Слова сияния - Брендон Сандерсон

ИНТЕРЛЮДИЯ 7. Талн

Огни, что пылали, но погасли. Жар, который он чувствовал, а другие — нет. Его собственные крики, их никто не слышит. Величайшая пытка, от которой зависит жизнь.

— Он просто смотрит вот так, ваше величество.

Слова.

— Кажется, что он ничего не видит. Иногда бормочет. Иногда кричит. Но все время просто вот так смотрит.

Дар и слова. Не его. Никогда не были его. Теперь его.

— Шторма, напрягает, правда? Я вынужден был проскакать весь путь под этим гнетом, ваше величество. Слушал, как он разглагольствует в задней части повозки полдороги. А потом еще полдороги чувствовал, как он уставился мне в спину.

— А Шут? Ты упомянул его.

— Отправился в путь вместе со мной, ваше величество. Но на второй день заявил, что ему нужен камень.

— Камень...

— Да, ваше величество. Он спрыгнул с повозки и нашел один, затем... э-э-э... стукнул им себя по голове, ваше величество. Проделал так три или четыре раза. Вернулся в повозку со странной ухмылкой и сказал... э-э-э...

— Что?

— Ну, он сказал, что ему была нужна... э-э-э... я запомнил его слова специально для вас. Он сказал: «Мне была нужна объективная система взглядов, по которой я мог бы оценить опыт нахождения в твоей компании. Где-то на четвертом или пятом ударе я нашел то, что нужно». Не совсем понимаю, что он имел в виду, сэр. Думаю, он надо мной насмехался.

— Хорошее предположение.

Почему они не кричали? Этот жар! Жар смерти. Смерти и мертвых, мертвых и их разговоров, но не криков о смерти, за исключением смерти, которая не пришла.

— После этого, ваше величество, Шут просто, ну, сбежал. В горы. Как какой-нибудь штормовой рогоед.

— Не пытайся понять Шута, Бордин. Ты только причинишь себе боль.

— Да, светлорд.

— Мне нравится этот Шут.

— Мы в курсе, Элокар.

— Честно говоря, ваше величество, в качестве компании я бы предпочел сумасшедшего.

— Естественно. Если бы людям нравилось находиться в компании Шута, он не был бы Шутом, правда?

Они горели. Стены горели. Пол горел. Все горело внутри места, где невозможно было находиться. Где?

Путешествие. Вода? Колеса?

Огонь. Да, огонь.

— Ты слышишь меня, сумасшедший?

— Элокар, взгляни на него. Сомневаюсь, что он понимает.

— Я Таленел’Элин, Герольд войны.

Голос. Он заговорил. Он не думал о словах. Слова прозвучали, как они звучали всегда.

— Что это было? Говори громче, парень.

— Время Возвращения, Опустошения, почти пришло. Мы должны подготовиться. Вы многое забыли из-за разрушений в прошлом.

— Я могу кое-что разобрать, Элокар. Это алети. Северный диалект. Не то, что ожидаешь услышать от человека с такой темной кожей.

— Откуда у тебя Клинок Осколков, сумасшедший? Скажи мне. Многие Клинки хранятся поколениями, их происхождение и история записаны. Твой совсем никому неизвестен. У кого ты его взял?

— Калак научит обрабатывать бронзу, если вы забыли. Мы напрямую преобразуем для вас блоки металла. Я хотел бы научить вас работе со сталью, но преобразовывать гораздо быстрее, чем ковать, а вам нужно то, что можно производить быстро. Ваши каменные приспособления не помогут справиться с тем, что надвигается.

— Он сказал что-то про бронзу. И камень?

— Ведел поможет обучить ваших хирургов, а Джезриен... он научит вас, как вести за собой людей. Так много потеряно между Возвращениями...

— Клинок Осколков! Откуда ты его взял?

— Как ты отделил его от него, Бордин?

— Никак, светлорд. Он просто его выронил.

— И тот не исчез? Значит, не был связан. Он не мог обладать им долгое время. Его глаза были такого же цвета, когда ты его нашел?

— Да, сэр. Темноглазый мужчина с Клинком Осколков. Странный случай.

— Я буду тренировать ваших солдат. У нас еще есть время. Ишар продолжает рассуждать о том, как не утратить знания между Опустошениями. И вы открыли кое-что неожиданное. Мы это используем. Волноплеты, действующие, как стражи... Рыцари...

— Он говорил все то же самое раньше, ваше величество. Когда он начинает бормотать... э-э-э... он просто повторяется по кругу. Снова и снова. Думаю, даже не знает, что говорит. Выглядит жутко, когда выражение его лица не меняется во время разговора.

— Это диалект алети.

— Похоже, некоторое время он жил где-то в глуши. Да еще отросшие волосы и обломанные ногти. Может быть, деревенский житель потерял своего сумасшедшего отца.

— А Клинок, Элокар?

— Ты же не думаешь, что он принадлежит ему, дядя?

— Надвигающиеся дни будут непростыми, но, подготовившись, человечество выживет. Вы должны привести меня к вашим лидерам. Вскоре к нам присоединятся другие Герольды.

— Теперь я готов поверить во что угодно, ваше величество. Советую отправить его к ардентам. Возможно, они смогут помочь прояснить его разум.

— Что ты будешь делать с Клинком Осколков?

— Уверен, мы найдем ему хорошее применение. Вообще-то, мне прямо сейчас пришла в голову одна идея. Ты мне можешь понадобиться, Бордин.

— Как прикажете, светлорд.

— Думаю... Думаю, я опоздал... в этот раз...

Сколько же прошло времени?

Сколько же прошло времени?

Сколько же прошло времени?

Сколько же прошло времени?

Сколько же прошло времени?

Сколько же прошло времени?

Сколько же прошло времени?

Слишком много.

ИНТЕРЛЮДИЯ 8. Форма силы

Они ждали, пока вернется Эшонай.

Толпа из нескольких тысяч слушающих собралась на краю плато на окраине Нарака. Рабочие, пребывающие в ловкой форме, солдаты и даже несколько представителей партнерской формы, отвлекшихся от своей жажды наслаждений, надеялись на что-то новаторское. Новая форма, форма силы?

Эшонай шагала к ним, наполненная энергией. Крошечные, практически невидимые красные молнии срывались с ее руки, если она быстро сжимала кулак. Цвет мраморной кожи — почти полностью черный, с легкими вкраплениями красного — не изменился, но на ней больше не было громоздкой брони боевой формы. Ей на смену пришли небольшие выпуклости, выступающие над туго натянутой кожей рук. Она опробовала новую броню на камнях и обнаружила, что та очень прочная.

У Эшонай снова отросли длинные пряди волос. Сколько же времени прошло с тех пор, как они были у нее в последний раз? Что более удивительно, она ощущала себя сконцентрированной. Ее больше не тревожила судьба народа. Она знала, что делать.

Когда Эшонай подошла к краю ущелья, из толпы выступила Венли. Они смотрели друг на друга через пропасть, и Эшонай видела вопрос, застывший на губах сестры.

«Получилось?»

Эшонай перепрыгнула ущелье. Ей не понадобился разгон, который требовался, будь она в боевой форме. Она немного присела и взмыла в воздух. Казалось, что ветер вокруг нее превратился в вихрь. Эшонай перелетела через пропасть и приземлилась среди своего народа. Красные линии силы побежали по ногам, когда она опустилась вниз, смягчив удар от приземления.

Слушающие отпрянули. Такая ясность. Все было предельно ясным.

— Я вернулась из штормов, — проговорила она в ритме похвалы, который также использовался в случаях настоящей удовлетворенности. — Я принесла с собой будущее двух народов. Время наших потерь закончилось.

— Эшонай? — Это был Тьюд в своем длинном плаще. — Эшонай, твои глаза.

— Да?

— Они красные.

— Они представляют то, чем я стала.

— Но в песнях...

— Сестра! — воззвала Эшонай в ритме решимости. — Иди и посмотри, чего ты добилась!

Венли приблизилась, немного побаиваясь.

— Штормовая форма, — прошептала она в ритме благоговения. — Значит, сработало? Ты можешь находиться в шторме, не подвергаясь опасности?

— И не только, — ответила Эшонай. — Ветра мне подчиняются. И, Венли, я чувствую, как что-то... что-то формируется. Шторм.

— Ты чувствуешь шторм прямо сейчас? В ритмах?

— За ритмами, — ответила Эшонай. Как она могла объяснить? Как описать вкус тому, у кого не было рта, образ тому, кто никогда не имел глаз? — Я чувствую, как собирается буря, превосходящая все то, что мы видели. Мощная, яростная буря. Сверхшторм. Если достаточная часть нашего народа перейдет в эту форму, мы сможем его вызвать. Мы подчиним шторма нашей власти и вызовем их на головы врагов.

Среди наблюдающих за Эшонай распространился гудящий ритм благоговения. Они были слушающими, поэтому могли чувствовать ритм, слышать его. Все были созвучны, находились в одном ритме друг с другом. Совершенство.

Эшонай развела руки в стороны и громко заговорила:

— Оставьте позади ваше отчаяние и пойте в ритме радости! Я заглянула в глаза Наездника Штормов и увидела его предательство. Я заглянула в его разум и увидела, что он намеревается помогать людям, а не нам. Но моя сестра нашла спасение! С этой формой мы сможем стать самостоятельными, независимыми и стереть наших врагов с лица земли, как буря уносит листья!