Леопард - Ю Несбё

— М-м-м… На человека, который любит путешествовать, он не похож.

— Это точно. Паспорт, правда, имел, но он не значится ни в одной системе продажи билетов за последние двадцать пять лет.

— То есть человек практически никуда не отходил от своего дома. И вдруг ему понадобилось в Копенгаген. Кстати, когда он должен был лететь?

— Вчера.

— О'кей. Спасибо.

Харри положил трубку, схватил пальто и направился к двери. И оглянулся — на роскошную даму, которая была его сестрой. Надо бы спросить, как она там справляется одна, без него. Но он успел одуматься и не задал этот идиотский вопрос. Когда это она без него не справлялась?

— Пока, — сказал он.

Йенс Рат стоял на ресепшене делового центра. Спина под пиджаком и рубашкой взмокла от пота. Поскольку ему в офис только что позвонили и сказали: к нему пришли из полиции. Несколько лет тому назад у него были проблемы с отделом по расследованию экономических преступлений, но то дело уже закрыто. Тем не менее при одном только виде полицейской машины Йенса Рата бросало в пот. А уж сейчас потовые железы работали вовсю. Невысокий Рат смотрел на полицейского, который поднимался ему навстречу по лестнице. Все поднимался и поднимался. Пока не стал на четверть метра выше Йенса и не обменялся с ним твердым, коротким рукопожатием.

— Харри Холе, убойный… КРИПОС. Я по поводу Тони Лейке.

— Есть новости?

— Может быть, присядем, Рат?

Они уселись на стулья в стиле Корбюзье, и Рат незаметно сделал знак Венке за стойкой: кофе подавать не надо, потому что кофе подают, когда приходят инвесторы.

— Я хочу, чтобы вы поехали с нами и показали, где его дача, — сказал полицейский.

— Дача?

— Я вижу, вы отменили кофепитие, Рат, это ничего, потому что у меня так же мало времени, как и у вас. Я знаю, что ваше дело в отделе по расследованию экономических преступлений закрыто, но мне достаточно одного звонка, чтобы его возобновили. Не уверен, что они и на этот раз что-нибудь найдут, но обещаю, что от вас потребуют представить документацию…

Рат закрыл глаза.

— О господи…

— …которая отнимет у вас куда больше времени, чем понадобилось для того, чтобы построить дачу вашему коллеге, товарищу и другу по жизни Тони Лейке. Что скажете?

Единственный талант Йенса Рата состоял в умении быстрее и точнее других просчитать, что наиболее для него выгодно. И поэтому ему понадобилось не более секунды, чтобы решить поставленную задачу.

— Ладно.

— Мы отправимся туда завтра в девять утра.

— Как…

— Так же, как вы завозили туда материалы. На вертолете. — Полицейский встал.

— Только один вопрос. Тони всегда тщательно следил за тем, чтобы ни одна живая душа не узнала про эту дачу, думаю, что даже Лене, с которой он помолвлен, про нее не знала. Так как же вы?..

— Счет-фактура на стройматериалы в Йейлу плюс фотография, на которой вы трое сидите в рабочей одежде на штабеле досок перед вертолетом.

Йенс Рат коротко кивнул:

— Ясно. Та фотка, значит.

— Кстати, кто фотографировал?

— Пилот. Перед вылетом из Йейлу. И это была идея Андерса — разослать ее вместе с сообщением для прессы, что мы открываем деловой центр. Он считал, так гораздо круче, если мы в рабочем одежде, а не в костюмах и при галстуках. И Тони согласился, потому что все выглядело так, будто бы вертолет — наш. Во всяком случае, финансовая пресса то и дело использует эту фотографию.

— Почему вы с Андерсом ничего не сказали про дачу, когда Тони объявили пропавшим без вести?

Йенс Рат пожал плечами:

— Не поймите меня неправильно, мы так же, как и вы, очень хотим, чтобы Тони поскорее нашелся. У нас проект в Конго, который накроется медным тазом, если он вскоре не объявится с десятью свеженькими миллионами. Обычно Тони исчезает, только когда сам этого хочет. Он не пропадет, помните, он же служил наемником. Даю голову на отсечение, что в этот самый момент Тони где-нибудь сидит, выпивает, обнимает какую-нибудь экзотическую хищную красотку и ухмыляется, потому что уже нашел решение наших проблем.

— М-м-м… — усмехнулся Харри. — Не эта ли экзотическая хищница откусила ему средний палец? Завтра в девять в Форнебю.

Йенс Рат стоял и смотрел вслед полицейскому, истекая потом — еще чуть-чуть и весь вытечет на пол.

Когда Харри вернулся в Государственную больницу, Сестрёныш все еще сидела там, читала журнал и ела яблоко. Он бросил взгляд на стаю грифов. Цветов стало еще больше.

— У тебя усталый вид, Харри, — сказала она. — Тебе бы надо домой.

Харри хмыкнул:

— Да это тебе пора идти. Ты и так здесь долго одна просидела.

— Я была не одна, — хитро улыбнулась она в ответ. — Угадай, кто приходил?

Харри вздохнул:

— Прости, Сестрёныш, на сегодня с меня хватит догадок.

— Эйстейн!

— Эйстейн Эйкеланн?

— Да! Он принес молочный шоколад. Не папе, а мне. Извини, но ничего не осталось. — Она так смеялась, что глаза просто исчезли в складках щек.

Когда она встала и пошла пройтись, Харри посмотрел на телефон. Два непринятых звонка от Кайи. Он придвинул стул к стене и прислонился к ней головой.

Глава 77

Отпечатки

В десять минут одиннадцатого вертолет приземлился на гребне горы к западу от хребта Халлингскарвет. В одиннадцать часов хижина была обнаружена.

Она так хорошо была спрятана на местности, что, даже примерно зная, где она находится, они ее едва ли нашли бы, не будь с ними Йенса Рата. Каменный дом стоял почти на самом верху горы, с ее восточной, подветренной стороны. Он находился на такой высоте, что его вполне могла снести лавина. Туда принесли камни из окрестных мест, с помощью раствора прикрепили их к двум огромным валунам, которые образовывали боковую и заднюю стену. Прямых углов в этой хижине практически не было. Окна напоминали бойницы и сидели в каменных стенах так глубоко, что в них не отражалось солнце.

— Вот это я называю настоящей хижиной, — сказал Бьёрн Холм, снял лыжи и немедленно провалился по колено в снег.

Харри объяснил Йенсу, что больше они в его услугах не нуждаются и он может идти назад к вертолету и ждать их там вместе с пилотом.

Перед дверью снег был не таким глубоким.

— Тут кто-то недавно расчищал снег, — сказал Харри.

На двери была металлическая обшивка и простой навесной замок, который без особых протестов сдался, когда Бьёрн использовал гвоздодер.

Прежде чем войти, они сняли варежки, надели перчатки из латекса, а поверх лыжных ботинок натянули голубые бахилы. И только потом переступили порог.

— Ой, — тихо произнес Бьёрн.

Хижина состояла из одной-единственной комнаты, примерно пять на три метра, и больше всего напоминала старинную капитанскую каюту с похожими на иллюминаторы окнами и компактной мебелью. Пол, стены и потолок обиты толстыми нестругаными досками, по которым слегка мазнули белым, чтобы не потерять хотя бы ту каплю света, что проникала внутрь. Короткая стена справа занята простым кухонным разделочным столом с мойкой и шкафчиком под ней. Диваном явно пользовались и как кроватью. Центр комнаты занимал обеденный стол с одним-единственным венским стулом, покрытым пятнами краски. Перед одним окном стоял старый, заслуженный письменный стол с вырезанными на нем фрагментами старинных баллад с витиеватыми начальными буквами. Слева, вдоль длинной стены, там, где голая скала, стояла черная печка. Чтобы лучше использовать ее тепло, печную трубу провели вдоль скалы вправо и только потом наверх. Корзинка для дров наполнена березовыми поленьями и бумагой для розжига. На стенах висели две карты — окрестностей и Африки.

Бьёрн выглянул из окна над письменным столом.

— А вот это я называю настоящим видом. Черт, отсюда же пол-Норвегии видно.

— Давай начнем, — предложил Харри. — Пилот дал нам два часа, с берега надвигается облачность.

Микаэль Бельман встал, как обычно, в шесть часов и окончательно проснулся уже на беговой дорожке в подвале. Ему снова снилась Кайя. Она сидела сзади на мотоцикле, обхватив руками какого-то мужчину — видны были только его шлем и забрало. Она счастливо улыбалась, показывая свои жемчужные зубки, и махала, пока они уезжали от него. Разве это не его мотоцикл, разве не они его украли? Он не мог сказать наверняка, потому что ее развевающиеся длинные волосы закрывали номера.

После пробежки Микаэль принял душ и пошел завтракать.

Он собрался с духом, прежде чем развернул утреннюю газету, которую — тоже как обычно — Улла положила рядом с его тарелкой.