазря людей в заблуждение вводить!..

Пятеро странных мужчин пытались как можно комфортнее разместиться в старенькой белой «Копейке». Каждый, прежде чем залезть в машину, совал в нее свой огромный черный баул, а те, кто разместился там до него, начинали нетерпеливо и возмущенно стонать и повизгивать.

Катя стояла вместе с Люськой и приземистым импозантным мужичком у замызганной машины. Терех курил поодаль у забора, зло глядя на Катьку, по своей давней привычке тут же прилипшую к ним.

— Мы, Люсенька, взяли эту старушку, потому что нас у «Тьери» Владленчик будет на мерсе ждать. А Белоснежку придется бросить врагам, — сказал мужичок, надевая светлые лайковые перчатки. — Мальчики! Не ссорьтесь! Все надеваем перчатки, чтобы не было отпечатков! На переднем сидении сядет Олежек, он в прошлый раз сидел в серединке! Ах, Люсенька, какой же ты отчаянный! — подозрительно дрогнул у него командирский голос, — Всем говорил, что заводишь, чуть ли не семейную жизнь, а тут же схлестнулся с мафией. Ну, давай простимся перед боем.

Мужик поправил шелковый нашейный платочек, обнял Люсю, привстав на цыпочки, и приник к нему губами. Из машины ему тут же закричали: "Жан! Ну-у, я тебя умоляю! Сколька-а можна-а! Ты ведь уже простился! Не тяни время, Жано!"

Жано с повлажневшими глазами оторвался от Люси и, церемонно поклонившись Кате, пошел к машине, поправляя кобуру из гладкой оранжевой кожи подмышкой.

— Люся, ты уверен, что они смогут что-то сделать с Карташовым? Может, не надо, а? Они ведь камикадзе, мы же их на смерть посылаем! — зашептала Катя Люське.

— Поворкуйте, голубки! Пока! — выгнув с заднего сидения, крикнул какой-то странный парень с фиолетовой головой и темно-коричневыми губами.

— Пока-пока! — радостно завизжал Олежек с переднего сидения. С красной головой и в желтой рубашке он был необыкновенно похож на яркую жизнерадостную морковку.

Жано надел черные очки, включил зажигание и, сосредоточенно кивнув Люське, начал выруливать с пустыря. За ним, радостно вереща, очки надела вся его команда. Но очки у всех были веселенькими — желтенькие, розовые, с тонкими металлическими дужками. Окна в машине были открыты, и все, кроме Жано, с улюлюканьем высунули из машины руки в колечках и перстнях с воинственными жестами. У Кати на миг закружилась голова, и ей представилось, что она смотрит какой-то идиотский цветной фильм про итальянскую мафию. Настроение у нее было невыносимо ужасное. Только что они с Люсей собрали эту фантастическую команду, чтобы порешить ее мужа. И почему-то она тогда подумала, что вот Маша окончательно вырастет и, конечно, узнает, почему ее папа уже никогда не вернется из командировки, она такая дотошная… Интересно, а она после этого разговаривать с ней навсегда перестанет?