Убийца - Олег Бубела

Попадания в ряды наших воинов не приносили пока потерь, амулеты справлялись, но спустя несколько десятков секунд раздался один крик, затем второй… В моих амулетах стала кончаться сила, поэтому я понял, что больше медлить нельзя и нанес удар. Сформировав предельное количество лезвий, которые я смог удержать, я наполнил их силой и швырнул в кочевников, буквально выкашивая первые ряды врага по всему фронту. Наверное, нужно было взять немного выше, подумал я, видя, как кочевники, разрезанные вместе с лошадьми, падают на землю. Оценивая потери степняков, я понял, что они ограничились всего двумя тысячами. Первая была уничтожена мной, над второй общими усилиями поработали лучники, но только конницу врага это не остановило. Спотыкаясь о трупы, слегка замедлив ход, кочевники все же неумолимо приближались. До встречи осталось всего несколько секунд…

На левом фланге в это время эльфы соревновались со степняками в меткости стрельбы, явно ведя в счете, а гномы успели сделать несколько залпов из своих арбалетов, уменьшив число надвигающихся всадников примерно на пять сотен. Выдвинувшись вперед еще немного, я снова сформировал сотню лезвий, так как на большее не хватило энергии, извлеченной из моих запасов, и послал их вперед, теперь внеся поправку в направление удара. Это принесло больший результат, чем вышел в первый раз. Плетениям не требовалось растрачивать энергию на лошадей, поэтому они срезали только головы степняков. Больше пяти сотен разом упали с лошадей, лишившись такой важной части тела, а я внезапно понял, что появилась новая проблема - я не могу так быстро извлекать из своих запасов огромное количество силы, чтобы наполнить ей свои плетения. Мне нужно несколько десятков секунд, чтобы прийти в себя после грандиозного ее расхода.

Так что мне пришлось обломаться с расчетами и напрасными мыслями о том, что я смогу уничтожить весь центр конницы, прежде чем та достигнет нас. Все, что мне удалось - это лишить ее двух тысяч всадников. Но и на этом я предполагал, что атака захлебнется и надеялся, что мы получим небольшую передышку, которую возьмут кочевники, чтобы вновь сгруппироваться, но во вражеском войске вновь просигналили рожки, и вперед двинулась пехота, чтобы поддержать гибнущую конницу. И в этот момент последняя, не смотря на все мои усилия, наконец, достигла нас.

Удар был страшен. Гномы с трудом удержали строй, эльфам пришлось туговато, они начали нести потери, сменив луки на мечи, а наша пехота почти не пострадала, так как половину добравшихся до нее всадников из первых рядов уничтожили мои Кэльвы. Но эти ряды были далеко не единственными. За ними подходили все новые и новые. Конницы было много, и те несколько тысяч, что полегли в первые минуты, не смогли полностью остановить ее, но хотя бы замедлили. Испуганные лошади, лишившиеся всадников, мешали наступающим, поэтому на нас наваливались не лавиной, а небольшими группами, что облегчало работу лучникам и пехоте. Разбрасываясь лезвиями, я старательно уничтожал центр, не размахиваясь на большое количество, но точными ударами сея вокруг себя смерть.

Внезапно я ощутил опасность, выпрыгнул из седла и стремительно бросился в сторону. На том месте, где только что находилась моя лошадь, расцвел огромный костер, пышущий жаром, поглотив нескольких оказавшихся поблизости кочевников. Маги вступили в игру! Порадовавшись, что я успел отойти подальше от строя, так что наших не задело ударом, я рванулся вперед, расчищая пространство впереди себя воздушными таранами, лезвиями, каменными молотами… Я летел вперед, понимая, что только так могу отвлечь магов на себя, потому что им сейчас нельзя сосредотачиваться на войске Мардинана, ведь у наших совсем нет защиты против них. Но я ошибся в своих предположениях. Позади меня ухнуло еще несколько разрывов и в рядах бойцов Мардинана расцвело еще два похожих огненных цветка, поглотивших разом десятки воинов.

Мгновением спустя, повинуясь интуиции, я прыгнул в сторону, сбивая с ног несколько пеших кочевников. Плетение, которое активировалось в том месте, где я находился секунду назад, представляло собой нечто вроде разрывной гранаты, только мощнее раз в десять. Оно прошило мелкими энергетическими осколками все пространство в радиусе тридцати метров. Поднявшись с трупов кочевников, которым "повезло" оказаться в этом радиусе, я порадовался, что моя защита была рассчитана и на физическое воздействие, а потому выдержала и практически не пострадала.

Рванувшись вперед, я вновь услышал, как сзади рвануло. Напрягаясь, как только возможно, и чувствуя стук крови в голове, я создавал сотни различных плетений и разбрасывал их в стороны от себя, буквально смерчем проносясь по войску кочевников, оставляя за собой коридор, усеянный трупами. Внезапно в голове что-то щелкнуло, и я опять почувствовал вкус крови во рту, но не переставал все увеличивать темп создания смертоносных плетений, понимая, что чем больше я сейчас смогу уничтожить врагов, тем больше наших сможет остаться в живых. На следующий удар, пришедшийся прямо по мне, я не обратил внимания, сформировав новое защитное плетение, взамен того, что было буквально изорвано на мне неким подобием воздушных резаков.

Спустя долгих тридцать секунд я прорвался сквозь армию кочевников, наградив последние шеренги тремя плетениями гигантских огненных шаров, которые уничтожили разом около четырех сотен человек, превратив тех в головешки. Открыв рот, чтобы иметь возможность вдохнуть немного воздуха, потому что из моего носа хлестала кровь, я кинулся к обозу, где ярко сияли защитные плетения, закрывающие фигуры двух магов одного постарше, а другого помладше. И тут меня пронзила дикая боль, как будто раскаленный штырь впился мне в правый глаз. Потянув за бьющийся в агонии канал в моей ауре, я понял, что бывший наемник Валик умер, получив стрелу в глаз. Что ж, начались потери, подумал я, отпрыгивая в сторону от слаженного удара двух магов, который заставил буквально взорваться почву позади меня и хлестнуть камнями в спину. Все-таки я сумел привлечь их внимание.

Я даже мог бы вспомнить, как их зовут, но не стал напрягаться, а просто бежал к ним, чтобы их уничтожить. Краем глаза я заметил, что человек невысокого роста, стоявший рядом с ними, вдруг повернулся и бросился прочь. Поняв, что это Викерн, я швырнул огненный мяч ему вдогонку, но тот бессильно срикошетил о щит, поставленный старшим. И тут меня снова скрутила дикая боль, на сей раз подарив впечатление, что мне вонзили меч в горло. Я споткнулся, но все же сумел выровняться и не упасть. Странно, но эта моя задержка мне немного помогла, так как земля передо мной превратилась в вязкое желе, куда я чуть было не вступил. Перепрыгнув эту громадную лужу слизи, которая даже на вид казалась очень липкой, я кинулся дальше.

Все сокращая расстояние, я достал Черный клинок, и, когда до магов осталось не больше пятидесяти шагов, метнул его в старика. Невероятно, но тот быстрым движением смог увернуться, а в ответ хлестнул меня огненной плетью, которую я просто перепрыгнул. Мой же кинжал бессильно вонзился в бок одной из повозок. Понимая, что наскоком взять не получилось, я наградил его одним из плетений Селена, и оценил его защиту, о которую оно разбилось, даже не причинив повреждений. Второй маг тоже не остался в стороне и швырнул в меня плетение сети. Но тут я уже знал, как на нее нужно реагировать, так как сталкивался не раз и успел к этому подготовиться.

Сформировав плетение, насыщенное характерной энергией, которое в точности повторяло человеческую ауру, я снабдил его формой, основанной на защитном коконе, и толкнул вперед, прямо в центр сети. Моя задумка увенчалась успехом, сеть свернулась, обхватив моего голема и подарив мне несколько секунд, за которые я успел отразить два плетения старшего, и послать в младшего огненный смерч. Ого, отметил я, выдохнув, а это плетение отнимает неоправданно много сил, и во второй раз я его быстро применить не смогу, а жаль, потому что смерч захватил младшего мага и сосредоточил на себе все его силы.

И тут мне опять по каналу, связывающему меня с Орхеном, донеслась волна боли. Похоже, что ему отрубили руку. Но на этот раз мне досталось не кратковременное ощущение, а вся прелесть полного контакта. Краем своего сознания я нырнул в его тело и продолжил орудовать левой рукой, в то время как в своем теле продолжал осыпать старшего разнообразными плетениями, выясняя степень его защиты. Все они отражались ей, не причиняя особых повреждений, а то, что удавалось разрушить, тут же восстанавливалось. Нет, я не думал, что это плетение было сильнее моего, которое я недавно изобрел. Просто я не знал таких плетений, которые могли бы пробить его.

Разрубив степняка надвое своим клинком в теле Орхена, я понял, что долго мне так не протянуть, потому что из обрубка руки, срезанной у самого плеча, хлестала кровь. Поэтому я воткнул рядом с собой меч и схватился за флягу с лимэлем, зубами выдернув пробку и плеснув жидкость на рану. Но не успел я поднести ее к губам, как четверо кочевников накинулись на меня, молотя саблями. От двух я сумел увернуться, выронив флягу и подхватив меч, но третий полоснул меня по ноге, практически отрубив ее. Уже падая, я вонзил в него меч и тут четвертый прекратил мои страдания, с размаху рубанув по шее.