Прыжок - Мартина Коул

Бенджамин вышел из камеры в коридор, чтобы все могли слышать его слова, и произнес покаянным тоном:

— Вы помните, у нас как-то были уроки драмы?

— Ну и что? — враждебно спросил мистер Борга.

— Помните, их прервали из-за того, что, как обнаружилось, один пожизненник слишком козырял перед учителем драмы?

Теперь рассмеялся даже мистер Борга.

— Ну, да. Я помню это, Бенджамин.

— Ну так вот: все стойки были заперты в постановочной комнате, не так ли? А этот прекрасный розовый диван и два кресла, обитые дралоном, просто так стояли там никому не нужные. Вот я и подумал: а почему бы мне не забрать их? Хотя, конечно, диван не очень подходит к моей камере…

Мистер Борга буквально взревел от хохота:

— …Я тебе не верю, черт побери! Я в этой тюрьме уже двадцать лет, а ты умудряешься поразить меня! Так вот почему Эрик пригласил нас на чай и взглянуть на свои долбаные картины, да?

Бенджамин энергично затряс головой.

— Вам следовало посмотреть, как мы пытались затащить этот хлам в крыло. Да так, чтобы вы не увидели и не услышали нас, мистер Борга. Вот уж где была настоящая потеха! Нам требовалось протащить барахло мимо камеры Эрика и мимо всех! Представляете, мы тащили диван на цыпочках! Именно так.

Мистер Борга хохотал, чуть ли не впадая в истерику.

— Можно, я оставлю гарнитур у себя?

Вытащив огромный белый платок, мистер Борга промокнул глаза от слез и громко сказал:

— Конечно, можно, Дейвс. Любой, кто сумеет утянуть что-нибудь, прямо у меня из-под носа, заслуживает того, чтобы оставить все, что бы он ни раздобыл. Иисус Христос, это перейдет в фольклор! Дралоновый трехместный гарнитур! Это даже побивает рекорд тех семи мешков муки, честное слово!

Во всем отделении были скатаны металлические шторы, с треском открывались банки с пивом, а смех раздавался весь день.

Охранники знали, что Бенджамин и его гарнитур останутся в камере, и были рады, что это еще долго будет вызывать смех. В таком крыле, как это, один день еще можно беззаботно смеяться, а на другой тебе могут нанести удар ножом. Но все это напоминало заключенным о том, каким изворотливым способен быть человек. И никто не спросил: а кто же в действительности открыл дверь в комнату, где хранился реквизит?

Гарри волновался так, что уже почти вошел в штопор. А Банти следила за ним без малейшей толики удовлетворения.

— А ты уверена в этом?

Она кивнула.

— Более чем уверена. Она все знает об отелях. Но пусть Дэви бегает как очумелый из-за всего этого. Мы-то почему должны дергаться? Хотя то, что она сама занялась бизнесом Джорджио, с определенной точки зрения даже неплохо. Ведь в этом случае все могут за нею приглядывать.

— А что Кэрол Джексон?

На этот раз Банти рассмеялась, пискляво и зловеще.

— Она знает меньше, чем ей кажется, и это хорошо. Она внутри пуританка, хотя и изрыгает гадости изо рта. Господи, ты бы видел сегодняшнее представление! Она увенчала мужа проклятым цветочным горшком!

Гарри не счел нужным отвечать на это. Банти сама в плохом расположении духа была хуже любой горластой ведьмы. Однако он благоразумно держал это свое мнение при себе.

Банти всмотрелась в безвольное лицо мужа и вздохнула.

— А ты по-настоящему обеспокоен, не так ли? — Она спросила это мягким тоном, вовсе не характерным для нее.

Гарри удивленно взглянул на нее.

— Я просто в ужасе. Если что-нибудь из всего этого выплывет на свет хоть что-нибудь, мне крышка. Одного только скандала с землей хватило бы, не говоря уже об остальном.

Банти, обладавшая здоровым инстинктом самосохранения, подошла к мужу и нежно поцеловала его в губы.

Посмотрев на ее суровое лицо, Гарри на краткий миг опять увидел в ней ту девушку, которую он встретил много лет назад. Она обладала звучным голосом, который заворожил его, и имела жулика-папашу, который не пришелся Гарри по вкусу.

Робертсон поднялся по ступеням карьеры от простого клерка до члена муниципального совета; работал, чтобы жить хорошо, чтобы обеспечить себе приличный уровень жизни. И он до определенного момента не позволял себе ничего противозаконного, всегда держа нос по ветру. И вот сейчас, в течение этих нескольких секунд, Гарри мысленно спросил себя: а для чего, собственно, он суетился? Ведь у них даже нет ребенка, которому можно было оставить все это. И тут Банти улыбнулась, и он понял, что она прочла его мысли: «…Эта тощая злобная сука залезла мне в душу, когда ей было семнадцать лет, и с тех пор не вылезает оттуда».

Левис пришел в восхищение от новой обстановки камеры Бенджамина. И одобрительно кивнул.

— Теперь тебе нужны какие-нибудь шторы. Красивый кремовый цвет будет хорошо смотреться.

Дональд Левис был в своей стихии: он считался признанным экспертом по цветовой гамме. Вторым лучшим специалистом такого рода слыл Сэди. Никто не спрашивал ни о чем Эрика, хотя тот действительно относился к художественному миру, потому что, как все думали, Мейтс был слишком сильно выраженным мачо для подобного рода вещей.

— Я собираюсь кое в чем разобраться, мистер Левис, — рассудительно произнес Бенджамин. — Сейчас мне нужен на пол красивый ковер.

Джорджио, прислонившись к стене, прислушивался к обсуждению и с каждой секундой все меньше верил своим ушам. Спустя некоторое время он оттолкнулся от стены и пошел на кухню посмотреть, как Сэди готовит гуляш.

— Ну как жизнь, Сэди?

Лицо Сэди выглядело бледным без обычного макияжа.

— А как ты думаешь? — пожал он плечами. — Тебе понравилось бы, если бы Дональд Левис поддевал твою задницу?

Джорджио от отвращения прикрыл веками глаза.

— И что ты собираешься делать?

Сэди снова неопределенно пошевелил плечами. Мрачная безысходность участи этого еще молодого человека приводила Джорджио в ярость.

— А что я могу сделать? Я жалею Тимми. Он как потерявшийся ребенок. Понимаю, что людям на нас наплевать, но я переживаю за Тимми. В моем мире таких людей, как он, очень мало. Такие почти не встречаются. Он слушал, когда я ему рассказывал о своих мечтах и желаниях. Пусть Тимми — жирная невежественная скотина, но он заботился обо мне, Джорджио! А для человека вроде меня это очень много значит. Благодаря ему мне казалось, что я делаю то, что хочу делать. Он по-настоящему интересовался мной, Альбертом Муром, которого все знают только как Сэди. Мужчиной, который на самом деле не является женщиной. Человеком, стоящим по рангу ниже некуда.

Джорджио молча качнул головой.

Несколько минут они молчали, пока Сэди мелко резал лук и давил чеснок.