Слёзы Шороша - Братья Бри

– Не понимаю. О чём вы?

– Кристин, послушайте меня. То, о чём я скажу, покажется вам неправдоподобным. Но это правда. Не ищите его здесь. Не звоните никому… Он там… в той стране, о которой рассказывал мне много лет назад Ли. Ли – это Феликс Торнтон.

– Я помню. Но о какой стране вы…

– Вы не найдёте её на карте. Это страна… где предатели детства не в почёте. Ли так говорил. Я не знаю, где это, но уверен, Дэниел и его друг ушли туда.

– Всё равно я ничего не понимаю.

– И невозможно понять! И не надо сейчас пытаться понять! Я за столько лет не понял… Но Дэниел теперь там. И Ли тоже там. И, может быть, судьба сведёт их. Стоп! Я излишне предался фантазиям. Простите, я мог напугать вас.

Вдруг Кристин поняла, что теперь она знает правду… и больше ничего не будет. И всё-таки спросила, и в голосе её была слабость, было неверие:

– Но как же тут можно помочь? Тимоти? У вас уже есть какие-то идеи… или интуиция подскажет вам?

Бейл распознал то, что было в её голосе. И вдруг вспомнил, что уже слышал эти нотки в голосе другого человека. И в эти мгновения понял, что предпримет завтра… нет, уже сегодня, сейчас, сразу после разговора с Кристин.

– Дайте мне день! Всего лишь один день! Я позвоню вам в пятницу. А теперь пожелайте мне удачи и скажите «до свидания», – сказал он, понимая, что самой ей трудно закончить разговор и остаться наедине с мыслями.

– Удачи вам, Тимоти! Я буду ждать, – сказала она и, опустив трубку, разрыдалась.

Наступила долгожданная пятница. Бейл позвонил ровно в десять утра. Кристин сняла трубку ещё до второго звонка.

– Алло! Тимоти?! – вырвалось у неё.

– Доброе утро, Кристин!

Несколько секунд и Кристин, и Тимоти молчали.

– Не спрашиваете ни о чём? – в его голосе и в самом этом вопросе было что-то обнадёживающее.

– Спрашиваю. Только слов боюсь.

– Очень хорошо вас понимаю: сам слов частенько боялся. Отвечаю на ваш немой вопрос: кое-что у меня для вас есть. Точнее, не кое-что, а кое-кто, один человек. Это вам для настроения. А остальные слова давайте оставим для нашей встречи. Так что садитесь в машину и приезжайте. Мы с Кэтлин будем ждать вас.

– Спасибо, Тимоти. Вы… друг. Еду к вам, – в голосе Кристин слышалось волнение.

– Подождите! Кристин!

– Да.

– Может быть, это излишне, но, пожалуйста, повнимательнее на дороге.

Между этим телефонным разговором и разговором в знакомом Кристин кабинете (с картиной под названием «Власть слов и слёз» на стене) была дорога, вдоль которой все картинки словно куда-то исчезли… была встреча, глядевшая глазами старых друзей и говорившая словами, которые не надо подыскивать… был обед в кругу семьи, в которой Дженни была младшей сестрой Кристин, а Кристин – старшей сестрой Дженни, и было чувство, у Кристин было чувство, что так хорошо ей давно не было…

– Трудно отделаться от моих женщин, – широко улыбаясь, сказал Бейл уже в своём кабинете.

– Они такие милые. Мне с ними хорошо.

– Мне тоже.

– Тимоти, что у вас для меня? Сейчас мне уже не так страшно спросить об этом.

Бейл бросил взгляд на часы на столе.

– Через четверть часа по моей просьбе сюда придёт человек, Годфри Лойф, мой бывший одноклассник, сейчас дантист, но это к слову. Я позвонил ему ещё в среду, сразу после нашего разговора. Но он был пьян, сильно пьян. Так что переговорить с ним удалось только вчера вечером.

– И этот человек может быть полезен? – спросила Кристин (и голос её, и взгляд выдавали, что её ожидания поколебались).

– Только прошу вас, не спешите с суждениями.

– Ладно, не буду спешить.

– Два года назад у него умерла жена, и он остался с двумя детьми, сыном и дочкой. А два месяца назад у него пропал сын.

– Я и вправду поспешила, Тимоти.

– Пропал странно, необъяснимо странно. Я не преувеличиваю. Не знаю всех подробностей, но никогда не слышал, чтобы так пропадали…

– Как? – не удержалась от вопроса Кристин: к этому её подтолкнуло то, что Бейл вдруг замолчал.

– Простите. На мгновение представил: я и Дженни… и такое… Он пропал на глазах у подруги Годфри и его дочки, сестрёнки мальчика.

– Вы усматриваете какую-то связь между этим случаем и… и нашим?

– О, Кристин! Не всегда можно распознать связь… На следующий день после того как вы с Дэниелом были у меня, я ездил на перевязку в больницу и чуть не сшиб человека. Этот человек был пьян (едва стоял на ногах) и шагнул прямо под колёса. Но дело не в этом. Это, как вы поняли, был Лойф. Я узнал его, и, как ни странно, он меня тоже узнал. Я подвёз его до дома. По дороге он поплакался передо мной на судьбу, можно его понять. Но дело не в этом. В какой-то момент нашего с вами разговора, в среду, я отчётливо понял, что он подвернулся мне неслучайно. Он подвернулся мне, чтобы сегодня вы могли встретиться и поговорить с ним. И всё. И в этом я вижу связь. И я верю: сегодняшняя встреча будет что-то значить для вас… многое будет значить. Мне бы следовало сделать оговорку: так, мол, мне кажется, но мало ли что может показаться под настроение… ну, что-то в этом роде. Признаюсь, будь на вашем месте кто-то другой, я бы подстраховался оговоркой. Но с вами не хочу: вы меня другом назвали. Я сказал то, что думаю, без оговорок.

(Бейлу очень хотелось говорить с Кристин без оговорок, но это давалось ему с трудом. Вот и сейчас его натура перехитрила его желание, и он сделал-таки оговорку об оговорке).

Кристин хотела о чём-то спросить Бейла, но лёгкий стук в дверь прервал их беседу. В кабинет вошла Кэтлин.

– Тимоти, пришёл Годфри Лойф, с дочкой, Эмери. Я предложила ей поиграть с Дженни. Лойф не возражал, и они пошли в её комнату. Я проведу его сюда? Он ждёт внизу, в гостиной.

– Спасибо, Кэтлин. Я, пожалуй, сам за ним схожу. Кристин, подождите нас здесь.

– Да, Тимоти.

Через три минуты Бейл вернулся с гостем.

– Познакомьтесь. Это – Кристин Уиллис. Это – Годфри Лойф.

– Очень приятно, – сказала Кристин и, шагнув навстречу, протянула ему руку.

– Взаимно, – ответил Лойф.

Кристин чуть было не отдёрнула руку назад, так обжёг её лёд его ладони. Это заставило её пристальнее рассмотреть лицо Лойфа. Взгляд его глаз выражал отчаяние, оно словно застыло в них и не имело отношения к тому, что происходило вокруг в данную минуту. Бледно-синюшная кожа словно источала холод. И неожиданно в голове Кристин промелькнула мысль, которая покоробила её: «Он скоро умрёт… может быть, прямо сейчас».

– Присаживайтесь, друзья. Мне лучше оставить вас наедине?

– Пожалуйста, останьтесь, Тимоти, – поспешила с ответом Кристин.

– Какая разница, – пожав плечами, сказал Лойф и сел на стул. – Я сделаю то, о чём ты меня попросил.

– Простите, Годфри, вам тяжело будет говорить об этом…

– Мне тяжко в любом случае, буду я говорить об этом или не буду.

Кристин заметила, что его руки и колени дрожат.

– Не могу с этим справиться, – сказал Лойф, поймав её взгляд. – Плевать. Но это не то, о чём вы подумали.

– Я ещё не успела ни о чём подумать, Годфри.

– В общем, это не от вина. Впрочем, думайте, как думается.

– Годфри, расскажи, пожалуйста, Кристин, как всё произошло, – попросил его Бейл, чтобы не заставлять её подстраиваться под этого несчастного.

– Да-да-да-да-да, – как-то небрежно произнёс Лойф, и в этом послышалась обида.

– Годфри, я пришла сюда не из любопытства, – мягко сказала Кристин. – Мне нужно знать вашу историю, чтобы искать продолжение своей.

Лойф приподнял руку, что означало, что он всё понимает.

– Два года назад умерла Кора… оставила мне Энди и Эмери. Год спустя я познакомился с Глэдис, Глэдис Тоулин. В то время она была моей пациенткой. Я заглядываю людям в рот (работа такая), и меня отделяет от того, кто сидит передо мной в кресле, всего-то фут. На таком расстоянии люди чувствуют друг друга не только глазами и ушами, но и теми полями, которые излучают их души и тела. Мы стали встречаться. Это было серьёзно, настолько, что и детям, и ей нужно было… привыкнуть друг к другу. Глэдис не жалела времени: играла с ними на компьютере (я никогда не играл), помогала Энди с уроками. Они вместе гуляли. Часто ходили в парк развлечений. Больше всего любили кататься на пони и на колесе обозрения. На колесе это и случилось, на самом верху. Оторваться от того, что каждый день топчешь ногами, и увидеть всё с высоты птичьего полёта – кому это не понравится?..

Лойф остановился… Потом продолжил:

– Они сидели втроём. Разговаривали. Может, смеялись… Радовались жизни… Глэдис сошла с ума. Она повторяла одно слово – бездна.

«Бездна». В сознании Кристин вдруг встретились два слова: одно, «бездна», ворвалось в него только что, другое, «бездна», мчалось ему навстречу по длинному тоннелю внутри сознания. Они столкнулись друг с другом и заставили содрогнуться всю конструкцию под куполом черепа. Кристин проняла дрожь.