Адамант Хенны - Ник Перумов

— Фолко прав. Там, впереди, наверняка западня, — мрачно проговорил Амрод. — Хенна использует пленников как приманку. Быть может, они и не хотели ловить тебя, друг хоббит… Он прекрасно понимал, что ты не бросишь своих спутников в опасности.

— Все равно отступать уже поздно, — спокойно заметил Маэлнор. — Даже если впереди западня — мы должны идти. Иначе… — Он выразительно умолк.

— Да, Маэлнор прав, — кивнул Форве. Зеленый камень на его обруче мягко светился. — Отступать мы не можем. Вперед!

Семь теней неслышной поступью шли вперед.

Клинок с легким шорохом вылетел из ножен.

— Добивай тех, кого я только зацеплю, — бросил девушке Серый, вставая на ноги. Слабый лунный свет упал на длинное лезвие, превратив меч в жутковатое подобие призрачных моргульских клинков. Не таясь, спутник Эовин вышел из-под прикрытия зарослей и, закинув оружие на плечо, зашагал прямо к шатрам.

Глава 3. ОКТЯБРЬ, 10, НОЧЬ, ЛЕСА ЮЖНОГО ХАРАДА НА ПУТИ К ПОЛЮ БИТВЫ С ПЕРЬЕРУКИМИ

Никогда еще Миллогу не доводилось попадать в такую переделку. Молча, покорно тащился он следом за своими удивительными спутниками. Нельзя сказать, что с ним обращались плохо или что он, скажем, был на положении слуги. Вовсе нет. Золотоволосая дева и ее сопровождающий часто и подолгу беседовали с ним, расспрашивая о житье-бытье, о жителях его родной деревни, о их нравах и занятиях, о том, что довелось пережить самому Миллогу в дни Вторжения… И ховрар говорил. Он не мог ни удержаться от болтовни, ни соврать. Один-единственный взгляд колдовских глаз лишал его всякой мысли о сопротивлении.

Никто не обижал и пса. Однако тот на все попытки золотоволосой как-то помириться с ним отвечал злобно-бессильным рычанием, в котором слышалась почти человеческая тоска. Он ел только то, что удавалось поймать в окрестных зарослях, — хотя у спутников Миллога оказались припасены странные лепешки, даже от небольшого кусочка которой ховрар весь день наслаждался блаженной теплой сытостью, словно в былые годы, когда служил сборщиком податей…

Миллог как-то попытался сам задать парочку вопросов — однако все его попытки разбивались о снисходительно-непроницаемые улыбки спутников. Они мягко и приветливо улыбались, мужчина хлопал ховрара по плечу (сам Миллог и помыслить о таком не смел), и тотчас переводили разговор на другое.

Хоть и невеликий умом, Миллог, однако, сумел понять, что нежданных попутчиков, так стремительно и бесповоротно взявших его в плен, особенно интересует Олмер Великий. С неизбывным интересом и вниманием выслушивались любые, даже самые мелкие подробности, какие только сохранила не слишком-то крепкая память ховрара.

…Миллог выжил в страшном бою на Андуине, когда его плот в самом начале боя угостили камнем из роханской катапульты. Бросив щит и меч, ховрар сумел уцепиться за обломок и кое-как добрался до берега. Во время схватки с непобедимой вестфолдской фалангой Миллогу крепко досталось по башке, и до конца боя он провалялся в беспамятстве. Потом была Исенская Дуга, где отряды ховраров долго и безуспешно пытались прорвать роханский строй; и тут Миллог, умело лавируя, когда надо — отступая в задние ряды, когда надо — вновь оказываясь впереди, — вышел из боя без единой царапины, хотя в его тысяче полегли замертво добрых три четверти бойцов. А после настало веселое время. Один за другим сдавались арнорские города… но на них тотчас наложили лапу любимые Вождем Эарнилом истерлинги, и надежды Миллога на знатный грабеж не оправдались.

Солонее всего пришлось у проклятой эльфийской крепости. Вождь — кто знает почему! — сперва повел на приступ людские рати, оставив орков, троллей и прочую нелюдь позади. Отряд Миллога был назначен в первую штурмовую башню; и, когда защитники крепости подожгли осадную машину, Миллог поистине спасся лишь чудом. В его руках был топор; срубив какой-то канат, ховрар выбросил его из бойницы и успел соскользнуть вниз; огонь, пылавший внутри башни, пережег канат, Миллог сорвался — но до земли было уже недалеко, и он отделался только парочкой переломов. Ничего, поносил лубки, снял и после этого ходил как раньше. Это уж теперь старые раны начали ныть к перемене погоды…

Жупан-князь за раны и увечья пожалел воина, дав сытное местечко сборщика. И Миллог служил ему вернее самого верного пса. Знал — чуть что, жупан долго думать не станет, отправит в лес деревья валить… Прощай тогда мягкая постель, добрая еда да гладкая женка под боком — не важно, что не своя…

А потом так некстати подвернулся Серый… Ищи его теперь по всему Средиземью…

Беседы эти неизменно заканчивались одним и тем же — мужчина ободряюще хлопал Миллога по плечу, а женщина говорила:

— Не бойся. Злая Судьба до тебя не дотянется.

Ховрар, кстати, так и не решился спросить у своих спутников, как же их зовут…

Неслышными, невесомыми тенями они скользили к шатрам. Растворившись в ночи, сделавшись незаметнее легкого лесного ветерка, хоббит и эльфы осторожно подбирались к кольцу часовых. На ночь Хенна выставлял посты и караулы. Но разве глаза простых Смертных способны заметить в непроглядной южной ночи Перворожденных, да еще и закутанных в отводящие глаз плащи? Без единого звука Форве и его отряд проскользнули мимо дозорных, не отняв ни у кого жизни.

Яма, где содержали пленников, находилась невдалеке от северной окраины лагеря. Вокруг горели костры, толпились воины; шло веселье, жарилось на вертелах мясо, стояли вскрытые бочки с хмельным; но внутри ограды по-прежнему нес службу трезвый и бдительный караул. Дюжина лучников… восемнадцать мечников… мечники внутри ограды, лучники по краям свободного пространства… И еще самое меньшее полсотни подгулявших воинов вокруг. И дюжины три женщин!.. Фолко стиснул зубы. Дело предстояло жаркое.

— Пока никаких ловушек, — прошелестел над ухом голос Форве.

— Ждут, когда мы атакуем, — также шепотом ответил хоббит.

— Какой смысл? Приманка сработала, мы здесь. Если он нас видит…

— Не буди лихо, пока оно тихо, — забыв о царственном достоинстве собеседника, отрезал Фолко. — Ну, пошли, чего ждать? Думаешь, они угомонятся?.. Едва ли, ночь и так на перелом повернула…

— Тогда начинаем, — услыхал он голос принца и тут же — слитное гудение отпущенных тетив.

Белооперенные стрелы рванулись через площадку разящими молниями. Семеро лучников метили в караульных возле ямы и в стоящих наготове вражеских стрелков. Первые стрелы еще не успели коснуться плоти жертв, как вслед за ними уже торопились новые. В мгновение ока воцарился хаос. Вопли и стоны умирающих, истошные крики напуганных женщин, проклятия и вопли полупьяных воинов, судорожно шарящих по земле в поисках опрометчиво отложенного оружия.