Корабли времени - Стивен Бакстер

Воображение работало дальше. Селениты хотели помочь собратьям, но не знали как. Даже самые умудренные демагоги не знали, как протянуть руку помощи собратьям – как дотянуть эту дружескую граблю до Земли. Ведь лифты оборваны, связи никакой не оставалось… И тогда они придумали зеркало. Громадное, достойное телескопа зеркало, которое видно было бы с самой Земли. И которое могло бы посылать на планету солнечный зайчик – величиной с… нет, не со слона, тут пахнет Левиафаном. Но этого селенитам могло показаться недостаточно. И вот они решили разработать специальную азбуку сигналов – типа морзянки, заставляя свое зеркало вспыхивать и гаснуть. Таким образом передавая варварам одичавшей земли сведения о посевах, сборка паровых машин, инженерии и прочем – ну и также поздравления с Новым Годом или еще что-нибудь такое.

Но потом все это стало бесполезным. Упразднилось за неимением адресата. И адресаток. И вот гигантский ледник сомкнул свои глыбы над последним участком суши. Люди вымерли окончательно. Исчезли как вид. Остались селениты.

Вот в таком разрезе я рассуждал, представляя себе будущее своей планеты, разглядывая унылый пейзаж, залитый лунным светом, из своего небоскреба. Я никак не мог проверить эту гипотезу – да оно может, и к лучшему, Вряд ли Нево мог бы столь детально постичь историю альтернативного человечества в неисчерпаемом океана сознания информации Конструкторов.

Однако более всего в этом ночном небе поражала не Луна и даже не отсутствие звезд, а гигантский, словно затянутый паутиной, в десять раз шире привычной Луны. Эта конструкция постоянно и безостановочно шевелилась в небе. Словно тысячи крошечных светящихся пауков трудились на его поверхности, созидая сеть – медленными, но отчетливо видными движениями с земли. Потрясающее, доложу я вам, зрелище! Этот паутинчатый диск лучше всего наблюдался по утрам – ранним утром около трех, именно тогда лучше всего различалось свечение, проникающее сквозь всю атмосферу.

Естественно, я обсудил этот предмет с Нево. – Похоже, эти паутинки каким-то образом привязывают диск к Земле, но как? – А может они образуют ткань паруса, который таким образом несет землю в пространстве на спектральных ветрах?

– Красочно описываете, – заметил Нево. – Но кое в чем вы в самом деле не промахнулись.

– В чем же?

– Это действительно парус. Но не он тащит за собой Землю, а напротив.

Нево описал мне эту космическую яхту. – Она сконструирована в вакууме, – рассказывал он как о чем-то совершенно обычном. – Лучи, кажущиеся отсюда нитями, соединяют планету с парусом. Давление света невелико, но неуклонно и постоянно. Такая конструкция слишком хрупка, чтобы нести на себе непомерную тяжесть Земли. Это всего лишь зеркальный парус, «и ветер», наполнявший его, всего лишь свет. Свет падал на него с многочисленных зеркальных тарелок, расставленных по земле.

– Но смысл такой «космической яхты»? Для чего же она, – чтобы переносить к Луне, другим планетам или..

И в наступившей паузе морлок покачал головой:

– Нет. К звездам.

6. Генератор множественности

Нево тем временем продолжал свои эксперименты с бильярдным столом. И шар всякий раз отзывался той же странной вибрацией. Копии шаров появлялись, откуда ни возьмись из лузы, пересекая траекторию пущенного шара. Время от времени происходила в точности та же картина: статичный шар выбивался с места без всякого со стороны меня и Нево вмешательства. Платтнерит загадочно светился в лузах, а шар двигался так быстро, что я не успевал ничего заметить. Однако морлок преуспел больше моего. Он окунался в инфоморе Конструкторов и постоянно выныривал оттуда с новыми материалами. Он бормотал себе что-то под нос на своем жидком текучем диалекте, нечто невнятное – и немедленно спешил к бильярду, чтобы применить на практике новые знания.

Наконец, он, казалось, созрел для того, чтобы поделиться со мной своей гипотезой. Для этого он вызвал меня из парной-душевой, где я наслаждался струями воды и пара. Вытершись рубашкой, я немедленно поспешил за ним в бильярдную. – Что с вами, друг мой? Никогда еще не видел вас таким возбужденным.

– По-моему, я понял, для чего служит этот стол, – пробормотал морлок.

– Да ну?

– Это… ну, как бы объяснить… только демонстрация, почти что игрушка – но в то же время самый настоящий Генератор Множественности. Вы понимаете, что это значит?

Я поднял руки:

– Сдаюсь.

– Но вы же прекрасно знакомы с идеей Множественности Историй, не так ли…

– Ну, без этого просто никак не объяснить, от чего мы всякий раз оказываемся в новом месте.

При всяком событий истории раздваивались: одна шла по пути совершения события, другая – по пути его несовершения. Тень бабочки могла лечь и здесь и там, в двух местах одновременно, пуля убийцы могла ранить, пролететь мимо или угодить в сердце короля… Каждый возможный исход события рождал собой новую версию Истории.

– И все эти истории реальны, – продолжал я, – и, если я верно понял, они лежат бок о бок в каком-то ином Измерении, словно страницы книги, и ни одна буква уже не может перепрыгнуть с одной страницы на другую.

– Вы прекрасно усвоили. А теперь представьте, что действие машины времени – в том числе и вашей первой модели становится причиной дальнейших, все более широких раздвоений или бифуркаций, производя новые истории. И некоторые из них просто невозможны без вмешательства машины времени – как, например, наша! – И он развел руками по сторонам. – Без вашей машины породившей за собой причинно-следственную связь событий, люди никогда не появились бы в палеоцене. И мы теперь не сидели бы на Земле, которую люди оставили миллионы лет назад, устремившись к звездам.

– Все понятно, – перебил я, поскольку терпение мое истощалось. – Но что прикажете делать с этим столом? Как это проясняет каверзы, которые он тут устраивает у нас на глазах?

– Демонстрирую. – Он покатил шар по столу. – Вот наш шар. Теперь представим множество историй – их пучок, в котором одна, естественно, будет иметь классическую траекторию – вот она катится через стол. Но другие истории по соседству, в том числе и с большими отклонениями от классического курса – существуют параллельно. И, вполне возможно, хотя и невероятно, что в одной из этих историй движение шара скомбинируется даже так, что он подпрыгнет в воздух и ударит вам в глаз.

– Очень хорошо. То есть, ничего хорошего, но продолжайте.

– Теперь, – он длинным пальцем обвел ближайшую лузу. – Вы обратили внимание на этот цвет?

– Платтнерит.

– Совершенно верно. Карманы представляют собой миниатюрные машины времени – ограниченные по размерам и зоне действия, но вполне функциональные. Как мы убедились на опыте, в процессе перемещений во времени объекты могут встречаться со своими двойниками. Причинно-следственные связи разрываются и истории буйно разрастаются, подобно сорнякам. Итак, шар стоит в середине стола – «наш» шар, как мы называем его. Затем копия нашего шара возникает из лузы и вышибает его со сцены. Шар доходит до борта, рикошетирует и попадает в лузу, оставляя своего двойника на столе, в позиции, точно соответствующей первоначальной позиции оригинала…