Цветочек. История о заигравшемся лицедее. Том 1 - Екатерина Гичко

— Просто ничего не происходило, но я как раз вчера отправил тебе письмецо. Кое-что случилось.

Шерр умолк и многозначительно поиграл бровями.

— Сперва ты.

— Кнута захотел?

— Дейне пожалуюсь.

Граф подумал и неохотно выдал:

— Нашёл вожака тех ублюдков, что усадьбу спалили.

Шерр невольно посмотрел в сторону реки. Подручные отца как раскачивали куль. Взлетев в воздух, тот с плеском ушёл в воду.

— Он сказал кто?

— Описал, — скупо ответил отец.

— И кто?

— Не суй нос в это дело, щенок, — осадил его граф. Но помолчав, всё же добавил: — Мои подозрения подтвердились.

— Ну и кто это?

— Мы договорились, Шерр, что вы с Дейной стоите в стороне, а я со всем разберусь. Не лезь. Ты вообще мёртвый, не забывай.

— Да забудешь тут, когда все только о том и говорят… — с досадой протянул парень.

— Что у вас произошло?

Шерр вздохнул, поправил ремень и решительно выдал:

— Кто-то стащил Малую Проклятую Корону.

Желваки на лице графа мгновенно напряглись, могучие кулаки стиснулись и его сиятельство развернулся в сторону города.

— Да подожди ты! — Шерр навалился на его плечи — папа даже не пошатнулся. — С Дейной всё хорошо. А если её кто-то проклясть решится, то будет она во дворце или дома — значения не имеет. Не лезь пока. Папа! — граф решительно двинулся вперёд, без усилий таща на себе повисшего сына. — Вы опять подерётесь, и Дейна перестанет с тобой разговаривать.

А ещё до конца разнесёт имение, в котором папенька её запрёт. А с Шерра спустят шкуру за недогляд! Шляясь за сестрой по городу, парень смог рассмотреть синяк на шее, который Дейна старательно прятала за шарфом.

— Это я пошёл в маму красотой и характером, а Дейна же вылитая ты. Вот! Даже брови вы хмурите одинаково, волоски точно так же торчат в разные стороны. За кнуты оба схватитесь и будете потом бодаться по любому поводу.

Граф остановился, и Шерр воспрял духом.

— А ещё её император отрядил охранять наагатинского посла, а наги же помешаны на защите женщин. Дейна у него как у боженьки в руках! — отчаянно врал во имя сохранения мира в семье Шерр.

— Её приставили к мужику?! — отец начал опасно багроветь, темнота залила лысину.

— Да… — Шерр цыкнул и доверительно зашептал папеньке на ухо. — Там мужик с таким наклонностями, что это мне опасно его охранять. А Дейне рядом с ним совсем ничего не угрожает. Ты знаешь, как его прозывают? Цветочек.

Граф призадумался, с сомнением смотря на честное лицо Шерра.

— Если соврал, с тобой будет разбираться дядя.

Парень едва подавил нервную дрожь.

— Почему мне никто никогда не верит?

Граф посчитал, что вопрос ответа не требует.

— Пошли, я тебя провожу.

— Боги, папа, я уже не в том возрасте, чтобы меня за ручку домой водить…

Граф зыркнул на сына, и тот осёкся.

— Ой, как в детстве, — льстиво улыбнулся Шерр. — Как живот?

Он заботливо посмотрел на обширное брюхо папаши, но тот заботы не оценил.

— Топай.

На постоялом дворе госпожи Лесѝны всегда останавливались почтенные гости. Поэтому, когда на улицу вышел светловолосый господин среднего роста, вышибалы особо не напряглись. Не спится, наверное, решил просвежиться.

Господину действительно не спалось. Томительная тоска охватывала душу всякий раз, когда они приезжали в Дардан в это время года. Накатывали воспоминания, а взор устремлялся на запад, в сторону реки, которая манила его шёпотом волн.

— Яник, ты чего опять? — из дома вышел брат светловолосого господина, высокий и крепкий мужик пятидесяти лет. Свет волчьего месяца выхватил из чёрных бороды и волос серебряные нити седины.

— Да… вспоминается, — светловолосый поморщился.

Шихра̀н проследил за взглядом брата и понимающе ухмыльнулся.

— Манит водичка?

Яник слабо улыбнулся, и брат хохотнул.

— Как вспомню, аж дрожь берёт! — впрочем, глаза у Шихрана блестели весело. — Боги надоумили на берегу ещё раз проверить живой ли, а то так бы взяли грех на душу и утопили бы. Ох, и перетрухнули мы тогда с отцом! К бабке какой-то в дом постучались, золотом ей отсыпали, что за тобой до утра присмотрела. Бабку-то эту помнишь?

— Не-а. Но я помню, как на выезде из города отец плакался стражнику, что я давно потерянный сын его умершей сестры.

— Я как вспомню, как мама его отходила, когда он тебя привёз и сказал, что это-де сынишка его, — Шихран бесстыже заржал.

— А я не помню, — нахмурился Яник. — Но, — глаза его ехидно сверкнули, — я помню, как мама гонялась за тобой, когда правду узнала.

Брат опять гулко захохотал.

Мужчины со светлой грустью уставились на небо, вспоминая уже умерших родителей.

— Зато батюшка после этого начал охрану нанимать. А то я ей-боже умаялся с ним товар по ночам охранять. Ни отоспаться, ни к девке под окно сходить, ни пожрать толком…

Дверь скрипнула, и наружу высунулось лукавое личико, обрамлённое белыми вихрами.

— А можно к вам?

— Спать иди, шкодник! — Яник строго зыркнул на отпрыска.

— Кыш! — шикнул на племянника Шихран, и мальчишка, хихикнув, скрылся. — Вот бойкий пацанёнок растёт!

Яник с гордостью посмотрел на закрытую дверь, но взор опять устремился в сторону реки.

Почему-то сегодня он чувствовал не только тоску, но и печаль.

Глава XXXVII. Спасение наагалея

Проснулся Ссадаши между двумя волосатыми брюхами. Ночью пришла не только Госпожа, но и Шириша, и кошки вытянулись по обе стороны от Ссадаши, беззастенчиво его придавив.

— Лошади, — простонал наагалей, вынужденный выбираться не только из-под наглых скотин, но из крайне неприятного кошмара, где он тонул, захлёбываясь волосатой водой. — Твою ж… Прекрасное утро!

Дейны, конечно же, рядом не было. Даже сомневаться не стоило, что она попытается слинять! Но злило не это, а то, что