Дракула. Последняя исповедь - Крис Хамфрис

Влад не мог сжать ее горло так, чтобы заглушить отчаянный вопль. Елизавета вцепилась в его руку, стараясь оттолкнуть ее. На этой ладони у Дракулы осталось только четыре пальца. Он испытывал боль всякий раз, когда действовал ею, поэтому отпустил женщину.

Она прижалась к противоположной стене. В слабом свете луны, проникающем под деревянную крышу башни, блеснула сталь клинка. Князь вытащил кинжал.

— По-моему, ты в первый раз собираешься прикоснуться ко мне. — В голосе княгини звучала глубокая, непередаваемая горечь.

Она стояла в самом дальнем углу башни, но в отчаянии снова стала кричать, обращая свой зов к огням турецкого лагеря, мерцающим за спиной Влада:

— Отец, помоги мне! Приди скорее! Дракула бежит…

Князь с кинжалом в руке бросился вперед, она быстро рванулась в сторону. Ноги женщины запутались в подоле длинной ночной рубашки. Елизавета покачнулась и упала в проем между двумя каменными контрфорсами. Та сила, с которой жена убегала от мужа, увлекла ее вниз.

Влад схватил женщину за край ночной рубашки, но изувеченная рука держала не так крепко, как прежде. Елизавета упала. Высота донжона достигала роста шести взрослых мужчин, если поставить их друг на друга. Он был возведен над горным ущельем, поэтому несчастная еще долго катилась вниз по камням и дико кричала, пока мрак пропасти, открывшейся внизу, не поглотил ее окончательно.

Влад неотрывно смотрел вниз, в темноту, до тех самых пор, пока не стих последний стон. Он услышал, как топоры снова начали свою монотонную работу, повернулся и быстро спустился по лестнице в комнату.

Князь собрался в дорогу быстро, всего за несколько секунд. Он хорошо помнил, сколь непривередлив беглец, как мало нужно человеку в изгнании, поэтому взял с собой только то, без чего обойтись не мог, что с годами стало неотъемлемой частью его самого. Коготь дракона покоился в ножнах, укрепленных за спиной. Кольцо власти сверкало на уцелевшем мизинце. Знамя Дракона, заботливо сложенное Ильей, лежало в седельной сумке.

Задние ворота замка выходили на северный склон горы. Он был настолько крутым, что над ним даже не выстроили башню. Человек мог подняться на этот склон или спуститься с него только очень медленно и осторожно, цепляясь руками за камни. Далеко внизу виднелась извивающаяся ленточка реки Аргес, серебрящаяся в лунном свете.

Влад посмотрел вниз, потом поднял голову и взглянул на бастионы замка. Воины, оставшиеся на стенах, смотрели оттуда на него. Они беспрекословно слушались своего князя. Причиной этому был не только страх, но и любовь. Люди на стенах понимали, почему с Дракулой могут отправиться только десять человек, которые стояли теперь вокруг него. Влад тоже прекрасно отдавал себе отчет в том, что их клятва верности потеряет всякое значение, как только князь-беглец и его сопровождающие достигнут равнины. Они будут вправе позаботиться о себе по собственному усмотрению. Некоторые, может быть почти все, выберут жизнь. Турки всегда с радостью брали пленных и обращались с ними хорошо, как со своими овцами или другим скотом. Хотя Влад не был уверен в том, что такая жизнь придется по вкусу его витязям, остающимся в замке и жаждущим отмщения.

Потом он взглянул на тех людей, которые уходили с ним, на пастухов, которым предстояло показать им путь, и в последнюю очередь — на своего сына. Глаза юноши сверкали, как и его собственные. Влад видел в них себя. Точно в таком же возрасте он гордо скакал на коне рядом с отцом, направляясь на встречу с турецким султаном. Дракула тогда не скрывался от неизбежного, напротив, стремился к нему, к своей судьбе. Взглянув в глаза сына, Влад понял, что ничего не изменилось. Он и теперь готов был двинуться ей навстречу.

Одиннадцать взрослых мужчин и один юноша спускались по склону горы. Их сопровождали удары топоров и громкое карканье ворон. Самый крутой участок пути закончился, когда они достигли пещеры. Оттуда к реке вела узкая извилистая тропа. Там, как и говорили пастухи, беглецов дожидались стреноженные лошади. Это были не боевые кони, а обыкновенные рабочие лошадки. Их копыта закрывала мешковина. Князь и его люди сели верхом и двинулись вслед за пастухами из Арефу, которые показывали им путь вдоль берега реки. Они двигались почти бесшумно.

Вскоре валахи достигли места, где русло реки поворачивало. Горы, окутанные темнотой, вздымались впереди, закрывая собой долину, а позади возвышался замок Поэнари, все еще хорошо различимый.

Влад повернул лошадь, остановился и поднял голову. В темном небе над замком месяц изогнулся наподобие турецкого лука. Нижним концом он почти касался бастионов. Когда Дракула был чуть старше мальчика, который только что проехал мимо него, он впервые взошел на отцовский трон, вскоре потерял его и поклялся, что вернет. Это была клятва молодого, горячего сердца. Теперь, когда князь был старше и груз множества разочарований давил на его плечи, он не обещал почти ничего ни себе, ни Господу Богу.

Влад ударил лошадку шпорами — увы, это ведь была не Калафат — и двинулся в темноту.

Глава сорок третья

ИЗМЕНА

Брашов, Трансильвания, шесть недель спустя

— Как я выгляжу?

Стойка и Илья только пожали плечами. Один из них не мог говорить, другой просто не смел, но само это пожимание довольно ясно выражало их мысли. Воевода Валахии на встрече с посланцами короля Матьяша и советом города Брашов должен выглядеть великолепно, как и положено князю.

Оба хорошо знали, что у Влада есть прекрасный наряд, сшитый из черного шелка. Князь заказал его в тот самый день, когда прибыл в Брашов. Обнова была готова уже через неделю. За нее заплатили жители города, которые просто не смели ни в чем перечить Владу. Они хорошо помнили, как он гостил у них три года назад и не скупился на огонь и колья.

Однако сегодня прекрасный костюм остался висеть в шкафу. Дракула предпочел надеть доспехи. Он даже не позволил Стойке убрать с них зазубрины, не разрешил смыть грязь и засохшие пятна крови, которые выглядели как ржавчина.

Влад только улыбнулся, заметив, сколь красноречивым было молчание его товарищей. Он хорошо знал, как устроены человеческие мозги, а Илья и Стойка об этом даже не задумывались.

Дракула прекрасно понимал, что если он появится перед городским советом и посланцами венгерского короля в наряде, достойном придворного франта, то они увидят в нем всего лишь еще одного претендента на престол, который просит у них войска и денег, дабы вернуть потерянный трон. В доспехах же, к тому же изрядно потрепанных в сражениях, Влад предстанет перед ними воином, причем не проигравшим, а готовым биться с неверными. Ведь война совсем не закончилась, а только утихла на время. Доспехи напомнят и еще об одном его умении, о том, что он делает лучше всего остального. Князь Валахии умеет убивать.