Неизвестный Пири - Дмитрий Игоревич Шпаро

25 марта в 10 часов 30 минут утра я достиг лагеря, где, согласно моему распоряжению… нас ждали Бартлетт и Хенсон… Я поднял их на ноги, и мы энергично принялись чинить сани, перераспределять грузы…

Пока шла работа, Марвин… вторично измерил высоту солнца…

По книге Пири, 25 марта, около 4 часов дня, головной отряд Бартлетта ушел из лагеря. На следующий день, после завтрака, Хенсон поспешил за Бартлеттом, а в 8:30 Марвин, Кудлукту и Харриган взяли курс на юг. Прозвучали слова: «Остерегайся полыней, мой друг!»

Хенсона, согласно его записям, поздно вечером 24 марта мы оставили около гряды торосов, которая по длине напоминала улицу.

Хенсон

25 марта. «Встали в 4:30 утра и увидели, что на нас обрушился затяжной снегопад. Мы позавтракали и спустя 15 минут были опять за работой, прокладывая путь… В течение часа мы вырубали проход через них [гряду торосов] и вернулись в иглу за санями. Мы увидели, что основная колонна дошла до лагеря, и после обмена приветствиями коммандер Пири отозвал меня в сторону и дал указания… Он планировал, что на следующий день я должен остаться в иглу, чтобы отобрать лучших собак и перераспределить груз, поскольку Марвин повернет назад с четвертым вспомогательным отрядом. Мое сердце перестало бешено стучать, я вздохнул с облегчением, и тревога улетучилась. Была еще не моя очередь, и я должен был продолжать путь… Пока я не услышал слов коммандера, я боялся, что буду следующим после Борупа. Вместе с тем я не представлял себе, как Марвин сможет идти дальше, так как его ноги были очень сильно обморожены.

Послушные приказам коммандера, капитан, я и наши эскимосы покинули лагерь с нагруженными санями, с трудом пошли по только что проложенному маршруту и натолкнулись на неровный лед, который простирался на расстояние в 5 миль и задержал нас на несколько часов… Остальную часть дневного перехода мы проделали по ровному, неразбитому, молодому льду, и пройденное расстояние было солидным».

26 марта: «Коммандер и его отряд дошли до иглу в 10:45 утра. Капитан Бартлетт начал движение в 6:00 утра… Я немедленно принялся выполнять задачу, поставленную передо мной коммандером…

В 12 часов дня профессор Марвин сделал свое последнее наблюдение и после подсчетов сказал мне, что получил 86°38′ с. ш.

Я был занят работой по перекладке груза до 7 часов вечера. В процессе я наткнулся на свою Библию, которой так долго пренебрегал, и вечером, перед тем как лечь спать, я прочитал 23-й псалом и 5-ю главу от Матфея».

На следующее утро Хенсон трогательно попрощался с Марвином – «мы крепко пожали друг другу руки в знак нашего почетного братства».

Какой же вывод? Либо мы верим Пири, либо – приведенным записям Хенсона[188]. Если считать, что последние правдивы, то, скорее всего, Марвин написал записку под диктовку коммандера, назвав вместо 26 марта 25-е и сообщив об улучшении с каждым днем дороги, что, конечно, очень желательно, но точно не соответствует действительности.

Не оскорбительно ли по отношению к памяти Марвина такое предположение? На этот вопрос у автора нет ответа; нам не известно, при каких обстоятельствах была написана бумага, столь удачно и столь выгодно для Пири сохранившаяся после смерти профессора. Мы знаем следующее: Марвин – дисциплинированный личный секретарь Пири; Марвин и Пири последние дни (22–25 марта или 22–26 марта) были вместе; Марвина застрелил инуит Кудлукту.

Так или иначе, теперь к северу идут три отряда: Пири, Бартлетта и Хенсона. Повествование Хенсона, если так можно сказать, опережает прозу Пири на сутки, однако в ближайшие дни отряды, подойдя к открытой воде, соединятся и вместе будут ждать, когда берега разводья сойдутся. Движение возобновится 30 марта. Пири расплывчато скажет, что это произошло утром. Хенсон точно зафиксирует: «около 5 часов после полудня». Люди теперь будут шагать вместе – сдвиг времени исчезнет. Так что потерянный день должен вернуться на отрезке 26–30 марта. Проследим события этих дней.

Пири

Первые три четверти марша после того, как Марвин повернул назад, 26 марта [189] , след, к счастью, пролегал по прямой, через большие, ровные, покрытые снегом ледяные поля различной высоты, окруженные старым слоеным льдом с торосами средней величины, а последнюю четверть почти сплошь по молодому льду в среднем около фута толщиной, развороченному и наслоенному. Идти по такой неровной поверхности в неверном свете было особенно тяжело. Если бы не было следа, проложенного Бартлеттом, идти было бы еще труднее…

По нашему общему мнению, за последний переходмы прошли 15 миль.

Следующий день, 27 марта , выдался ослепительно солнечный…

Температура… упала с 30° до 40° ниже нуля, дул резкий северо-восточный ветер… Мы радуемся сильному холоду на полярном льду, поскольку повышение температуры и легкий снег