Демон из Пустоши - Виктор Фламмер (Дашкевич)

Он велит здесь все переделать. Никаких отдельных «рабочих кабинетов Императорского дива» больше не будет. Даже когда Императорским дивом станет наивный идиот из Пустоши – пусть довольствуется каморкой, как у главного дива в Управлении. И хватит с него. Лучше будет помнить, кто хозяин.

Раздался стук, и зашел врач. Кантемиров молча протянул ему руку.

Когда врач ушел, он выпил кофе с круассанами, почитал свежие новости и только после этого вернулся в зал вызовов. Див по-прежнему стоял на коленях в кругу. И едва удостоил хозяина взглядом, когда тот зашел.

Кантемиров приблизился и нарушил узор.

– Выходи, – велел он.

Див послушно вышел из круга.

– Ты, наверное, гадаешь, что я буду делать дальше. Ничего особенного, просто зачитаю тебе правила, которым ты теперь станешь подчиняться. Ты ведь еще помнишь времена, когда каждый новый хозяин оглашал черту свои правила? Конечно, помнишь. Но, думаю, тебе давненько не приходилось их слушать. Ты же у нас вечно был на особом счету. Да и ограничений для колдунов навыдумывали слишком много, теперь любой приказ можно счесть служебным нарушением. Даже если просто велеть почистить сапоги.

– Содержать в порядке форменную одежду хозяина входит в обязанности дива, – спокойно поправил его Владимир.

– Я разве разрешал тебе говорить? – картинно вздохнул Кантемиров. – Что ж, пожалуй, стоит начать. На колени. Ты же помнишь, как див обязан выслушивать правила?

Тот опустился на пол.

– Хорошо. Голову вниз. Глаза в пол, руки за спину.

Наблюдать, как заносчивая тварь повинуется, было чистым удовольствием.

– Через час Совет. Ты должен быть к нему готов. Итак, первое и главное правило: ты никогда не должен поднимать взгляд на человека. Смотреть будешь в пол, как тебе и положено. Понял?

– Понял, – бесцветным голосом ответил див.

– Добавляй «хозяин».

– Понял, хозяин.

– Хорошо. Тогда слушай дальше. Стоять или ходить ты должен позади, в шаге от меня за левым плечом. Без моего разрешения никуда не отлучаться. Исключение – прямой приоритет. И запомни, чем больше вы, твари, стоите на коленях, тем лучше. Это приучает вас к покорности. Поэтому всегда опускайся на колени, если ждешь меня и не занят выполнением приказа. Понял?

– Да, хозяин.

– И последнее правило. Ты должен молчать, пока я не задал тебе вопрос. Не смей открывать рот без моего разрешения. Это ясно?

– Да, хозяин.

Голос дива не изменился. Но что-то в его тоне не понравилось Кантемирову. Он вынул из галстука длинную серебряную булавку и воткнул строптивцу в ухо на всю длину. Тот даже не моргнул.

– Вот так и ходи, – усмехнулся Кантемиров. Он знал, что хоть Владимир и не показывает виду, серебро в голове причиняет ему сильные страдания. – Заодно это отвлечет тебя от мыслей о том, как обойти мои приказы. Иди за мной.

Див поднялся и молча последовал за ним, как и было велено, в шаге за левым плечом.

Зайдя в кабинет, Кантемиров оставил Владимира в приемной и потребовал обед. Он очень устал и хотел немного отдохнуть перед Советом.

Растерянное выражение на лице девчонки добавило ощущения праздника к этому, и без того безусловно удачному, дню. Эта, с позволения сказать, «императрица» настолько привыкла полагаться на своего «защитника и помощника», что, когда он, глядя в пол, не ответил на ее вопросы, полностью потерялась и только ошарашенно моргала глазами. Слегка запинаясь, она попросила князя разрешить Владимиру говорить, но Кантемиров, улыбнувшись со всей возможной светскостью, извинился и заверил, что обсуждаемый вопрос к защите ее величества прямого отношения не имеет, поэтому в комментариях Императорского дива не нуждается. Бедняжка попыталась было спорить, но ее голос моментально потонул в шуме общих дебатов.

Кантемиров кожей ощущал благодарные взгляды членов Совета. Еще бы. Многие ненавидели Владимира, но не смели даже намеком высказать своего отношения. К тому же все присутствующие прекрасно понимали, для чего князь Булгаков приставил к племяннице своего верного пса вместе с кукольным беспомощным колдунишкой.

Под конец заседания императрица робко поинтересовалась, какие меры будут приняты для ее защиты. Наивная попытка позволить Императорскому диву хоть как-то поучаствовать в обсуждении. Князь милостиво позволил Владимиру заговорить, но в середине первой же фразы состроил недовольное лицо и велел замолчать, пояснив, что план дива бестолков и никуда не годится, а надлежащие меры Главный колдун представит вскоре и сам. Владимир покорно осекся, не смея поднять глаз. Совет ликовал. Кто-то даже коротко зааплодировал.

А каким беспомощным стало лицо дурехи! Они-то с дядей были уверены, что Владимир справится с новым хозяином так же легко, как и с прочими колдунами Управления. И им было невдомек, насколько князь Кантемиров отличается от других колдунов.

Он проглядел пару томов из личного дела Владимира и знал, что тот сдавал своих хозяев за нарушения. Безусловно, пронырливый див смог бы и нового хозяина обойти со временем. Но времени у него не будет. А потом дело останется за малым.

Изрядно потеряв в своих позициях, князь Булгаков согласится на новую сделку. И у Софьи после сегодняшнего разгрома на Совете не останется выбора: она выйдет замуж за сына князя. А когда по-настоящему древний род возвысится и Кантемиров станет свекром императрицы, Совет будет ему не указ. Да и не нужен он будет, этот Совет. Без шума и не привлекая внимания его распустят.

Жаль, что самому не получится жениться на Софье. Но он уже женат, и подданные не примут развода будущего монарха ради восхождения на престол. Да и Томилины, из чьего рода происходила его супруга, не простят такого развода. А их поддержка пока еще нужна. Но ничего, как только Софья родит наследника, положение Кантемировых станет незыблемым.

Сопровождаемый ухмылками и перешептываниями членов Совета, Владимир, не поднимая глаз, вышел из зала вслед за Кантемировым. Было понятно, что правила князя призваны продемонстрировать его силу и власть. Он играл на публику, показывая, как ловко ставит на место зарвавшегося дива. Но Владимира мало волновали самодовольство князя и злорадство Совета. Князь был прав: он сотни раз выслушивал и выполнял разнообразные правила, намного более подробные и изощренные, не чета жалким трем пунктам, которые придумал Кантемиров. Даже странно, что правил так мало и они такие простые. Наверняка есть еще что-то, что стоит за действиями князя. Но думать было тяжело: серебряная игла, воткнутая в голову, вызывала боль и туманила разум. Это тоже было привычно. Иногда ему неделями приходилось выполнять необходимую работу с вбитым в тело серебром – хозяева часто наказывали подобным образом. Да и сейчас важнее