Особо опасная особь - Андрей Плеханов

— Ладно прибедняться-то, — встрял Юрий. — Ты же у нас заслуженный строитель России.

— Заслуженный-то заслуженный, а медаль не дали. Я бы ее на стенку повесил, чистил бы ее тряпочкой с зубным порошком, перед друзьями-подружками хвастался.

— Вот такой у меня папаня неуемный, — развел руками Юрий. — Медальку дадут — он орден захочет. Орден дадут — он в герои России запросится. Все ему мало.

— А что такого? Ты молодой, а у тебя вон их сколько, орденов-медалей, килограмма на полтора наберется. А мне, старому, что, не положено?

— Так это ж за честную шпионскую работу, пап.

— Знаем мы вас, шпионов… Бездельничаете там в своих заграницах, легкую деньгу гребете, опять же от девушек красивых отбою нет. — Папаша сурово глянул на Лину. — А я тут сижу в глуши да ухаю по ночам как филин. Эх, пойти мне тоже, что ли, в разведку… Есть у нас тут один генерал-лейтенант на пенсии, схожу к нему в гости, кваску с ним попью, в картишки перекинусь, пуд свинины подарю, похлопочу о производстве своем в шпионы — глядишь, поможет… Поможет, как думаешь?

— Да ладно, чего ты, пап? — Юрий пожал плечами. — На кой тебе этот генерал сдался? Ты мне только скажи, когда соберешься, я тебе сразу вакансию обеспечу. Вот сейчас есть местечко теплое. Не просто теплое — горячее, погреешь там свои старые кости. В Замбии. Джунгли, делать ничего не надо — только раз в неделю посылай шифровку в центр, что жив еще, что не схарчили тебя местные гурманы. Место проживания — соломенная хижина, круглая, два на два метра. Ну да не беда, модернизируешь ее, обложишь навозными лепешками, чтоб не продувало, ты ведь у нас строитель.

— Не проблема. Я еще и воду туда проведу — не на улице же мыться.

— С водой там туго, — сообщил Юрий. — Только та будет, что с собой привезешь. На месяц хватит. Дальше будешь собирать дождевую росу с листьев дерева баобаб. Туземцы тебя научат, как это делать. Если сумеешь их догнать…

Лина засмеялась. Наконец-то до нее дошло, что папа и сыночек шутят, разыгрывают комедию — то ли специально для нее, Лины, то ли просто по привычке.

— Все, хватит лясы точить, — заявил Николай Андреевич, открыл дверь и пошел внутрь дома. — Милости просим в родные пенаты.

— Юр, — Лина схватила Юрку за рукав, — насчет горшка с фекалией — это розыгрыш был?

— Розыгрыш, — Юрий улыбнулся. — Папашка у меня такой, с ним держи ухо востро.

— В хорошем смысле слова или плохом?

— В хорошем, конечно. Не бойся его. Он добрый человек.

— Чувствуется, он привык всеми командовать.

— Это он так, от смущения перед тобой рисуется.

— Вовсе он не рисуется. Теперь я понимаю, в кого ты у меня такой командир.

— Не робей, Линка, — ободрил ее Юрий. — Не схарчим тебя. Мы же не африканские гурманы.

За ужином собралась куча народу — оказывается, с Ладыгиными-старшими проживали еще брат и сестра Юрия со всеми своими семействами. Всего за столом сидело тринадцать человек, в том числе представители младшего поколения, то бишь пять внуков и внучек в возрасте от шести до двадцати четырех лет. Таким образом, старший из внуков, именем Митрофан, оказался старше Лины, что как бы подчеркивало неравенство ее будущего брака. Цифра тринадцать тоже настораживала… впрочем, Лина не была суеверной.

Семейный ужин происходил на первом этаже — в просторном зале с камином. Тосты не произносились, спиртное на столе отсутствовало совершенно. Зато разносолы радовали своей изобильностью и разнообразием — одних грибов было семь видов, и Лина все их попробовала. Атмосфера ужина была нарочито обыденной, словно подчеркивалось: мы рады тебя видеть, Лина, садись с нами за стол, кушай с нами, живи с нами, но никто не будет петь дифирамбов в твой адрес — еще неизвестно, заслужила ли ты их.

Лина сидела между Юрием и старшей его сестрой Машей — полноватой блондинкой лет сорока. Лина исподтишка бросала взгляды на чрезмерно пышную грудь Маши, на языке ее вертелся вопрос — в чем проблема, неужели нет денег на простейшую пластическую операцию, чтобы привести свою фигуру в порядок? Но она уже знала ответ — в моде у русских была естественность, какие бы корявые результаты она ни являла. Что ж, в чужой монастырь со своим уставом не сунешься.

Ее и Юрия поселили на третьем этаже — в большой светлой комнате с балкончиком. Как и ожидала Лина, внутри дома-терема все оказалось современно, по евростандарту. К комнате их прилегала отдельная ванная со всеми аксессуарами; ночного горшка под кроватью, к счастью, не обнаружилось. Мама Юрия провела их по всему дому, произвела ознакомительную экскурсию. Несмотря на множество народа, населяющего дом, внутри было пусто и тихо — каждое из семейств занимало отдельное крыло, по сути дела отдельную квартиру, и место еще для нескольких семей нашлось бы без труда. На первом этаже, кроме зала и кухни, были еще спортзал с приспособлениями для качания мышц и бильярдная. Бильярд удивил Лину — огромный стол с узкими лузами, тяжеленные толстые кии, здоровенные шары — все одинаково белые, каждый размером чуть ли не в апельсин. Похоже, все это было изготовлено для игроков, страдающих гигантоманией. Юрий объяснил, что это называется русский бильярд, что играть в него гораздо труднее, чем в американский, но зато интереснее. В качестве доказательства он взял кий и произвел несколько ударов по шарам, впечатливших Лину своей мощью и громким звуком. Ни один из шаров, к удивлению Юрки, в лузу не залетел. Юрий объяснил, что давно не играл и собрался было приступить к дальнейшей тренировке, но Лидия Петровна заявила, что достаточно, и повела их в сад. В саду обнаружилось множество яблонь, груш, слив и вишен, сто квадратных метров занимала оранжерея самого современного вида, кроме того, стояли две беседки, увитые плющом. В дальнем углу сада вместо контейнера с экскрементами, обещанного Николаем Андреевичем, находился одноэтажный деревянный дом — как выяснилось, баня. Лине вкратце растолковали разницу между сауной и русской баней, показали веник из березовых веток и пообещали оным веником как следует отстегать — к счастью, не сегодня. Рядом с баней в заборе была калитка, от нее шла тропка вниз к озеру — шагов пятьдесят, не больше. Юрка сказал, что после того, как Лину прожарят при температуре сто градусов и отхлещут веником, ей надо будет бежать голой по тропинке и прыгать в озеро — охлаждаться. Лина еще раз подивилась варварским обычаям русских, но вслух сие комментировать не стала.

А после ужина Юрка все-таки потащил ее играть в бильярд, и Николай Андреевич пошел вместе с ними, и долго озадаченно смотрел, как Юрка с Линой пытаются загнать хоть один шар в лузу, а шары крутятся и вылетают обратно. А потом сказал “Дай-ка”, отнял у сына кий и забил пять шаров за четыре удара. После этого между сыном и отцом началась жестокая неравная битва — Николай Андреевич клал один шар за другим, выполняя такие комбинации, что Лина только диву давалась; Юрка же потел, пыхтел, но тщания его не увенчивались успехом. Лина зевнула, села в кресло, откинулась на спинку, закрыла глаза. Со стороны стола раздавались непонятные слова: “Куда ты с оттяжкой, бей клапштокс”, “С машинкой только фрицы играют”, “А я тебе говорю, что это не стрейт-пул, здесь тебе не Америка”, “Через два шара в левый угол”, “Силен, батя!”, “Вот тебе своячок”, “От борта его, и правее центра”. Под этот аккомпанемент Лина и заснула.