Демон из Пустоши - Виктор Фламмер (Дашкевич)

– Вы имеете в виду – у человечества? Если мы перестанем строить козни друг против друга, то есть. Вы же помните историю. Восставшие в октябре 1917 года чуть не победили, хотя на нашей стороне был значительный перевес и колдунов и дивов. А с тех пор человеческое оружие шагнуло намного дальше. Я многое смог сделать при помощи одного гранатомета. А дивы… даже если их и удалось как-то объединить, по слаженности действий им далеко до людей, несмотря на все наши дрязги и неурядицы. В случае глобальной войны колдуны разных стран объединятся… Но лучше бы до такого не доводить. Что там досточтимый князь Кантемиров?

Императрица криво усмехнулась:

– Звонил князю Булгакову уже дважды. Утром состоялось собрание Совета, где было принято единогласное решение – немедленно передать ему должность Главного колдуна.

– Это нам на руку. Интересно, на что он рассчитывает, если в сговоре с Распутиным состоит действительно он.

– Он заносчив и очень высокого мнения о себе и своих талантах. Возможно, надеется подчинить Распутина.

– Кузя, – послышался из кухни голос Мончинского, – если ты освободился, помоги, пожалуйста.

– Ага. – Кузя бросился на кухню и через минуту показался оттуда с подносом в руках. На нем красовались тарелки с аккуратно нарезанными бутербродами. Следом появился Владимир с чашками, блюдцами и кофейником. Замыкал шествие Мончинский, неся блюдо, на котором возвышался яблочный пирог.

– Мы решили, что стоит перекусить перед дорогой, – улыбаясь, сказал он.

– Отличная идея.

Все расселись за столом. Императрица попробовала кофе.

– Очень неплохо. И должна заметить, что у вас весьма уютно, граф.

– Не жалуюсь, – довольно ответил Аверин, – одна из причин, почему я не хотел бы никуда переезжать.

Послышался протяжный вздох. Все повернулись к Мончинскому, и тот, глядя в свою чашку, слегка виноватым тоном пояснил:

– Вспомнил, как мы здорово сидели в этой гостиной вечерами. Виктор Геннадьевич приходил… жаль, что его сейчас нет с нами.

Аверин об отсутствии Виктора жалел не слишком. Еще не хватало вмешивать друга во всю эту историю. Помочь он все равно ничем не смог бы. Но стоит позвонить ему. Пусть отправит жену и детей куда-нибудь в безопасное место.

Если таковые места вообще останутся. Эх, знать бы, где случится нападение… И на что оно может быть похоже.

– Скучаете, Сергей Дмитриевич? – улыбнулась императрица.

– Ну… да, наверное. То есть… Карьера – это замечательно, и я очень благодарен… всем… за все… Но мама здесь. И госпожа Любава Вазилисовна… – добавил он и покраснел.

Императрица перевела взгляд на Владимира. Тот сосредоточенно доедал бутерброд.

– А ты? Не скучаешь по Управлению?

Див некоторое время молчал, а потом медленно проговорил:

– Стать Императорским дивом и служить вам – большая честь. Я очень горжусь, что выбрали меня. И стараюсь наилучшим образом выполнять свою работу.

– Но?.. – императрица приподняла бровь.

– Но мне тоже нравились вечера в этой гостиной. И работа здесь.

– Ты имеешь в виду, как ты ошивался у нас в доме под видом защиты? – оскалился Кузя. И все засмеялись.

– Нет, – спокойно возразил Владимир и взял с блюда кусок пирога, – я имею в виду то время, когда меня пригласил Гермес Аркадьевич. И свою службу в Управлении.

– Мы поняли, Владимир, – снова улыбнувшись, проговорила императрица, а потом внимательно посмотрела на дива: – Скажи мне, не прибегая к дипломатичным формулировкам про честь или долг. Если бы ты мог выбирать. Сам. Кем бы ты хотел быть?

– Следователем Управления, – не задумываясь, ответил Владимир и откусил кусок пирога.

– Я, между прочим, тоже хочу носить орла и быть следователем Управления, – вздохнул Кузя, – но Гермес Аркадьевич не хочет туда идти. А без него меня не возьмут.

Он состроил комичную жалостливую мордашку, и все снова рассмеялись.

Глава 12

Глядя на осунувшееся лицо выскочки Мончинского и темные круги под его глазами, Кантемиров почти не скрывал своего презрения и иронично кривил губы. Не исключено, что мальчишка проплакал всю ночь. Да и сейчас выглядел так, будто вот-вот разревется. Конечно же, колдунишке среднего пошиба очень не хочется расставаться с такой синекурой, как должность Главного придворного колдуна. При дворе любой отлично знал, что сам молодой недотепа ни на что не способен, всем заправлял его див. И этот див давно уже был костью в горле. Хитрый и самоуверенный, он вертел своим хозяином как хотел. И ладно бы только хозяином. Совет тоже попал под его влияние. Да и эту худосочную провинциалку он моментально прибрал к рукам, так что она ему натурально в рот заглядывала. Кантемиров не удержался и хмыкнул, представив, как именно новый Императорский див завоевал «доверие ее величества». Монашка она, как же.

Нет уж, хватит! Сегодня правлению дивов придет конец. Да, предыдущий Императорский див был силен и опасен, но благодаря героическому идиотизму графа Аверина с ним даже разбираться не пришлось. Эх, если бы Кантемиров узнал раньше, кто правит страной! Тогда один звонок в Академию решил бы все проблемы, и не пришлось бы прибегать к помощи этих отвратительных существ. Но ничего. Так даже лучше. Осталось совсем немного – избавиться от досадной помехи.

«Досадная помеха» стояла на коленях в круге. Голову опустить див даже не удосужился, хорошо еще не хватило наглости торчать в алатыре во время обряда в полный рост. Ошейника на нем больше не было. С этим, по крайней мере, мальчишка Мончинский смог справиться самостоятельно.

Кантемиров пренебрежительно махнул рукой:

– Все, можете идти, Сергей… как вас там… Дмитриевич.

И отвернулся, наслаждаясь своим триумфом. Совсем чуть-чуть – и главное препятствие будет устранено.

– Ну что ж, приступим, – перестав сдерживаться, он широко и довольно улыбнулся и шагнул к Владимиру.

Ощущать язык твари на своей коже было настолько омерзительно, что Кантемиров, прежде чем начать читать заклинание, отвернулся. Обряд кормления кровью, пожалуй, был самым противным в работе колдуна, но, к сожалению, без него не добьешься повиновения. Князь произнес первые слова заклинания, повелевая твари принять демонический облик. Но, к своему удивлению, почти не почувствовал касаний ее языка, поэтому повернулся и тут же нахмурился. Проклятый див слизывал его кровь с такой демонстративной гримасой отвращения, что она отчетливо читалась даже на его поганой волчье-птичьей морде. Как будто это была не кровь колдуна, а помои! Злость закипела в груди, но Кантемиров сразу подавил ее. Пусть в последний раз продемонстрирует свой характер. Для него уже все кончено. Так что его глупые ужимки вызывают только жалость.

– Достаточно. – Кантемиров с облегчением выдернул руку и зажал рану. Швы ему наложит медработник, сам он терпеть