Обсидиановая бабочка - Лорел Гамильтон

– А если скажу?

– Тогда я пойду с тобой.

– Не выйдет.

– Я тебе обещаю, что не буду выглядеть как коп.

Я оглядела его – от начищенных туфель до коротко стриженных аккуратных волос.

– И в какой это альтернативной реальности ты будешь НЕ ВЫГЛЯДЕТЬ как коп?

За спиной послышался звук открываемой двери, но мы не обернулись. Пожалуй, мы увлеклись игрой в гляделки.

– Рамирес! – заорал Джармен.

И на этот крик мы повернулись оба. Доктор Эванс стоял, прислонившись к стене, держа руку вверх. Запястье блестело, как алый браслет.

Мы с Рамиресом оба бросились через холл так, будто дверь была за милю от нас, а добежать следовало за секунду. Джармен и Джейкс уже скрылись за дверью, Бернардо замешкался, и пока дверь была открыта, вопли прорезали больничную тишину. Низкие, бессловесные, исполненные дикого страха, и я знала непонятно откуда, что это вопль человека. Я уже была возле двери, возле Бернардо, и Рамирес бежал за мной как тень.

– Неудачная мысль, – сказал Бернардо, но исчез за дверью на миг раньше, чем мы успели до нее добежать. Господи, как я ненавижу каждый раз оказываться правой!

39

Белая стерильная палата превратилась в ад. Оглушительный, хаотический ад. Ко мне метнулась рука без кожи, я полоснула ее клинком, выхваченным из наспинных ножен. Рука отдернулась, окровавленная. Они ощущают боль. У них идет кровь. Боже мой.

Я уже занесла лезвие для рубящего удара по шее трупа, снова бросившегося ко мне. Рамирес блокировал удар.

– Это же гражданские!

Я глянула на него, на ободранную тварь, которую удерживала на койке последняя привязь на руке. Она снова бросилась, полосуя воздух окровавленной рукой, крича без слов, и обрубленный язык извивался червем в остатках безгубого рта.

– Просто держись так, чтобы они тебя не достали. – Рамирес оттянул меня в сторону.

– Рамирес, это же трупы, просто трупы! – успела я сказать.

– Не убивай их.

Он поднял «змейку» и бросился в драку, хотя это не было пока дракой. Почти все трупы, еще привязанные к койкам, дергались, извивались, вопя и воя. Они раздирали разодранную плоть о привязь, вздымались и падали снова.

Медбрат Бен стоял у изголовья одного пациента. Тот всадил зубы ему в руку так глубоко, что Бен не мог вырваться. Стоявший рядом Джармен ударил эту тварь по голове наотмашь дубинкой из-за спины, как бейсболист на отбиве. На фоне воплей послышался глухой удар, как по дыне.

Джейкс и Бернардо оказались у последней койки возле окна. Чернокожую сестру обхватил труп, еще привязанный к койке за руку и за ногу. Голову он погрузил в грудь сестры. Окровавленный перед халата прилип к телу сестры – будто ее окатили красной краской. Там, где вгрызался труп, рана не должна быть смертельной, но крови слишком много. До чего-то жизненно важного он добрался.

Джейкс бил труп по голове с такой силой, что приподнялся на цыпочки, чуть не отрываясь от земли при каждом ударе. Голова трупа кровоточила, трескалась, но зубы держали. Как чудовищное дитя, он припал к груди и жрал.

Бернардо бил его ножом в спину, снова и снова. Клинок выходил с фонтанами крови, но это ничего не меняло. Тот, что у двери, среагировал на боль, но когда начинался жор, они превращались в куски мяса. Мясу больно не сделаешь, и его черта с два убьешь.

Я прошла между койками, где дергались тела и одинаково таращились глаза. Будто из каждой пары глаз смотрело одно и то же. Их хозяин, кто бы он ни был, смотрел, как я иду по проходу, к дальней койке, подальше от Рамиреса и его предостережений. Он все еще не понимал, что будет, когда они все освободятся. К тому моменту нам лучше уже не быть в этой палате.

Я подошла к Бернардо, отодвинула его на шаг и сунула нож под челюсть трупа. Сделав глубокий вдох, я сконцентрировалась, как учат боевые искусства, когда надо сломать что-то большое и на вид прочное. Представила себе, как лезвие выходит из темени, и именно это попыталась сделать – проткнуть голову. Клинок вошел в мягкие ткани под челюстью резким хлюпающим движением, острие уперлось в черепную крышку и двинулось дальше. Оно не вышло из темени, но я ощутила, как оно проникло в странную пустоту костных пазух.

Труп отшатнулся от женщины, челюсти попытались раскрыться. Свободной рукой труп дернулся к своей пасти, отпустив сестру, и мелькнула рана. Дыра посреди груди. Обломки ребер торчали, как сломанные планки рамы. Дыра была размером с человеческое лицо, и там, в глубине, уже не было выеденного сердца.

– Господи! – ахнул Джейкс.

Тварь на койке высвободила вторую руку, вцепилась в рукоять, пытаясь выдернуть нож. Мы с Джейксом и Бернардо переглянулись. Только переглянулись, без слов, и повернулись к двери с одной мыслью: добраться до выхода любым возможным путем. Ничего человеческого не оставалось в этой палате, кроме нас.

Рамирес и Джармен уже были возле дальней двери, держа в руках повисшего медбрата. Отлично.

– Бежим! – крикнула я.

Мы попытались.

Я ощутила за собой движение и успела повернуться, когда труп налетел на меня и вместе со мной свалился на пол. Я ударила его лезвием в челюсть, как только что предыдущего, но труп был в движении, и я попала только в горло. Горячая струя крови хлынула мне в лицо и ослепила на секунду. Я почувствовала, как мертвец прополз по моему телу, оседлав талию. Рукой я упиралась в ободранное плечо, отталкивая от себя, а он рвался ко мне. Тыльной стороной руки, держащей нож, я отерла кровь с глаз. Тварь щелкнула зубами, как пес, я завопила и полоснула ему щеку так, что лезвие заскрежетало о зубы. Труп заорал и впился зубами мне в руку. Я орала, а он тряс мне руку, как собака трясет кость. Ладонь разжалась, нож выпал.

Тварь навалилась на меня, раскрыв пасть и безумно вытаращив светло-голубые глаза. Времени лезть за последним ножом не было, я ударила в глаза. Сунула в них большие пальцы, и труп под своим весом насадился на пальцы глубже, чем я могла бы их вбить. Лопнули глазные яблоки, выплеснув теплую жидкость и что-то густое.

Труп заорал, затряс головой, хватаясь ободранными лапами за лицо. Вдруг рядом оказался Бернардо, дернул мертвеца прочь, одной рукой перебросил его через всю палату к дальней стене. Поразительно, на что способен человек в страхе.

Я встала на колени, вытаскивая последний нож. Бернардо вздернул меня на ноги, и мы оказались возле самой двери. Ригби уже стоял там с топором, рубя трупы. Кисти рук и что-то менее узнаваемое усеяло пол. Рамирес с такой силой вогнал «змейку» в чью-то пасть, что тупой конец вылез с той стороны шеи.

Джейкс тащил Джармена за руки, оставляя на полу густой кровавый след. Тело Джармена застряло в дверях. Топор в руках Ригби расчленил двух мертвецов так, что они уже не могли встать. Два трупа еще удерживала на койках последняя привязь. Рамирес боролся с мертвецом, который пытался проглотить «змейку». Очередной труп бросился на Ригби, и топор полоснул воздух.