Рассвет страсти - Сильвия Холлидей

– Да, – промолвила она, – на прошлой неделе мы смотрели там чудесную пьесу.

– Наверное, тебе невдомек, что в задней части театра частенько бывают представления иного рода. Они помогают скоротать время до спектакля тем зрителям, которые явятся слишком рано. Поединки гладиаторов, – пояснил он. – Совсем как в Древнем Риме. До пояса нагие. Они лупят друг друга дубинками и деревянными саблями, пока не появится первая кровь. Крайне забавное зрелище. И к тому же выгодное, если поставить на того, кто победит. – И он с ухмылкой потрепал Глориану по подбородку. – А бои между женщинами забавнее всего. И сколько раз я ни болел за Глори, она не получила ни царапины. Черт побери, вот это боец!

Грей еле слышно выругался, а Глориана поникла.

– Ну а теперь, сэр, вам пора уходить, – твердо сказал Грей.

Чарли, злобно щурясь, схватился за шпагу.

– Чарли, мой дорогой, – Аллегра торопливо встала между мужчинами, – умоляю тебя, поезжай домой.

– Нет. Я приехал отпраздновать свою свадьбу! – И он похлопал Глориану по круглому животу. – И мое предстоящее отцовство. Да, да, именно мое, – грозно уставился он на одного из гостей, который с трудом сдерживал хохот. – Как только я заприметил эту шлюху, то позаботился о том, чтобы она и думать не смела подзаработать на стороне!

– Вы запирали ее? – брезгливо уточнил Грей.

– Ну уж нет. Просто бил всякий раз, как она засматривалась на другого.

Аллегра охнула. Наверняка Глориану эта сцена унижала не меньше, чем ее. Ничем не оправданная грубость Чарли, его постыдная откровенность, его оскорбления и измывательства над женщиной, которую он называл своей женой…

И тут ей стало ясно, что от брата так просто не отделаться. Все еще полный злобы и жажды мести всем и каждому, Чарли ни за что не уберется отсюда, пока не сыграет свой спектакль до конца. Она выразительно глянула на Грея, надеясь найти помощь и поддержку:

– Идемте, сударь. Помогите мне представить лорда и леди Бэньярд гостям.

Все сошло на удивление гладко. Большинство гостей сочувствовали их неловкому положению и старались вести себя вежливо. Кажется, это несколько утешило Чарли: он даже начал улыбаться и обменялся какими-то пустяковыми фразами кое с кем из джентльменов. А когда Ричард Холфорд церемонно поклонился ее брату и предложил вместе посетить их клуб на будущей неделе, Аллегра с облегчением перевела дух. Возможно, вечер не будет испорчен безнадежно. Чарли слегка протрезвел и, возможно, прекратит свои выходки, а Глориана, растерянная и подавленная, выказывала явные признаки усталости. Вряд ли они останутся даже на ужин.

Но вдруг Ричард внимательно всмотрелся в Глориану и сосредоточенно сдвинул брови:

– Тысяча извинений, мадам, но на вашем ожерелье очень необычная подвеска.

Женщина испуганно прижала руку к груди: действительно, на ожерелье из крупного жемчуга имелась брошь – огромный, загадочно блестевший опал, обрамленный изумрудами.

– Это Чарли мне ее дал.

– Сказать по чести, прежде я уже видел точно такую же. Мой близкий друг, сэр Джоселин Мидлтон, специально заказал ее для жены в качестве свадебного подарка. По своему собственному рисунку. И было оговорено, что больше таких брошей сделано не будет.

– Ну, значит, ювелир его надул! – засмеялся Чарли. – Потому как вы сами видите ее близнеца!

– Позвольте поинтересоваться, где вы взяли ее, сэр Чарльз? – все так же озабоченно спросил Ричард.

– Купил.

– И где же?

– А вам-то что? – как-то странно взглянул на него Чарли.

– Прошлым летом на оксфордском тракте на Мидлтона с женой напал грабитель в маске с целой бандой приспешников. И среди прочего был похищен и этот опал.

– Ах вот оно как! – с притворным удивлением воскликнул Чарли, теребя кончик носа.

Аллегра встревожилась. Она с детства помнила, что Чарли теребит свой нос, если растерян или загнан в угол. И она спросила:

– Что именно, Чарли?

– Дело в том, – заговорил Чарли, не оставляя нос в покое, – что эту проклятую штуку я купил в лавке потерянных вещей Джонатана Уайлда, а он давно слывет скупщиком краденого. За этой брошью якобы никто не явился в течение года. Ну, я ее и купил.

– За ней никто не явился, – вскричал Ричард, – потому что история семьи Мидлтон оказалась более чем печальной! Тот грабитель величал себя лордом Шершнем. И никогда земля не носила большего негодяя, чем он! После того как бандит обобрал дочиста своих жертв, он хладнокровно прикончил лорда Мидлтона, а потом жесточайшим образом надругался над его супругой. – И Ричард, поклонился Аллегре: – Извините мою вынужденную грубость.

– Ах, как грустно, – покачал головой Чарли. – Придется запретить Глори надевать эту чертову брошь.

– Это еще печальнее, нежели вы можете себе представить. Леди Мидлтон так и не оправилась от потрясения. И через пару месяцев скончалась, приняв огромную дозу опия.

– Но это же ужасно! – вырвалось у Аллегры. – И что, этого лорда Шершня так и не поймали?

– Никто не видел его без маски, – пожал плечами Ричард. – Но помнится, леди Мидлтон рассказывала мне: когда он набросился на нее, она укусила мерзавца за руку, и ему пришлось снять перчатку, чтобы перевязать рану. На руке не хватало мизинца. Это все, что осталось у нее в памяти от той ужасной ночи. Ее кучер также видел руку негодяя и может все подтвердить.

– Боже милостивый! – выдохнул Грей.

Аллегра побледнела как полотно. Это не мог быть Чарли. Не мог! Но с другой стороны, разве она знает теперешнего Чарли, того человека, в которого превратился ее брат с тех давних, полузабытых дней в Бэньярд-Холле?

Ричард обвел глазами всех присутствующих и упрямо прищурился:

– Мидлтон был моим лучшим другом. Окажите любезность, сэр Чарльз, покажите мне ваши руки!

Чарли отшатнулся и засунул руки поглубже в карманы, приняв вид оскорбленной невинности:

– Никогда, сэр. Как не останусь я больше в этой компании, где меня подвергают незаслуженным оскорблениям! Идем, Глори. – И они направились к двери.

Но Ричард, упрямо выпятив подбородок, загородил ему путь:

– Прошу прощения, сэр, но я вынужден настаивать, пока не сочту себя удовлетворенным. Можете не сомневаться, что я готов на все, чтобы получить доказательства вашей невиновности. Или виновности. Все, что требуется, – послать за кучером. После смерти леди Мидлтон я взял его к себе на службу. И он ждет в карете у крыльца.

Оказавшись припертым к стенке, Чарли дико взглянул на Аллегру:

– Не проклинай меня, Анни! У меня не было выбора. Меня загнали в угол!

Из ее глаз лились ручьем слезы. Слезы жалости. И сочувствия. Разве она сама не была готова пойти на убийство недавно?