Антираспад - Антон Орлов

– Вряд ли. – Норберт присел перед ней на корточки. – А если даже догадаются, мы тебя никому не отдадим. Расскажи по порядку, что случилось?

– Тетя Лионелла отвезла меня туда на машине. Сказала, что там больница, но это, знаешь, очень странная больница… – Девочка поежилась. – Когда мы туда вошли, меня что-то кольнуло. – Она показала на шею, где краснело пятнышко. – До сих пор болит!

– Парализующая капсула, – кивнул Норберт. – Что было дальше?

– Дальше я очнулась на кровати, руки и ноги в захватах. Вначале испугалась, а потом решила, что главное – освободиться, тогда я им покажу. Ко мне пришла женщина, одетая как медсестра. Я не думаю, что она по правде была медсестрой, ведь медицина – гуманная профессия. Я начала проситься в туалет, сказала, что совсем не могу терпеть и мне не хочется, чтоб кому-то пришлось убирать. Она поверила. Как только захваты раскрылись, я ударила ее в солнечное сплетение. Она принесла с собой шприц, и я вколола ей то, что в нем было. После этой штуки она стала мычать и плакать, как слабоумная. Я спросила, что это за отрава, но она ничего не могла объяснить.

– Какой-то психотропный препарат, который считается лекарством.

– Они спрятали мои сапоги и шубу, вещи я так и не нашла. В коридоре я увидела парня – он целился в меня из пистолета, но я воткнула шприц ему в горло, а потом дала пяткой в челюсть. Совсем как в Тренажере. Я забрала его пистолет и стреляла во всех подряд. Я знала, что они потом очнутся. И вообще, они сами это устроили, я же ничего плохого им не сделала! Потом я разобралась, как открываются ворота, и уехала в фургоне, который стоял у них во дворе.

– Я не знал, что ты умеешь водить машину.

– Меня научила Карен.

– Ясно… Тебе стоит еще поупражняться. Ты ехала не по той полосе, и мы чуть не столкнулись на повороте. Мы с Олегом побывали в клинике. Где фургон?

– На набережной, где каменные часы. Ноги ужасно замерзли, Аманда дала мне теплые носки. Нор, я видела в этой клинике необычных людей. Они ничего не понимают и странно смотрят. В них я не стреляла, потому что они не пытались меня поймать. Я догадалась… – она понизила голос, испуганно глядя на брата. – Меня хотели сделать кем-то вроде них. Я не хочу такой становиться!

– Это были пациенты профессора Улервака, – объяснил Норберт. – Среди них есть настоящие душевнобольные, но не только, я думаю. Скорее всего, этот прохиндей не в первый раз взялся за грязную работу.

– Ребятки, что будем делать? – выдержав паузу, тихо спросила Аманда. – Мы ведь не сможем вечно прятать Илси. А что, если привлечь журналистов?

– Лучше не надо! – Норберт поглядел на нее снизу вверх. – Завтра я пойду к отцу и договорюсь с ним.

– Ты сможешь его уговорить? – Аманда прищурилась с явным сомнением.

– Ага. У меня есть аргументы. – Он сжал маленькую руку сестры. – Илси, я добьюсь, чтобы они с теткой оставили тебя в покое. Главное – продержаться до завтра. Сейчас мне нужно съездить домой, кое-что откопать…

– Нор, пожалуйста, дай мне бластер! – попросила девочка. – В пистолете почти не осталось капсул. Я туда не хочу… И всех поубиваю, если за мной придут.

– Лучше возьми импульсный! – Он оглянулся на Олега. – Отдай ей, ладно? Илси, ты сегодня переночуешь здесь. Аманда, вы не возражаете?

– Да, конечно, пусть остается, – вздохнула Аманда. – Совсем не понимаю вашего папу! Поступить так со своим ребенком. В голове не укладывается!

– Нор, мне надо кое-что сказать тебе… лично… – запинаясь, пробормотала Илси.

Они вышли в полутемный коридор, тоже тесно заставленный шкафами, шкафчиками, стеллажами из красноватого, под дерево, пластика.

– Что такое?

– Ну… Понимаешь… – Сестра замялась. – Аманда не будет вести себя со мной, как Карен? Мне бы не хотелось…

– Что значит – как Карен?

– Карен была очень добрая… И Аманда тоже добрая, она дала мне эти носки и горячее молоко, согласилась меня спрятать. – Илси начала теребить прядь своих светлых волос. – В общем, мне сейчас не до интимных отношений, и Аманда мне в этом плане не нравится, а я не хочу ее обидеть.

К счастью, Аманда не слышала их диалог. Она как раз излагала Олегу план еще одной перспективной сделки: закупить на Лидоне партию пластиковой бумаги с радужным отливом, а потом, когда начнется предвыборная кампания, обменять по бартеру на руадианский лиловый жемчуг (кто-нибудь из кандидатов на пост Премьера наверняка заинтересуется), который, в свою очередь, можно выгодно сбыть белтийским ювелирам. Увлекшись, директор «Антираспада» полностью отключилась от окружающей обстановки. Норберт ногой прикрыл дверь.

– Не бойся, Аманда так себя вести не будет. А с Карен… У вас это в первый же день началось?

– Во второй, – грустно поправила Илси.

– И ты не протестовала?

– Нет… – Сестра посмотрела на него растерянно. – Нор, она была такая добрая… Она не говорила, как папа, что я неполноценная, или, как тетя, что я слабая и больная. Она считала меня красивой, понимаешь? Так здорово, когда кто-то считает тебя красивой и нормальной!

– Это факт, что ты красивая. Илси, у тебя превратное представление о доброте. Если кто-то хочет с тобой переспать – это еще не значит, что он добрый. Это значит только то, что он хочет с тобой переспать. А Аманда совсем не такая, как Карен, у нее другое воспитание, другая мораль. И доброта без всякой подоплеки, можешь мне поверить!

Девочка молча кивнула.

– Импульсный пистолет останется у тебя. Умеешь пользоваться?

– Да, – торопливо подтвердила Илси. – В Тренажере было всякое оружие.

– Не стреляй во всех подряд, убивай только для самообороны. Если что, встречаемся в Омунсонском парке. Но это на крайний случай, я не думаю, что тебя здесь найдут.

– Нор, я все буду делать, как ты скажешь. Ты самый хороший человек на свете, и я горжусь тем, что ты мой брат.

Норберт смутился… Хотел бы он оправдать ее доверие!

Накинув шубу, Аманда вышла проводить их с Олегом. С галереи открывался вид на заснеженные древние кварталы; ветер гнал по небу облака, порой набегавшие на ту или иную из трех серебряных лун, и отдельные участки панорамы то погружались во тьму, то вновь четко проступали, сверкая сахарной белизной.

– Ребятки, вы не напрасно дали ей оружие? Я боюсь, если за ней приедут санитары, она всех перестреляет!

– Пускай. То, что с ней задумали сделать, хуже смерти! – Поглядев на плотно прикрытую дверь ее квартиры, Норберт с кривой усмешкой добавил: – Отец поступил бы честнее, если бы просто нанял для нее киллера.

Фургон из клиники Улервака все еще стоял на пустынной набережной, в тени высеченных из лилового мрамора песочных часов – эта гигантская скульптура символизировала вечность Империи. Норберт вытащил бластер.