Соперники - Джанет Дейли

– Раскаянием делу не поможешь, – сухо ответила Молли. – Поэтому нечего терять драгоценное время на эти раздумья. Лучше сосредоточьтесь на том, как ее остановить. Кстати… – она повернулась к столу, – с сегодняшней почтой пришла весточка от Мэксайн. Новая хозяйка Морганс-Уока должна пожаловать в четверг с друмя гостями. Интересно бы узнать, с кем.

38

Возбужденная от быстрого галопа, Флейм – в обнимку с Малькомом – возвращалась от конюшни во внушительный кирпичный особняк Морганс-Уока. Ее походка была веселой и легкой, как и ее настроение. Когда они приблизились к крыльцу, она отстранилась и подождала, пока Мальком откроет в передней дверь, затем впорхнула в переднюю. Там она остановилась и, стягивая перчатки, наблюдала за тем, как он закрывает дверь.

– Замечательная прогулка верхом, – сказала она, прислонившись к Малькому, когда он вновь хозяйским жестом обнял ее за талию. – Как насчет глотка спиртного?

Он помотал головой.

– Я предпочитаю принять душ и переодеться. Почему бы тебе не сделать то же самое?

– Я поднимусь через пару минут, – пообещала она. – Хочу справиться у Мэксайн, не было ли телефонных звонков, и посмотреть, чем занят Эллери.

Флейм чмокнула Малькома в щеку и пошла в гостиную к Эллери.

– Вернулись великая наездница и ее могучий спутник? Привет, Хо Сильвер! – серьезно произнес Эллери, развалившийся на диване перед камином со свойственной ему непринужденностью.

– Это было восхитительно, – сообщила она, оставив его шутливое замечание без внимания. – Повсюду набухли почки. Мне казалось, что на каждом деревце вот-вот раскроются листочки. Мы доехали до места плотины, и я показала Малькому, где будет озеро. – Она подошла к бару и плеснула себе тоника, добавив несколько кубиков льда из ведерка. – Жаль, что ты не поехал с нами.

– Нет уж, спасибо! Когда я отправляюсь на прогулку, то предпочитаю лошадиные силы в виде мотора.

Что-то зашелестело. И Флейм с запозданием увидела, что у него на коленях лежит развернутая газета.

– Ты читал газету, – упрекнула она, – а сказал, что не хочешь ехать, потому что тебе надо поработать над схемой площадки для гольфа.

Услышав нотки нетерпения в ее голосе, он поднял брови.

– Не могу понять, в кого тебя превращает твой проект – в мегеру или в надсмотрщицу.

– В мегеру? – Она возмущенно насупилась. – Как тебе не стыдно, Эллери. Я никогда не веду себя как мегера.

– В самом деле? – Его брови поднялись еще выше. – Ты, видно, забыла, как грубо выбранила сегодня по телефону этих несчастных.

– Ты имеешь в виду агентов по продаже недвижимости? – Она без всякого сожаления вспомнила, как язвительно говорила с ними. – Они это заслужили. Подумать только, не дожидаясь ответа на первое предложение, они только из боязни упустить сделку через некоторое время делали новое и поднимали цену. Им-то что? Не они же покупают землю, а я. Бен предупреждал меня, что здесь мало профессионалов, но сегодня утром, как я узнала, дело приобрело просто смехотворный оборот.

– А мы не очень сдержанны, – буркнул Эллери.

Она хотела резко ответить, но со вздохом передумала.

– Извини. Просто это выводит меня из себя: потеряно столько времени, и все из-за того, что они, видите ли, не хотели оказывать нажим, а то вдруг о них плохо подумают. Но теперь-то они выкинут это из головы. – Она глотнула тоника со льдом и подошла к камину. – Ты не ответил на мой вопрос по поводу эскизов. Тебе удалось что-нибудь сделать?

– Хотя и предполагалось, что это будет развлекательная поездка, я кое-что сделал, чтобы отработать свой ужин, – усмехнулся он. – Эскизы на столе у окна.

Флейм подошла посмотреть. Всего здесь было шесть карандашных набросков, на которых долина, пастбища и редкий лесок превращались в зеленую гладкую площадку для гольфа.

– Эллери, ты просто молодчина, – сказала она, просматривая эскизы заново.

– Значит, сегодня вечером я не останусь голодным.

Она взглянула на него с добродушной улыбкой.

– Ты перестанешь или нет? Я пытаюсь сделать тебе комплимент.

– Благодарю. – Он смиренно поклонился.

Покачав головой, она положила эскизы на стол – надо будет не забыть показать их Малькому.

– Эллери, они и вправду очень хороши. Иногда я думаю, что в агентстве «Боланд и Хейз» твой талант пропадает зря.

Он лишь небрежно пожал плечами.

– К вопросу об искусстве. – Он взял газету. – Ты не видела сегодняшний выпуск?

– Не успела. А что?

– Здесь есть заметка, по-моему, небезынтересная.

– О чем? – Флейм подошла к дивану и заглянула ему через плечо, туда, где лежал большой палец его правой руки. – Ты имеешь в виду вот эту, о том что тенор Себастьян Монтебелло поет «Отелло» в Талсе? Кажется, я видела афишу… – Она осеклась, увидев фотографию в левом углу – Ченса Стюарта и Лючанны Колтон.

Флейм смотрела на ласковую медленную улыбку на лице Ченса – когда-то она считала, что эта улыбка принадлежит ей одной. Теперь она была адресована Лючанне. Надпись внизу сообщала о легком заболевании горла певицы, а также о ее намерении посетить «Отелло» с участием ее дорогого друга Себастьяна Монтебелло – в сопровождении земельного магната Ченса Стюарта.

– Интересно, можно ли успеть заказать хорошие места? – пробормотала она.

– Неужели ты собираешься пойти?

– Почему бы и нет? – вскинулась она. – Не пропускать же мне спектакль только потому, что там будет он.

– Боже правый, – только и прошептал Эллери.

– Если мы с Малькомом сумеем достать, ты составишь нам компанию?

– Моя дорогая Флейм, я не пропущу такое зрелище ни за что на свете.

Почитатели оперного искусства заполняли фойе концертного зала имени Чапмена, время от времени приглушенный гул их голосов нарушал громкие приветственные возгласы. Из зала до Чена доносились нестройные звуки настраиваемых оркестровых инструментов. Он сделал последнюю глубокую затяжку и торопливо выпустил дым. Вот уже в который раз он задавал себе вопрос, зачем согласился прийти сюда. Ченс посмотрел на часы. До начала оставалось восемь минут. Его движение не ускользнуло от стоявшей рядом Лючанны.

– Тебе не очень скучно, Ченс, дорогой? – ласково пропела она.

– Нет, – солгал он.

– Прости, что мне пришлось тебя сегодня вытащить. – И она снова принялась объяснять: – К сожалению, Себастьян узнал, что я в Талсе. Если бы я пропустила его спектакль, он бы никогда мне этого не простил. Я бы это пережила, но осенью мне предстоит петь с ним «Аиду». И я содрогаюсь при мысли о том, в какой ад он может превратить мое пребывание на сцене, если начнет вредничать. Терпеть его бесконечные издевки не слишком-то приятно.